Мой Дмитров очень личный. Маленький, спокойный. Канал уже построен. Канальцы в парке «Таборы» (улица Космонавтов, Большевистский переулок) построили летний театр, парашютную вышку, лодочную станцию, танцплощадку. В летний театр приезжали московские артисты. Играл духовой оркестр. Мы жили на углу улиц Кропоткинской и 2-ой Огородной. Район Огородных улиц (теперь микрорайон Маркова) на севере города занимал низменную пойму старой Яхромы и ручья Березовец. Названия улиц указывали на основное занятие живущих в этой части горожан – огородничество. Лук зеленый возили в Москву продавать мешками. Летом – огородный запах. А воздух от тополей казался даже липким. Ближе к Профессиональной и дальше к пристани ощущался запах душистого табака, резеды. По улицам гуляли стада. Все дороги окопаны канавами, и по ним в любую жару струилась вода. Вода имела сток. Канавы прочищались, за этим следили уличные комитеты. На Кропоткинской, помню, уличкомом был Букин. Он регулярно проверял, чиста ли канава возле дома. Хозяин дома прочищал часть канавы, которая прилегала к его дому. Канавы прочищали загнутыми вилами, а потом дотягивали граблями. От канавы до забора – зелёная травка. Уличные комитеты существовали долго, и это было прекрасно: настоящие хозяева улицы – люди, живущие на ней. Председатель уличного комитета шёл в исполком горсовета с просьбой, если улица в чём-то нуждалась. Огородные улицы – настоящее болото. Многие держали коров. Как-то корова увязла в канаве, её вытаскивали всей улицей. Еле вытащили. После войны держали коз. Однажды наш дом затрясся: трактор «Сталинец» упал в канаву. Три танка прислали его вытаскивать, тросами тащили. Дороги гатили – накладывали хворост – и до войны, и после. Перейти на Профессиональную улицу со 2-ой Огородной в районе второй школы (Кумихинская школа, сегодня на этом месте гостиница «Дмитровский посад») было невозможно – грязь жуткая, болото. Без резиновых сапог не ходили.
А отец взял участок на углу Кропоткинской улицы и 2-ой Огородной. Это было близко от Механического (Экскаваторного) завода, куда он поступил работать слесарем и ближе к родным деревням Васюкову и Прудцам. А главное здесь были великолепные огороды: земля – торфяник, очень плодородный. Правда место низкое, улицы были неимоверно грязные. По обе стороны дороги прокопаны глубокие канавы для осушения. Вода в них не высыхала никогда, всегда текла, струилась в сторону реки Яхромы, позднее – канала. Когда по улице ехала телега, не говоря уж о машине, тряслась земля, весь дом трясся и посуда в шкафу звенела. Давным-давно, когда Дмитров только строился, здесь были непроходимые болота, так что вокруг вала с этой стороны даже ров не рыли – не требовалось, защищали болота. Со временем образовался слой почвы, но внизу и сейчас вода. Когда строили на месте Огородных улиц микрорайон им. Маркова, сваи с одного удара уходили в землю метра на три. Все Марково стоит на этих длинных сваях, которые достигают твердого грунта под болотом. Отцу дали участок, отрезав его от огромного огорода соседки Марии Федосеевны Поповой. Она была, конечно, очень недовольна и до самой смерти сердилась на нас за это.
Когда мы переезжали в Дмитров, дом был еще не совсем достроен, доделывали потом. Небогатое имущество перевозили на лошади. Шуре тогда было четыре года. Она была полненькая, черноглазая, румяная, очень хорошенькая. И вот ее везли вместе с домашним скарбом, посадив в лежавшую на боку кадку. Домик у нас получился небольшой: три окна на Кропоткинскую улицу и два (а я помню одно?) на Огородную. Сначала у нас была русская печка, но она занимала слишком много места. Вскоре ее заменили «шведкой» с духовкой. Как мы все помещались там, сейчас это трудно даже представить. Общая площадь около 45 метров, а нас было семь человек. Здесь же и кухня, и прихожая.
В первые годы держали корову, потом козу, потом ничего. Долго держали гусей и уток. Им там в канаве было раздолье. Потом держали кур.
Большим подспорьем был огород. На рынок почти ничего не выносили, хватало только себе. А вообще жители этого конца Кропоткинской и Огородных улиц были истинные огородники, выращивали овощи на продажу на рынке. И какие овощи! Огороды у всех были большие. Наш конец Кропоткинской улицы был мало застроен, и на Огородной улице было всего несколько домиков. Застраивались эти улицы позднее. За огородами между улиц были даже сенокосные угодья, которые делились между жителями. Коров и другую скотину в тридцатые годы держали многие. Утром по улице гнали стадо, как в деревне. Бывало, если какая корова, потянувшись за зеленой травкой, оступится в придорожную канаву, ее засасывало так, что вытаскивать приходилось всем миром, веревками, кто за рога, кто за хвост. На огороде у нас был небольшой колодец – просто ямка вырытая в земле. А вокруг травка. Однажды там привязали козу. Мама куда-то ушла, а нам с Настей наказала смотреть за козой. А мы убежали в лес на Матцево. Пришли, а коза в колодце утонула. Весной огороды обычно заливало водой так, что от улицы до улицы было сплошное озеро. Под водой часто был лед. Мы любили кататься на санках по этому морю, отталкивались палками. А иногда устраивали плоты из старых ворот или просто досок и тоже отталкивались палками, плавали по ледяной воде. Домой приходили, конечно, мокрые, сушились на печке.
Трудно было ранней весной копать гряды, потому что в бороздах вода и земля очень тяжелая. Это я особенно полно оценила после войны. Когда отец и мать были уже старые, и весь огород приходилось обрабатывать мне. В бороздах глубокая грязь, заливает даже в резиновые сапоги. Гряду надо было сделать ровно, так, что-бы края не осыпались. Уставала так, что не могла разогнуться. Зато уж и урожаи были прекрасные. Земля была такая, что, как говорится: «воткни оглоблю – вырастет телега». И действительно многие колышки в огороде давали побеги и становились деревьями. Я нигде и никогда потом я не видела таких овощей. Бывало, выдернешь из земли за зеленую ботву морковку, а она чистая, ровная, ярко оранжевая, того и гляди сок брызнет. Чтобы сварить свежие щи, ломали самые свежие листья капусты и свеклы, резали морковку, укроп. Все это чистейшее, сочное, хрустящее с капельками росы. А капуста однажды уродилась такая, что отец возил ее продавать в Москву и там резал на куски как ветчину: такие большие и крепкие были кочаны.
Первая часть воспоминаний находится тут - https://dzen.ru/a/aPcpJbMqPHUSc71o
Вторая часть воспоминаний находится тут - https://dzen.ru/a/aPsc4bJqOAqAG4tk
Третья часть воспоминаний находится тут - https://dzen.ru/a/aP-XVbGvNGQvCX5T
Четвертая часть воспоминаний тут - https://dzen.ru/a/aQO0VKoc2hzBzoW4
Пятая часть воспоминаний находится тут - https://dzen.ru/a/aQzFkk_apUv9HXW0
Шестая часть воспоминаний находится тут - https://dzen.ru/a/aRd1qSdxXFZrschj