ЧАСТЬ 7: НАСЛЕДИЕ ПРОКЛЯТЫХ
После оглушительного рёва двигателей и воя сирен «Ора» с громким хрустом вывалилась в нормальное пространство. Гиперпространство исчезло, сменившись привычной чёрной бездной с точками звёзд. На мостике пахло гарью, озоном и кровью.
Алиса разжала закоченевшие пальцы на рукоятках управления и откинулась в кресло. «ГОСТ, статус. И где мы?»
Голос ИИ отозвался без обычной иронии, сжатый и деловой. «Корабельный статус: критический. Гиперпрыжковый двигатель: работает в аварийном режиме. Целостность матрицы: 31%. Риск коллапса при следующем прыжке. Системы жизнеобеспечения: функционируют на 60%. Разгерметизация в грузовом отсеке 4 изолирована. Энергетические ячейки: 22% и падают. Основные повреждения: левый стабилизатор, сенсорная решётка, щитовые эмиттеры. Рекомендация: немедленная остановка и ремонт в оборудованном доке».
«Координаты?»
«Мы находимся в неидентифицированном секторе, обозначенном в моих картах как «Пустошь-7». Ближайшая известная цивилизованная точка — станция «Бастион» — в девяти прыжках при текущем состоянии двигателя. Время в пути: ориентировочно четырнадцать стандартных суток. Вероятность успешного прибытия: 18,5%».
Восемнадцать процентов. Шанс был чуть выше, чем никакого.
Алиса откинула голову на подголовник и закрыла глаза. Четырнадцать суток. В дырявом корабле. С раненым. С данными, за которые убили Тэна.
Она встала, её ноги подкосились. Подойдя к Грею, она коснулась его плеча. Он вздрогнул и медленно поднял на неё взгляд. Его лицо было цвета пепла, под глазами — фиолетовые тени. Самодельная повязка на боку пропиталась кровью.
«Ты должен лечь», — сказала Алиса.
«Поздно. Уже лёг, — он попытался улыбнуться, но получилась гримаса боли. — Дай мне терминал. Надо посмотреть, за что мы заплатили».
Алиса кивнула. Они подключили кристалл-накопитель к главному компьютеру «Оры». ГОСТ начал дешифровку. Объём данных был чудовищным. Это была не просто база данных — это был цифровой скелет всего проекта Вольфа «Омега». Чертежи гибридов, схемы нейроинтерфейсов, отчёты об экспериментах с тысячами кодовых имён… Алиса пролистывала это, чувствуя, как её тошнит. Это была индустрия смерти, упакованная в сухие отчёты и графики.
И вдруг её взгляд зацепился за знакомое сочетание букв и цифр в одном из старых архивных файлов. «Операция «Колокол». Сектор 61 Девы. 2285 год. Ответственный: ст. н. с. А. Вольф. Объект ликвидации: исследовательское судно «Вавилон», кап. Д. Волков».
У неё перехватило дыхание. Сердце заколотилось так, что зазвенело в ушах.
«Грей… — её голос был шёпотом. — Смотри».
Он подполз ближе. Вместе они открыли файл. Сухой, казённый язык отчёта: «…обнаружена несанкционированная активность ксеногенного характера… экипаж объекта подвергся заражению… принято решение о превентивной ликвидации во избежание распространения угрозы…»
Но в приложении были необработанные логи. Последние записи с корабля отца.
> *Голос Дмитрия Волкова (запись сильно искажена): «…не сигнал… это карта! Они показывают нам дорогу… нет, не дорогу… меню… Вольф, выключи его! Он в твоей голове! Он…» *
> *Звук разряда, крики. *
> *Голос молодого Вольфа (панический): «Я контролирую! Я контролирую ситуацию! Протокол «Колокол»! Активируйте протокол!» *
> *Взрыв. Помехи. *
И последняя строчка, ручная пометка в файле: «Аварийный маяк «Вавилона» деактивирован. Координаты возможного падения чёрного ящика (неподтверждённые): сектор 7-Гамма, объект «Скиталец». К ликвидации не приоритетен».
Алиса смотрела на экран, и мир вокруг поплыл. Всё, что она знала, — ложь. Отец не погиб в случайной аварии. Его убили. Убили по приказу Вольфа. И этот же человек двадцать лет спустя пытался превратить её либо в раба, либо в подопытного кролика. Ледяная ярость, чистая и беспощадная, медленно поднялась из глубины её существа, вытесняя шок и отчаяние.
«Он был там, — прошептала она. — Вольф. Он убил моего отца. А потом пригласил меня в гости».
Грей молча смотрел на неё. В его глазах не было удивления, лишь мрачное понимание. «Теперь ты знаешь, с кем имеешь дело. Он не просто учёный. Он палач, который верит, что творит историю».
***
«Ора» висела неподвижно в ледяной пустоте «Пустоши-7», похожая на раненого зверя, зализывающего раны. Перед ними простиралась беззвёздная чернота, нарушаемая лишь тусклым, призрачным свечением далёкой туманности. Гул повреждённого гиперпривода сменился зловещим тиканьем и шипением остывающих систем. Корабль был жив, но каждое его «дыхание» давалось с болью.
У Алисы не было иллюзий. Они не могли оставаться здесь вечно. Жизнеобеспечение работало на пределе, а энергетические ячейки продолжали истощаться. Но куда идти? Три пути маячили перед ней, каждый — словно вход в очередную ловушку.
1. «Пытаться дотянуть до «Бастиона»» — станции, где можно было бы затеряться, но до которой было девять прыжков на полумёртвом двигателе. Шансы долететь ГОСТ оценивал как ничтожные.
2. «Отправиться по координатам отца к «Скитальцу» — в ещё более глухой и неисследованный сектор. Это был путь в никуда, где помощь точно не придёт, но где их, возможно, не будут искать.
3. «Позвать на помощь» — и рискнуть, что их сигнал перехватят либо агенты Вольфа, либо обычные космические пираты, почуявшие лёгкую добычу.
«Мы не можем лететь на «Бастион» в таком состоянии, — твёрдо сказал Грей. Он сидел, прислонившись к стене, лицо, несмотря на недавнюю операцию Ирины, всё ещё было землистым от боли и потери крови. — Нас либо прикончит двигатель на третьем прыжке, либо, если мы чудом долетим, сдаст первый же техник в доках, которого купили агенты Вольфа. По нам уже наверняка объявлен розыск».
«Значит, «Скиталец», — сказала Алиса. В её голосе не было сомнений, лишь холодная, отточенная решимость. Правда об отце горела в ней ярче любого страха. — Но нам нужны запчасти. Хотя бы чтобы починить гиперпривод для одного, но стабильного прыжка. И информация. Мы слепы».
Она активировала зашифрованный, узконаправленный квантовый канал, который когда-то настраивала с Гнэком и Финчем. Связь в такой глуши была чудом, требующим огромных затрат энергии, но иного выхода не было. Они должны были знать, что творится за пределами их ледяной тюрьмы.
Первым, с огромной задержкой, отозвался Финч. Его голос, обычно полный академического энтузиазма, звучал надтреснуто и испуганно.
«Алиса! Ваш сигнал... Не могу поверить, что вы живы! Здесь... здесь кошмар. Вольф координирует охоту прямо с «Цербера». Он вещает на всех каналах — жертва, герой-учёный, едва не павший от рук коварных диверсантов, похитивших сверхсекретные разработки. Ваши портреты и ориентировка на Грея — везде. Конфедерация завела дело о теракте и шпионаже. Давление колоссальное. Меня... меня уже допрашивали. Лабораторию опечатали «для проверки связи с подозреваемыми». Я не могу вам помочь, как хотел бы. Будьте как тени. Вас двоих теперь разыскивает каждый патруль в обитаемом пространстве».
Сообщение повисло в воздухе, тяжёлое, как свинец. Затем, через несколько часов мучительного ожидания, пришёл отклик Гнэка. Его послание было короче, циничнее, но в нём сквозила та же тревога.
«Капитан. Рад, что ещё дышите. На теневых бордах уже висят ваши сканы. За живую доставку вас и, что важнее, «определённого информационного актива» на «Цербер» — сумма с шестью нулями. Чистая. Но ходят и другие слухи. Более… тревожные. Будто помимо Вольфа, за вами охотится ещё одна сторона. Какая-то «Научная коллегия» или «Ксенос-синдикат». Неясно. Они не интересуются деньгами. Только данными. Если нужен скрытный ремонт— есть нейтралка «Перекрёсток Трёх Лун». Спросите доктора Ирину. Скажете, что от Гнэка. Дорого, но сожмите зубы. И… — тут голос на секунду дрогнул, теряя привычную деловитость, — я слышал про Тэна. Космос стал беднее на одного хорошего солдата. Цена оказалась слишком высокой».
«Перекрёсток Трёх Лун». Это название звучало как насмешка — точка в нигде. Но доктор Ирина была их единственным шансом.
«ГОСТ, — приказала Алиса, чувствуя, как усталость борется с адреналином. — Прокладывай курс на «Перекрёсток». Один прыжок. Максимально щадящий для двигателя. Рассчитай так, чтобы выйти на максимальном от него удалении».
«Подтверждаю. При текущем состоянии гиперпривода прыжок займёт трое суток. Вероятность успешного выхода в заданном радиусе: 58%. Вероятность катастрофического распада двигателя в процессе: 22%».
Меньше шестидесяти процентов на успех. Почти четверть — на мгновенную смерть. Алиса посмотрела на Грея. Он молча кивнул.
«Прорвёмся, — сказала она, и это было не надеждой, а констатацией факта. Другого пути у них не было.*
***
Три дня в подпространстве прошли в мучительном ожидании. Грею становилось хуже. Рана воспалилась, начался жар. Алиса колола ему антибиотики из скудных запасов аптечки, но этого было мало.
«Ора», содрогаясь, вывалилась из прыжка у «Перекрёстка», и это место не внушало надежд. Станция представляла собой хаотичное нагромождение старых корпусов, пристыкованных к астероиду. Никакой рекламы, лишь тусклые огни иллюминаторов.
Доктор Ирина оказалась не тем, чего они ожидали. Это была не молчаливая гений-изгой, а худая, сухая старуха лет семидесяти, с острым, как бритва, взглядом и вечно поджатыми губами. Её «клиника» располагалась в бывшем грузовом отсеке, заваленном старым оборудованием и пахнущем антисептиком и сигаретным дымом.
Она осмотрела Грея, не говоря ни слова, затем повернулась к Алисе.
«Пулевое? Осколочное?»
«Когтистое. Гибрид».
Брови Ирины поползли вверх. «С «Цербера»? Так вы и есть те самые идиоты, которые взорвали Вольфу его песочницу?» Она не ждала ответа. «Кладите его на стол. Деньги — потом. И покажите, что у вас есть интересного, раз уж Гнэк вас прислал».
Пока Ирина с поразительной ловкостью и абсолютным хладнокровием вскрывала, чистила и зашивала рану Грея (под местным обезболивающим, от которого он лишь стиснул зубы), Алиса показала ей на терминале фрагменты данных — только схемы нейроинтерфейсов, ничего про «Предвестника».
Ирина взглянула, и её пальцы на секунду замерли.
«Так… Он пошёл этим путём. Глупец».
«Вы знаете Вольфа?»
«Знавала. Много лет назад. Талантливый, амбициозный и абсолютно лишённый… морального компаса. Он всегда видел в разуме лишь набор схем, которые можно перепаять. А то, с чем он сейчас играет — это не схемы. Это погода. Можно изучить ураган, но нельзя его «перепаять». Вы принесли сюда не просто данные. Вы принесли заразу. Тот сигнал, что он ловит — он заразен на уровне информации. Он переписывает код».
Она закончила операцию, вытерла руки.
«Ваш друг выживет. Но вам нужно убираться отсюда. И чем дальше, тем лучше. И оставьте мне копию этих… интерфейсов. В качестве платы. И предупреждения для других глупцов».
