“Более всего на свете, - со светлой грустью размышляла Галя, - я любила Шишкина Игоря. Вот оно - чистое чувство. Больше шара земного было чувство. Я бы ради Игоря Шишкина все-все тогда отдала. Мне без него жить невозможно было”.
Это у Гали время свободное выдалось - в отпуск ее на работе отправили. И можно целую неделю в рань собачью не вставать, на работу не бежать, морд неприятных не видеть. А вдумчиво шкафы дома разобрать - выбросить хлам из шкафов, а потом и балконом заняться. Окна вымыть. И за детьми родительский контроль еще бы усилить - а то сами себе эти дети предоставленные. Отдохнуть, то есть, Галя смогла бы в приятной домашней обстановке. И подумать о вечном и светлом.
Разбирает Галя шкаф, а сама про любовь думает. С мужем Геной разругались по бытовому поводу - и самое это время посожалеть о настоящем чувстве. О настоящем, понимаете?
“Правильно, - Галя в шкафу возится, - люди говорят: первая любовь и есть самая настоящая. А чего тебе не любить по-настоящему? Забот-то никаких. Родня престарелая еще не состарилась. Молодые все еще, бодрые. Тебя воспитывают - чтобы с пути не сбилась: в подоле не принесла или экзамена не завалила. Дети еще не родились, и нет у них ни подростковых изменений, ни всякой школьной ерунды: то курил в подворотне вместо физры, то подрался, то еще какая блажь. Муж Гена тебе еще совершенно никто. Не знаешь ты даже, к счастью, мужа Гену. Ни единая душенька у тебя, таким образом, еще кровь не пьет. И сам ты - голое чувство. Без примесей. И тут даже лучше, если чувства твои немного безответны. Можешь ты тогда страдать на полную катушку. Тосковать, строить с грустным лицом планы на скорое окончание жизни (это если она без Игоря Шишкина!). Ненавидеть Коврову - раз Шишкин Игорь по ней давно сохнет. Но, конечно, лучше - если нет никакой Ковровой. А весь мир против вас. Это вот особенно хорошо. Фиг с этим миром, если Шишкин Игорь с тобой”.
И вспомнила Галя свои девичьи мечтания. Будто отправляют ее в космическое путешествие. Долго путешествие - лет на десять или даже тридцать. И можно с собой любого человека взять, но только одного. Вообще любого - хоть солиста группы “На-На”, хоть Сташевского, хоть мелкого из “Элен” с ее ребятами. Но Галя лет десять преданно брала с собой только Шишкина Игоря в космос. И радовалась эгоистично, что в космосе людей не очень много. Можно сказать, что нет их вовсе. И никто не будет им мешать наслаждаться чистым счастьем. Только Игорь Шишкин и Галя Грибова по космосу летают на крыльях истинной любви. Тридцать лет - и дольше. Хоть сто.
И волнительно, и интересно было Гале - а если бы Игорь Шишкин не исчез тогда, после школы, из ее жизни, а остался в ней? И стал бы мужем - вместо Гены. Ведь все иначе было тогда бы. Свекрови Ольги Петровны не было. Но это и замечательно. Была бы свекровью мама Игоря - внушительная дама, с басом, высокой халой. Глаза у нее огромные, грудь пышная. Заведующая базой ОРСа. В шубе с сентября по май ходила.
Дети были бы другие. Это, конечно, уже не очень хорошо - дети уж пусть остались такими, какие сейчас. А что, могло разве так биологически состряпаться? Могло. Все равно от Гены у них только уши и страсть к безделью.
Но жизнь-то, жизнь! Она-то совершенно иной у Гали тогда была. Одно дело любить Игоря до умопомрачения и замуж за него выйти. И совсем другое - за Гену, так как пора уже замужем быть. Все замуж вышли! И Коврова, и Тяпкина, и даже тучная Зинкина. И тебе уже двадцать - не пересидеть бы. А Гена вполне приличный молодой человек. Хотя от его вида сердце не замирает. В космос его брать не хочется. Еще в космосе Гены не хватало! На взрослую голову - такого человека брать надо бы, который обученный выживать в нетипичных землянам условиях. Конюхова или его единомышленников.
А если за вот такого, любимого, выйти? То как оно? Будет ли (со временем!) бесить швырканье его чаем? А трико с коленями вислыми? Храп и небольшая зарплата? Наверное, не будет. Это же совершенно иное дело - если чувство дистиллированное. Выше оно материальных категорий.
И до того Галя додумалась, что отыскала Шишкина Игоря в соцсети. С бьющимся сердцем фотографии рассматривала. Он, конечно, толстый стал (но и Галя поправилась!). И волосы у Игоря поредели. Но в остальном - вполне себе Игорь Шишкин. Те же глаза зеленые. Те же губы - как у барчука, капризные немного. Все желанное.
Вздохнула тогда Галя тяжело. И решилась - написала Игорю послание. Долго думала: чего ему написать. Разволновалась и даже покраснела слегка.
А Игорь Шишкин на послание ответил сразу.
- Здравствуй, Галя, - писал он, - и я все время о тебе вспоминал. Ты ведь младше на год была? Такая, кудрявая? Мы с тобой еще целовались под лестницей.
- Нет, - Галя ответила, - я с тобой, Шишкин, в одном классе училась. И сидела прямо перед тобой за партой. Ты мне в пятом классе ручкой на фартуке белом рисовал. А в шестом - линейкой огрел. Помнишь?
- Конечно, помню, - Игорь ответил. - Ты Галька Опенкина! Привет, Галюха! Скучал по тебе! Хорошая ты девка была. Компанейская и без башки.
- Нет, - Галя немного обиделась, - я Грибова Галька. Опенкину-то на второй год оставили. А потом и на третий.
- А чего фамилия указана другая? - Игорь удивился. - Какая-то ты Галина Кошкина.
- Это я по мужу Кошкина, - призналась она, - я же замужем.
- А я, - Гале Игорь Шишкин сообщил, - со своей мегерой развелся в позапрошлом году. Дети выросли. Учиться уехали. И стало ясно: ничего у нас общего нет. Говорить не о чем. Раздражаемся только. Я и развелся. Живу один. Сам себе хозяин. Прекрасно живу.
Галя тоже на Гену немного пожаловалась. Тоже он какой-то мегер, тоже дети растут, тоже говорить особо не о чем. Раздражаются только все, то есть. Беседовали до вечера. Вспоминали разное.
И до того они договорились, что вдруг закрутился роман. Без встреч, конечно. Игорь-то в другом городе жил - из которого Галя бежала при первой же возможности, как школу окончила. Козюхинск - маленький городишко, бежать оттуда бегом. Про Игоря Шишкина на расстоянии забыть проще.
По телефону роман закрутился - с пылкими признаниями, сожалениями, раскаяниями и надеждами. И даже планами. Целую неделю роман шел интенсивно. В любви признания даже прозвучали. Калейдоскоп страсти.
Галя мысленно уже и с Геной развелась, и к Игорю в город проживать отправилась. С детьми, конечно. И даже представляла - как эти дети с Игорем поладят.
А потом отпуск окончился. И стало сложнее роман вести. Только вечерами - в уборной. Сидишь в уборной, пишешь Игорю признания. А рядом, в лотке, кот Вася возится. Он старый и вредный. Долго возится. А потом назло мимо лотка наделает. И смотрит нагло на тебя: убирай давай. На кухне Гена кастрюлей гремит - на ужин намекает. И дети еще мамкают. То в уборную им требуется срочно, то сменку потеряли, то спорят, делят всякое и орут.
А Игорь в это время планы пишет. Как приедет к нему Галя. А он (с букетом роз белых!) на вокзал явится. И они побегут друг к другу так, как в кино люди бегут - в замедленной съемке. То есть, волосы летят, лица чувством перекошенные, а они бегут и бегут. А потом сливаются в единый организм. Тут же, на вокзале Козюхинска прямо. И начинают пульсировать в едином порыве. Галя на обывателей вокзальных - ноль внимания. Они в космосе.
