Сельские работы.
Иначе как праздником не могу назвать такие виды крестьянского труда, как навозницу, сенокос, жатву.
Навозница – это когда ранней весной на поля вывозили навоз, накопившийся за зиму. На дворе вилами накладывали навоз на телегу, где-то впереди или сзади устраивали дощечку, на которую можно сесть. Лошадь, радуясь весне весело бежала; ярко светило солнце, необыкновенно радостно пахла оттаявшая весенняя земля и, конечно, сильно и, как ни странно, приятно пахло навозом. С этим запахом у меня до сих пор связывается радостное представление о весне и солнце. А обратно, с поля, ехали, располагаясь уже свободно на телеге, с которой вилами счистили навоз и перевернули доски.
Первого выгона скота на пастбище ждали, готовились к нему: чистили скотину и скотные дворы. Коровы нетерпеливо мычали. Но вот на том конце деревни уже хлопает кнут пастуха, который неторопливо и важно, сознавая свое значение, идет позади стада, а из каждого двора хозяйки выгоняют коров, телят, овец. Выгоняют не просто хворостинами, а ветками вербы, которые хранились от вербного Воскресения на божнице, за иконами. Рады все: и скотина и люди. Дождались лета – всем будет легче. Телята вот тут-то и проявляют свой «телячий восторг», от них не отстает и какая-нибудь не очень солидная коровенка. Овцы блеют и разбегаются. Бабы провожают стадо до околицы, наказывают пастуху приглядеть за коровенкой, а то она смирна, не ударила бы какая бодливая рогом, не убежали бы глупые телята.
С этого дня пастух ходит ночевать поочередно по домам, и где он ночует, та хозяйка собирает ему сумку с едой на день и кормит вечером. Накормить пастуха надо получше, ведь от него во многом зависит состояние скотины, удой молока. Коровы были во всех дворах, за единичным исключением совсем бедных. Держали телок, в стаде был бык. Держали до десятка и более овец. Домашняя птица, в основном куры, были у всех, по многу. Так что мясом были обеспечены не плохо. Солонина хранилась в бочках, ее хватало и до лета.
Ни с чем не сравнима пора сенокоса. Лето подходит к своей вершине. Травы цветут. Воздух уже хорошо прогрет, тепло уже настоящее, летнее, но нет еще гнетущей жары и духоты, которые чаще бывают к осени. Сенокосные угодья делили по числу «едоков» - членов семьи. Траву косили не только в лугах, но обкашивали все, как теперь говорят, неудобья – овраги, кусты и перелески, а всего этого в наших краях больше, чем настоящих лугов. За несколько дней до начала сенокоса по деревне раздается звонкий стук молотков: отбивают и точат косы. Приведены в порядок грабли: вставлены новые, светлые, деревянные зубья, поправлены держаки, рассохшиеся грабли заранее замочены. У детей свои грабельки, маленькие, по руке. И вот в один день ранним утром, с рассветом, по обильной росе мужики идут косить. Мы, дети, просыпаемся тоже раньше обычного. А мать уже давно хлопочет у печки, готовит праздничную, сытную еду для косарей. Наскоро позавтракав, мы берем, увязанные в белые платки, кринки с молоком, миски с яичницей, караваи хлеба и бежим на покос. Воздух настолько свеж, что кажется промытым; солнце поднимается необыкновенно яркое, радостное; в тени еще не сошла роса. Ищем свои делянки, своих отцов, смотрим сколько они скосили. Скошенная трава лежит пышными, еще не завянувшими, валами. Здесь все полевые цветы. Ароматы необыкновенные. В скошенной траве часто попадается земляника и полевая клубника. И обязательно бывает, что кто-то срежет косой птичье гнездо или поранит обмершего от страха зайчонка. Все располагаются где-нибудь в тени, под кустами завтракать. Рубахи у мужиков мокрые от пота. Потом приходят бабы и девки в ярких кофтах, в белых платках на головах. Они «разбивают» валы скошенной травы, растрясают ее для просушки. Мы, конечно, помогаем. Потом сено надо ворошить граблями, потом сгребать в копны, потом возить домой. Нам, детям, работы хватает: ворошим и сгребаем вместе со взрослыми. Нет большего удовольствия, чем ехать на высоченном возу мягкого душистого сена. А в сарае мы принимаем сено, которое взрослые подают на вилах, и укладываем его, утаптываем. Это уже настоящая и даже нелегкая работа. А чуть свободная минутка – прыгать с перевода из-под крыши сарая в сено, зарываясь так, что не найдешь. В сарае душно. Сеном пахнет так, что воздух кажется густым. Мы все потные, сенная труха пристает к мокрому телу, раздражает, но это ничего не значит. Вот теперь спать мы будем в сарае на сене. Стелем какую-нибудь дерюгу, одеваться буде старыми одеялами или одежонками. На мягком сене лучше, чем на перине. И жарко от него и чудесно пахнет. Сквозь щели видно вечереющее небо, потом станет совсем темно, и тогда какая-нибудь звездочка подмигнет нам с неба. Сколько тут разговоров, рассказов страшных и смешных, чуть не до рассвета. Да ночь в это время очень уж короткая. Часто сено приходилось досушивать «на усадьба», т.е. за домом. Помню, однажды сено у нас сушилось на усадьбе, и стала заходить туча. Мы бросились сгребать сено. Ветер все усиливался, и вдруг налетел вихрь вроде смерча, закрутил, поднял сено на воздух и бросил его на плетень.
Первая часть воспоминаний находится тут - https://dzen.ru/a/aPcpJbMqPHUSc71o
Вторая часть воспоминаний находится тут - https://dzen.ru/a/aPsc4bJqOAqAG4tk
Третья часть воспоминаний находится тут - https://dzen.ru/a/aP-XVbGvNGQvCX5T