Алиса согласилась. Пока Ирина копировала данные, она спросила:
«Что значит «переписывает код»?»
Ирина посмотрела на неё так, будто та была особенно тупым ребёнком.
«Представь книгу. Страницу за страницей. А теперь представь чернила, которые, коснувшись одной буквы, меняют всё слово, а затем и весь смысл предложения. «Предвестник» — и есть такие чернила. Вольф же не изучает книгу. Он пытается стать чернилами. И скоро начнёт переписывать всё подряд».
Внезапно на станции завыли сирены. Голос автоматического оповещения прохрипел: «Обнаружен несанкционированный сканирующий луч. Повышение уровня угрозы».
Ирина, не меняя выражения лица, кивнула в сторону окна. За стеклом, в темноте, зависло судно — длинное, стремительное, без опознавательных знаков. Охотники.
«Вам пора, — сказала доктор. — В задней стенке есть люк к старой шахте лифта. Он ведёт к вашим докам. Бегите. И если найдёте то, что ищете… сожгите это. Иногда незнание — лучшая защита».
***
Они бежали по тёмным коридорам, Грей, бледный, но на своих ногах, опирался на Алису. «Ора» стояла в доке, её срочный ремонт едва начался. Но ждать было нельзя.
«ГОСТ, экстренный отрыв! Всё, что есть, на двигатели!»
Корабль рванул с места, едва успев забрать трап. За ними тотчас же сорвался и корабль-охотник. Началась погоня среди обломков и астероидов «Перекрёстка». Алиса, как в кошмарном дежавю, снова вела «Ору» в смертельном танце, уворачиваясь от лучей захвата и плазменных залпов. Грей, стиснув зубы от боли, вёл ответный огонь.
Они прорвались. «Они преследуют! В подпространстве мы для них как маяк!» — проскрипел Грей, его пальцы уже летали по навигационной панели. — «Есть старая карта... Держись левее, к туманности!»
Алиса, не раздумывая, повиновалась. «Ора», скрипя всеми швами, рванула не прочь от опасности, а навстречу клочковатому облаку космической пыли и гравитационных возмущений, отмеченных на схемах двадцатилетней давности. Охотник, уверенный в своём превосходстве, ринулся за ними в образовавшийся след.
В последний момент, когда датчики зашкаливали от гравитационных помех, Алиса вывернула штурвал, закладывая вираж, который «Ора» в её состоянии никогда бы не должна была выдержать. Корабль рванул в сторону, едва не разломившись. Корабль преследователей, более тяжёлый и менее маневренный, не успел среагировать. На экранах «Оры» мелькнула вспышка — не взрыв, а хаотичный выброс энергии, когда гиперпрыжковое поле охотника схлопнулось, порванное гравитационными ножницами аномалии.
Они вырвались. Оставив за собой немую ловушку, которая, возможно, стала могилой для их преследователей. Путь к «Скитальцу» был теперь открыт.
Путешествие заняло ещё несколько дней. Грей медленно восстанавливался. Молчание между ними было не неловким, а насыщенным. Они прошли через ад и вынесли оттуда нечто большее, чем данные. Они вынесли понимание. Они были больше не случайными союзниками. Они стали командой.
Когда «Ора» вышла в указанном секторе, их ждало лишь пустое пространство и россыпь мелких обломков, похожих на древний мусор. Никакого маяка.
«Ошибка?» — хрипло спросил Грей.
«Нет, — Алиса вглядывалась в сканы. — Он здесь. Просто… не там, где его ищут глаза». Она включила особый фильтр сенсоров, настроенный на частоту аварийного сигнала старого образца. И на экране проступил силуэт. Маленький, почерневший от времени и радиации аварийный модуль, застрявший в расщелине крупного обломка. «Скиталец».
***
Стыковка была невозможна. Алиса и Грей перелетели на челноке «Рысак». Внутри «Скитальца» царила вечная мерзлота и тишина могилы. Воздуха не было. В свете шлемных фонарей плясали пыльные вихри, поднятые их движением.
И тогда Алиса его увидела.
