Виктор Терехов, после историй о бурной школьной жизни у Никитских ворот и учебе в техникуме, вспоминает первую работу в МПО "Салют", где познакомился со своей будущей женой. Как всегда - в нескольких сериях.
В моей душе приключилась тоска
После окончания техникума я три года, с 1975-го по 1978-й, отработал по распределению на улице Плеханова в КБ МПО "Салют" (сейчас НПП «Салют»). Надо сказать, что до того момента район Перово - Новогиреево, да и весь восток Москвы, был для меня совсем «терра инкогнита». Даже сейчас в некоторые районы Москвы меня судьба никогда не заносила, а в 20 лет тем более - из своего центра я мало куда выбирался.
Помню, когда первый раз поехал оформляться на «Салют», сел на автобус 36-го маршрута, который долго ехал кружным путём по весенней распутице мимо многочисленных улиц Соколиной горы, и в моей душе такая тоска приключилась: неужели я буду так каждый день на работу добираться? Потом уже узнал, что лучше пользоваться автобусом № 254, который был тогда полуэксперессом.
Народ все вынесет
Завод работал на ВМФ, а конструкторское бюро, которое находилось в отдельном корпусе, занималось разработкой различных корабельных радаров. Надо сказать, что распределили меня на «Салют» совсем не по той специальности, на которую учился - электромашиностроение (электродвигатели, генераторы, трансформаторы и т.д.). В КБ же спецификация была радиотехническая.
Конечно, я в техникуме изучал радиотехнику, но не в таком объеме. Попав в лабораторию, где люди занимаются монтажом и разработкой электронных схем чувствовал себя очень неуютно. Я и дома никогда не увлекался сборкой разных электронных устройств, в отличие от многих ребят на «Салюте», собиравших очень качественные усилители - деталей и оборудования для этого под рукой было достаточно. В цехах завода умельцы запросто изготавливали корпуса всяких устройств, даже проигрывателя для пластинок. Всё это разными путями вывозилось и выносилось за проходную, несмотря на бдительную охрану. Ведь, как писал Некрасов:
Вынес достаточно русский народ… Вынесет всё, что Господь ни пошлёт!
Начальство в засаде
Наше КБ состояло из нескольких отделов, которые делились на сектора - по профилю работы. В каждом было от одной до трёх лабораторий. Сотрудники почему-то все ходили в белых халатах, как в больнице.
Дисциплина в моей лаборатории была довольно жёсткая. На проходной кнопочки с номерами, нажимаешь - выскакивает твой пропуск. Опоздал на работу - в пропуске отмечается, и ты пишешь объяснительную. Два-три раза опоздал - уменьшение квартальной премии на 10%.
Приходилось постоянно находиться на своём рабочем месте, праздные хождения по другим лабораториям и разговоры на посторонние темы не приветствовались, читать разрешали только техническую и политическую литературу. Правда, такое было в КБ далеко не везде, всё зависело от конкретного начальника.
Наш Юрий Родионович активно продвигался по служебной лестнице и волю подчинённым особо не давал. Исключением были чаепития, устраиваемые по случаю праздников или дней рождения. Обычно перед этим меня снабжали некоторой суммой и отпускали с работы, чтобы я у себя в районе купил или заказал хорошие торты. Я это делал в столе заказов ресторана «Прага» или в кондитерской на улице Герцена (Большая Никитская), которая находилась напротив Консерватории.
За соблюдением дисциплины бдительно следил и замначальника отдела Владимир Ефимович, рабочее место которого находилось, к сожалению, тоже в нашей лаборатории. В технике он совсем ничего не понимал, занимался административной работой и очень любил, затаившись где-нибудь в коридоре, подстерегать тех, кто раньше времени бежал на обед в заводскую столовую или спешил за проходную. За 45 минут обеденного перерыва некоторые скороходы успевали добежать попить пивка в Измайловском парке или летом искупаться в близлежащем Владимирском пруду, который за его конфигурацию все местные называют «огурец».
Шеш-беш
Зато, когда по каким-то причинам начальство у нас отсутствовало, обстановка сразу менялась. Народ расслаблялся, доставал из стола книги, журналы, вязание и нарды, которые все называли шеш-беш.
В КБ было просто повальное увлечение этой игрой, особенно в командировках, даже чемпионаты устраивали, некоторые после работы играть оставались. Во время моего туристического путешествуя по Грузии местные удивлялись, что я их часто обыгрывал в нарды - так я на работе поднаторел.
Одно время в Москве было немало недорогих ресторанчиков с названием «Шеш-Беш», часто туда посидеть приходили, но их уже лет десять как закрыли. Помню, что посетителям там предлагали метнуть кубики, давали две попытки: если выпало 6-6 или 6-5, то полагался приз – кувшинчик вина.
Налог на бездетность, или Ни в чем себе не отказывай!
Честно говоря, мне работа в КБ совсем не нравилось. Наверное, моя натура не позволяла мне сидеть весь день на одном месте, или самодисциплины не хватало. После «Салюта» меня на такие работы было калачом не заманить. Тем более и заработок там был более чем скромный.
Оклад техника 80 рублей, плюс квартальная премия в районе 90%, в среднем «грязными» получалось где-то около 105 рублей. Вот и прикидывайте: около 10 рублей уходило на подоходный налог, ещё минус 6 рублей налог «на малосемейных» (или на бездетность), да 1,5 рубля - комсомольские и профсоюзные взносы. То есть на все про все оставалось меньше 80 рублей - на дорогу, обеды, на всё-про-всё и «ни в чем себе не отказывай».
Оклад инженеров составлял 110 - 125 рублей, у старших, проработавших много лет, - 130 - 140. Дальше уже шли ведущие инженеры с окладом 160 - 180 рублей. Последних было в штате немного, в нашей лаборатории - всего три человека. Да ещё ИТР тогда не разрешали работать по совместительству в свободное время. Поэтому, многие мои знакомые убирали свои дипломы в дальний ящик стола и устраивались на рабочие должности.
Продолжение:
Еще про работу: