Иногда рекорд на аукционе объясняется тем, что перед вами скульптура, которая оказывается баром.
Hippopotame Bar (1976) — одна из тех вещей Франсуа-Ксавье Лаланна, которые заставляют пересмотреть взгляды на мебель. Точнее, на то, что именно имеет право стоять в гостиной. Перед нами полноразмерный гиппопотам-бар, созданный по заказу американской наследницы и патронессы искусства Анны Шлюмберже — женщины, чья коллекция умела соединять роскошь и любопытство так, будто это самый естественный союз на свете.
Эта версия — особенная: гиппопотам сделан из кованой меди (вместе со сталью и деревом) и остается единственным «медным» экземпляром среди «гиппопотамов-баров» Лаланна. Остальные позднее уйдут в бронзу — благородную, привычную и чуть более «музейную».
Внешность: геометрия, Египет и медь
Форма у Лаланна узнаваемая: животное словно собрано из крупных, уверенных плоскостей — геометризированное, спокойное, без суеты. Этот гиппопотам не бежит и не нападает: он существует так, будто у него назначена встреча с вечностью (и он пришел заранее). В этом спокойствии легко услышать отголоски древнеегипетского искусства, которым художник действительно восхищался.
И главное — цвет. Медь дает не «парадный блеск», а ржаво-коричневые, темно-красные и почти черные нюансы, живую патину, в которой читается биография предмета. Не «покрытие», а почти темперамент.
Внутри: бар как маленький спектакль
При всем скульптурном достоинстве гиппопотам остается вещью практичной — и в этом Лаланн предельно последователен: искусство должно жить дома, а не изображать недотрогу в белых перчатках. Боковая часть открывается и показывает скрытый «арсенал гостеприимства»:
- вращающаяся стойка для бутылок
- корзина для льда (чтобы напитки не чувствовали себя брошенными)
- поднос для закусок / hors d’oeuvre tray
- отделения для стекла и аксессуаров
Семейная история Шлюмберже — почти идеальная иллюстрация жанра: хозяйка подавала гостям из этого барного гиппопотама чипсы с сальсой на домашних вечеринках в Хьюстоне. Скульптура, которая не боится сальсы, — уже философское высказывание.
Как это сделано: от рисунка к объекту, который «работает»
Процесс у Лаланна — как хорошая архитектура: сначала мысль, потом дисциплина. Он начинал с детального рисунка, затем делал уменьшенный макет, доводил пропорции и механику, после чего создавал полноразмерную версию в мастерской. Детали отливались и собирались, все размечалось и подгонялось так, чтобы скрытые отделения открывались легко, но не выдавали секретов раньше времени.
Финальный жест — патина: искусство старения, которое придает объекту «голос». Именно здесь инженерия перестает быть просто инженерией и становится тем, ради чего мы вообще смотрим на Лаланна как на художника, а не на производителя эффектной мебели.
Почему именно гиппопотам
Гиппопотам — один из самых любимых мотивов Лаланна, особенно с 1970-х. И сам автор объяснял это с очаровательной логикой: «ванна и гиппопотам — лучший союз, чем ванна и зебра». В его мире животное важно не как «символ», а как идеальный носитель функции: объем, масса, естественная связь с водой — все уже придумано природой, художнику остается добавить интеллект и юмор.
Позже, в 1992 году, он создаст семейство бронзовых гиппопотамов с подвижными частями, превращенных в эксцентричный комплект для ванной — от ванны до биде. А Hippopotame Bar станет тем самым ранним прототипом, где жанр «скульптура-мебель» показал свои главные мышцы: поэзию и функциональность одновременно.
Рекорд 10 декабря 2025: как гиппопотам стал заголовком года
10 декабря 2025 года медный Hippopotame Bar, pièce unique ушел на Sotheby’s в Нью-Йорке за $31,4 млн (с комиссией) — после 26-минутной борьбы семи участников, более чем втрое превысив верхнюю оценку.
Это стало одновременно:
- новым рекордом Франсуа-Ксавье Лаланна на вторичном рынке
- и самой высокой ценой, когда-либо достигнутой для дизайнерского объекта на аукционе
Для масштаба: прежний ориентир для Лаланна — Rhinocrétaire I, проданный в Париже в 2023 году за €18,3 млн (≈ $19,4 млн).
Почему цена взлетела
- Уникальность. Это действительно единичная медная версия. Редкость здесь не маркетинговая уловка, а исторический факт.
- Провенанс со смыслом. Вещь происходит из коллекции человека, который заказал ее напрямую художнику. Это почти «первое издание» в мире объектов-скульптур.
- Эффект Лаланна: рынок любит, когда искусство не стесняется быть красивым. Спрос на Лаланна подогревается серией сильных результатов последних лет — например, продажей Grand Rhinocrétaire II за $16,4 млн летом 2025 года.
- Аукцион как спорт высшей лиги. Двадцать шесть минут торгов — это сигнал: в комнате было несколько людей, которые хотели не «бар», а право владеть главным персонажем дизайна сезона.
- Тактильность и удовольствие без посредников. Hippopotame Bar не требует «входного экзамена». Его можно открыть, потрогать, использовать — и при этом он остается произведением, которое не теряет достоинства даже рядом с льдом и закусками.
Резюме: культурный поворот, в котором дизайн выходит на авансцену
Эта продажа — симптом того, как дизайн перестает быть «фоном красивой жизни» и становится самостоятельным художественным высказыванием — с историей, материалом, авторским почерком и музейной силой.
И, пожалуй, важнее всего здесь человеческая нота: у Шлюмбергер вещи жили — не «экспонировались». В этом смысле гиппопотам-бар и правда выглядит как портрет хозяйки: чуть чудо, чуть юмор, много любви к жизни.
Титры
Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, лектором, основательницей проекта «(Не)критично»
Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды. Также можете заглянуть в мой личный телеграм-канал «(Не)критичная Ника»: в нем меньше теории и истории искусства, но больше лайфстайла, личных заметок на полях и мыслей о самом насущном.
Еще почитать:
• Бронзовый бегемот и обормот: история памятника Александру III
• Смеемся и плачем: два лица современного искусства
• Мимесис: как искусство больше 2000 лет пыталось «списать» у реальности
• «Портрет Элизабет Ледерер» Густава Климта: $236 млн за взгляд
• Завтрак аристократа: история одной паники на холсте