В центре крошечного отсека, пристёгнутый к креслу, сидел скелет в истлевшем лётном комбинезоне. Позу нельзя было назвать позой покоя — это была поза ожидания. Голова была слегка наклонена, будто он до последнего смотрел на пульт управления или в иллюминатор на вечную тьму. На запястье болтался оплавленный браслет с гравировкой — детский рисунок ракеты и криво выведенные буквы: «АЛИСА». Подарок, который она сделала ему в семь лет.
Алиса замерла в проёме. Весь мир сузился до этого кресла, до этих костей, облачённых в истлевшие ткани, которую она когда-то могла потрогать. Не было ужаса. Не было даже горя в его привычном, горячем виде. Пришло леденящее, окончательное понимание. Вот он. Конец пути. Конец всех её вопросов, всех надежд, всех снов, в которых он возвращался. Здесь, в этой ледяной консервной банке на краю нигде.
«Дмитрий Ильич… — тихо, почти беззвучно произнёс Грей, отдавая честь по-военному, будто перед командиром на посту. — Миссия выполнена. Ваша дочь нашла вас».
Алиса сделала шаг. Ещё один. Её рука в перчатке медленно поднялась и коснулась остекления шлема скелета. Холодное, мёртвое стекло.
«Папа… — её голос, передаваемый по внутренней связи, сорвался в шепот. — Я здесь. Я… нашла тебя».
Слёз не было. Они, казалось, замёрзли где-то глубоко внутри, превратившись в острые осколки. Была лишь пустота и странное, невыносимое облегчение. Охота закончилась. Правда, какой бы ужасной она ни была, лежала перед ней.
Рядом с креслом, на консоли, мигал тусклым, вымученным светом раз в минуту чёрный ящик. Аварийный накопитель. Наследство.
«Мы должны его забрать, Алиса, — мягко сказал Грей. — Это то, зачем мы пришли. Это то, ради чего он всё это затеял».
Она кивнула, не в силах оторвать взгляд. Грей аккуратно отсоединил ящик, его движения были почти что ритуальными, полными уважения. Алиса же, напоследок, зацепила взглядом браслет на кости запястья. Она потянулась было к нему, но остановилась. Нет. Пусть останется с ним. Это его часть. А её часть — это ящик. Это правда.
Они молча вернулись на «Рысак». Алиса последний раз обернулась на входе в «Скитальца», на тёмный силуэт в кресле, освещённый теперь лишь отражённым светом их челнока.
«Спи спокойно, отец, — прошептала она. — Я всё узнаю. Я всё исправлю».
Люк захлопнулся, отсекая прошлое от настоящего. Они вернулись на «Ору» с грузом, который был тяжелее любого металла.
***
Вернувшись на «Ору», они подключили ящик.
Голограмма, возникшая на мостике, была призрачной, рябой, но узнаваемой. Дмитрий Волков. Он смотрел прямо перед собой, его лицо было измождённым, но спокойным.
Если ты видишь это, значит, ты нашёл меня. Или то, что от меня осталось. Я не знаю, кто ты и сколько времени прошло. Но слушай внимательно. Мы нашли не артефакт. Мы нашли… маяк. Автоматическую станцию, которая миллионы лет транслирует один и тот же сигнал. Это не язык. Это карта нейронных связей. Карта разума. Чужого, бесконечно сложного. Вольф называл это откровением. Он говорил, что это ключ к бессмертию, к могуществу.
Он ошибался. Это — тест. Или, скорее, приглашение на ужин, где гостя ждут на тарелке.
Сигнал… он встраивается. Переписывает базовые инстинкты, стирает личность. Мои люди… они перестали быть собой. Они стали… проводниками. Вольф сопротивлялся дольше всех. Его импланты помогли. Но он не боролся. Он… впустил его. Понял, как работает, и решил скопировать. Использовать.
Я отправил этот модуль с данными. Координаты тех, кто уже «принял приглашение». Их миры… они тихие. Без войн, без конфликтов. И без будущего. Это и есть ассимиляция. Не война. Самоубийство по любви.