Игорь в красках слияние вокзальное описывал. Как в женском романе. Вроде, и смешно, но и будоражит, да. Будоражит - это из-за Игоря. Если бы Гена подобное писал, всерьез бы Галя обеспокоилась состоянием эндокринной его системы. Но и не только.
Пока Игорь пишет про слияния - Галя стратегию в голове напряженно разрабатывает.
Вот, значит, встретятся они. А как встретиться? Про командировку не соврешь - нет у Гали их. Не предусмотрено. Но пусть - как-то она придумает. В конце концов, ради настоящей любви можно и постараться. Поедут к нему домой. Здесь Галя вспоминала дом Игоря Шишкина. Обычную пятиэтажку панельную. Под окнами Игоря не одну сотню километров юная Галя наматывала - надеялась на случайную встречу. Там буйство чувств произойдет, будоражащий Игорь, землетрясение и цунами. Признания и слезы, клятвы и всякие дрожания рук. Потом, конечно, Игорь сразу развода потребует - Галю он рядом захочет всегда видеть, а не раз в квартал (или реже). Галя тогда чемодан соберет, детей в охапку и кота. Родня, конечно, престарелая разохается. Ольга Петровна - проклянет. Дети будут вредничать - куда их везут и зачем? А кота-то с собой точно брать? А если Игорь Шишкин не любит котов? Тем более - старых и потрепанных жизнью. Это Галя Васю с младенчества знает. А чужих старых котов не все любят. И сколько комнат у Игоря? О, боги - лишь бы не одна. Но и такой вариант не стоит исключать категорически.
И Гена еще! Его-то куда?! Галя на мысли себя поймала, что как-то, в пылу переживаний и любовных терзаний, Гену из виду упустила совершенно. Куда его, о, боги?!
И еще неделю Галя страдала - как Гену оставить и чего родня ей скажет. А еще и на работе всякими делами срочными загрузили - некогда в столовую сходить. Доберешься домой вечером - и уже про Игоря похуже думается. И сердце от его сообщений поменьше трепыхается.
“Я соскучился”, - Игорь напишет. Или: “Любимая, я тебя жду и целую каждый пальчик нежной ручки”. А порой еще забористее: "Жажду увидеть грудЯ". "Грудя". Что это такое вообще? Галя на пальчик и скучание только хмыкнет. На "грудя" - покривится. А Игорь Шишкин романы свои женские пишет стопками и Гале присылает. Соскучился и приезжай. Про хмыканье с грудями ничего не понимает.
А ей-то скучать некогда! Дети в насморке и “двойках”, Гена кастрюлей пустой гремит громко, родня престарелая на болячки жалуется - просит внимания и заботы. Кот Вася опять в лотке гребется. Свекровь Ольга Петровна что-то хитрое задумала. То ли приехать в гости к ним, то ли переехать навсегда. И на работе мозг едят огромным черпаком.
- Так что? - Игорь в очередной раз написал. - Едешь? Бежать за букетом-то? Ты заранее сообщи. Мне ведь и уборку надо сделать, и вообще подготовиться. А хочешь, я расскажу тебе одну свою фантазию? Она про тебя, Галя. Хочешь? Щас напишу в красках. Значит, так...
А Галя поморщилась. “Хорошо ему, - подумала раздраженно, - ни детей, ни родни престарелой, ни Гены, ни питомцев домашних. Живет как юноша. Эгоист чертов. Хвантазии ему подавай. Грудя, чтоб их”.
И не стала она ничего Игорю отвечать. А заблокировала его всюду быстренько. И еще с месяц с виноватым лисьим лицом вокруг Гены ходила. Вроде, и не было измены, но это все равно.
Хотя (в самой глубине души и в минуты досуга) жаль Гале было - не узнает ведь она никогда, - как это, когда за самую настоящую первую любовь замуж выходишь. И какое это огромное, наверное, счастье.