52,3 тыс подписчиков

Британские и нацистские концлагеря: сходство и различие

17 декабря17 дек

142

3 мин

Концентрационный лагерь. Сегодня эти два слова вызывают в памяти лишь один образ: дымящие трубы Аушвица, колючая проволока Треблинки, ледяной ад Бухенвальда. Но история помнит, что родина этого жуткого термина — не нацистская Германия, а Южная Африка времен Англо-бурской войны.

Давайте перенесемся туда, на рубеж XIX и XX веков. Раскаленный вельд, британские солдаты в хаки и невидимые буры-партизаны, наносящие точные, болезненные уколы имперской гордости. Лорд Китченер, командующий британскими силами, решает разрубить этот гордиев узел. Его тактика «выжженной земли» проста и жестока: если у партизана есть дом, куда он возвращается, — сожги дом. Если у него есть семья, которая его кормит, — лиши его семьи.

Так рождаются «лагеря для сосредоточения» (concentration camps). Их цель не уничтожение. Их цель — изоляция. За проволоку сгоняют бурских женщин, детей, стариков. В общей сложности через эту систему прошло более 115 000 человек.

Эмили Хобхаус, английская квакерша, приехала и ужаснулась. В одном лагере на тысячу человек — два врача. Палатки протекают. Дети лежат на голой земле. Корь выкашивает целые семьи. Дизентерия, тиф, пневмония. В лагере Блумфонтейн смертность достигала 344 на тысячу в год — каждый третий.

А дальше сухие цифры статистики бьют наотмашь. За два года в лагерях погибло почти 28 000 человек. Из них — 22 000 детей.

Но давайте честно: это не Освенцим.

Британцы не строили газовые камеры. Не было индустрии смерти, конвейера уничтожения. Они загоняли людей в лагеря не чтобы убить, а чтобы сломить сопротивление. Разница принципиальная, хотя мертвым детям, конечно, всё равно. Геноцид от некомпетентности? От имперского равнодушия? Смерть приходила не из-за плана, а из-за хаоса: нехватки медикаментов, отвратительной гигиены, недоедания. Тиф, дизентерия и особенно корь стали смертным приговором для тысяч ослабленных малышей.

И вот здесь — водораздел, пропасть между британской имперской жестокостью и нацистским промышленным безумием. Британский лагерь был ужасающим инструментом войны, порождением военной логики, доведенной до абсурда, где люди стали средством для достижения цели — победы. Нацистский лагерь уничтожения был самоцелью. Фабрикой смерти, где убийство было поставлено на поток ради самой идеи убийства, ради расовой чистоты.

Целью британцев было сломить волю буров к сопротивлению. Целью нацистов — стереть евреев, цыган и славян с лица земли.

Британские лагеря — это смерть от равнодушия и просчета. Нацистские — смерть от идеологии и точного плана. И хотя эта разница не воскресит ни одного погибшего ребенка в палатке под африканским солнцем, для историка она принципиальна. Это тяжелая, позорная страница британской истории, но это не Холокост. Это тень не спланированного геноцида, а имперской спеси и чудовищного, преступного равнодушия к человеческой жизни.

Скандал разразился в самой Британии. Хобхаус свидетельствовала перед парламентом. Условия улучшились — смертность упала. К концу войны лагеря закрыли.

Но шрам остался. Для африканеров эти лагеря стали национальной травмой, мифом основания. Двадцатый век учился убивать массово, и вельд оказался полигоном.

История не прощает, она только помнит.