Я, капитан Дмитрий Волков с межзвёздного буксира «Вавилон», активирую протокол самоуничтожения своего корабля. Не дай Вольфу и таким, как он, использовать это. Уничтожь данные. Уничтожь «Цербер». Спаси… просто спаси тех, кого ещё можно спасти. Прощай».
Голограмма погасла.
Алиса сидела неподвижно. В её руках была не просто правда. Была карта заражённых миров. И алгоритм «глушения», который её отец смог вычленить из сигнала — частота, которая могла на время заглушить трансляцию.
Она посмотрела на Грея. Он смотрел на неё. В его взгляде не было вопроса. Была готовность.
***
«ГОСТ, скачай все данные со «Скитальца» и с нашего кристалла. Всё, что у нас есть о «Предвестнике», Вольфе, «Цербере». Всё».
«Подтверждаю. Объём данных критический. Что с этим делать?»
Алиса встала. Она подошла к главному экрану, где висела карта, присланная отцом. Десятки систем, отмеченных кроваво-красным. Они были маяками чужой победы.
«Мы не армия, — тихо сказала она, глядя на карту. — Мы не спасём галактику в одиночку. Но мы можем рассказать правду. Мы можем закричать так громко, что нас услышат даже те, кто не хочет слушать».
Она составила сообщение. Не эмоциональное, не обвиняющее. Сухое, как отчёт. Факты. Данные. Логи отца. Координаты «Цербера». Имена. И карта заражения. И в конце — алгоритм глушения, как единственный известный способ защиты. Она не просила о помощи. Она предупреждала.
Она отправила его. По всем каналам. Шифрованным и открытым. На «Прометей» Финчу. В сеть Гнэку. В архивы независимых учёных. Даже в открытый эфир на общих частотах — пусть слушает кто угодно. Пусть Вольф попробует всё это замолчать.
Теперь нужно было решать, что делать им самим. «Ора» висела рядом со «Скитальцем», её системы тихо шипели, напоминая о своих ранах.
«Мы не можем передвигаться далее в таком состоянии, — констатировал Грей, проводя рукой по панели с треснувшим экраном. — Один серьёзный бой, и мы станем очередным обломком на этой карте».
«Значит, ремонт, — сказала Алиса. — Но не на «Бастионе» и не на «Перекрёстке». Слишком людно. Слишком много глаз». Она вызвала на экран звёздные карты, подаренные отцом. Старые маршруты буксировщиков, заброшенные астероидные пояса, забытые маяки. «Здесь, — она ткнула пальцем в точку в нейтральном пространстве, между двумя никому не нужными коричневыми карликами. — Сектор «Тихий Омут». По данным отца, там была временная база добытчиков. Брошенная лет тридцать назад. Если повезёт, найдём какие-нибудь запчасти. Или хотя бы сможем спрятаться и починить то, что можем, своими силами».
Это был риск. Полёт к ничем не примечательной точке на старых картах. Но это был их риск. Их выбор.
«ГОСТ, проложи курс. Максимально экономичный. Без прыжков, если можно. Будем идти на импульсах».
«Подтверждаю. Курс на сектор «Тихий Омут» проложен. Расстояние: в пределах системы. На импульсных двигателях текущей мощности время в пути: несколько суток. Рекомендую осторожность. Картографические данные устарели на тридцать четыре года».
«Осторожность — это всё, что у нас сейчас есть, — сказала Алиса, опускаясь в кресло пилота.
***
Она потянулась к самому защищённому, зашифрованному каналу связи на «Оре» — тому самому, что когда-то настроил её отец для экстренных случаев. Она набрала частоту, которую Гнэк дал ей ещё на «Новом Рассвете» со словами: «Капитан, это — ваш страховой полис. Не для болтовни. Для дела.»
Связь установилась почти мгновенно, с лёгким шипением. Голос, ответивший на вызов, был спокоен и деловит.
— Канал безопасен. Говорите, капитан Волкова.
Он не спрашивал, как она. Он знал.
— Мне нужен «Тихий Омут», Гнэк. Не по старым картам. Актуальное местоположение и код на вход.
На другом конце короткая, уважительная пауза.
— Серьёзный выбор, капитан. Это не укрытие. Это предприятие. Им руководит Маэва. Умна, практична, без сантиментов. Вас она впустит только под два условия: если вы принесёте нечто исключительной ценности или если ваша беда сулит ей выгоду. Ваше текущее положение… балансирует между этими пунктами.
— У меня есть и беда, и ценность, — без колебаний сказала Алиса. — Что ей нужно?
— Гарантии, — чётко ответил Гнэк. — Её риски должны быть покрыты. Рекомендация от меня — это мой кредит у неё. Он не безграничен. Я готов его использовать для вас, капитан. В счёт того долга, что у меня перед вами. Но мне нужно что-то осязаемое, чтобы представить Маэве как вашу добрую волю. Что-то, что покажет, что вы — не просто груз проблем, а стратегический актив.
— У меня есть данные с «Цербера», — сказала она тихо, но твёрдо. — Не по сути «Омеги». Это было бы слишком. Но… логистика. Коды транзитных коридоров, используемых снабженцами Вольфа на месяц вперёд. Сводные отчёты о патрулировании секторов, прилегающих к Поясу. Это не оружие. Это — коммерческая информация. Для того, кто умеет её читать.
На другом конце Гнэк мягко присвистнул, но в его тоне слышалось не жадное оживление, а профессиональное одобрение.
— Это умно, капитан. Это она оценит. Давайте. Я передам это как ваш вступительный взнос и свою гарантию. Запомните код. «Химера-Дельта-Ноль-Ноль-Три-Паутина». Произнесите его чётко. Координаты идут следом.
Он продиктовал цифры размеренно и ясно, дав Алисе время проверить запись. Она отправила ему обещанный пакет — чистые, сухие данные, без следов её личной войны.
— Передано, — подтвердил он, получив файл. — Капитан… Будьте осторожнее, чем когда-либо. Маэва — не враг, но она и не друг. Она — сила природы. Не пытайтесь её обмануть. Просто будьте тем, кто вы есть: капитаном, который нашёл «Цербер». Этого должно хватить. Удачи.
Связь прервалась.
Алиса откинулась в кресле. В груди горело странное чувство — не облегчение, а тяжёлая ответственность. Гнэк не продал ей код. Он вложился в неё. Использовал свою репутацию. Это было опаснее и ценнее любой наличности.
— ГОСТ, вносим коррективы в курс, — приказала она, и её голос звучал твёрже. — Новый пункт назначения: актуальные координаты объекта «Тихий Омут».
«Координаты обновлены. Курс скорректирован. Предупреждение: пункт назначения не числится в официальных реестрах Конфедерации. Правовой статус: не определён. Риск: высокий.»
— Высокий риск — это наша новая норма, ГОСТ, — сказала Алиса, глядя на полосу звёзд в иллюминаторе. — Идём.
***
Ора медленно, словно преодолевая боль, развернулась и легла на новый курс. Не к колонии, не в безопасность. К временному убежищу, купленному ценой старых секретов её отца. К передышке, необходимой, чтобы подготовиться к настоящему путешествию — путешествию вдоль края пропасти, которую они только что нанесли на карту.
Корабль, всё ещё носящий шрамы битвы, двинулся вперёд. Он вёл их не к дому и не к прибыли. Он вёл их к короткой передышке перед долгой дорогой. Дорогой навстречу самой большой тайне и самой большой угрозе, с которой сталкивалось человечество. Но на его мостике больше не было одинокого капитана, бегущего от прошлого. Была команда. И у них было оружие, которого не было у Вольфа с его гибридами и у «Предвестника» с его тихой ассимиляцией, — неприкрашенная, неудобная правда. И они только что выпустили её в мир.
***
Конец повести Хроники Оры: 4. Тайна Цербера
Часть 1 / Часть 2 / Часть 3 / Часть 4 / Часть 5 / Часть 6 /
#ДзенМелодрамы #НаучнаяФантастика #Фантастика #РусскаяФантастика #ХроникиОры #ТайнаЦербера