1571 год. Малюта Скуратов выдает среднюю дочь Марию замуж. Женихом становится восемнадцатилетний боярин Борис Годунов. Свадьбу играют в Москве, в Кремле. Невесте девятнадцать.
Кто такой Малюта? Главный палач Ивана Грозного. Правая рука царя. Человек, который лично казнил сотни людей. Который топил новгородцев в Волхове. Который заставил выпить яд двоюродного брата царя вместе с женой и девятилетней дочкой.
Это история о трех сестрах. Дочерях Скуратова. Одна стала княгиней из высшей знати. Вторая царицей. Третья едва не стала царицей, но умерла в польском плену с клеймом отравительницы.
В России XVI века кровь на руках отца не мешала дочерям войти в царские покои. Но и не смывалась никогда.
Малюта — отец, построивший карьеру на чужих костях
Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский. Прозвище «Малюта» получил, скорее всего, за невысокий рост. Простой дворянин из провинции, сын мелкого помещика. Ничего особенного, таких, как он, были сотни при московском дворе.
Но Малюта обладал талантом, который в опричнину ценился выше всех других. Он умел исполнять любой приказ без колебаний. Без вопросов. Без угрызений совести.
Январь 1565 года. Иван Грозный покинул Москву. Уехал в Александровскую слободу и оттуда прислал две грамоты. В одной обвинял бояр в измене. В другой умолял простой народ не бояться, гнев царя направлен только на предателей из знати.
Бояре испугались. Митрополит с толпой народа поехал в слободу упрашивать царя вернуться. Иван согласился. Но выдвинул условие, мол, дайте мне создать особое войско. Дайте мне особую территорию, где я буду полновластным хозяином. Дайте мне право казнить изменников без суда и следствия.
Так родилась опричнина. Государство внутри государства. Семь тысяч всадников в черном, с собачьими головами и метлами у седел. Символ прост: мы выгрызаем измену и выметаем предательство.
И вот здесь Малюта оказался на своем месте. Он не был знатным. Не был богатым. Но у него имелось то, что нужно было Грозному больше всего. У него была абсолютная преданность. И полное отсутствие жалости.
Народ прозвал его «вельможным палачом». Сам он величал себя не иначе как «кровавым псом».
И при этом Малюта был женат. У него была жена Матрена и пятеро детей: четыре дочери и сын Максим по прозвищу Горяин, умерший в детстве.
Дочери. Им предстояло жить с наследием отца.
Анна Скуратова — жертва или счастливица?
Старшую дочь, Анну Григорьевну, Малюта выдал замуж за князя Ивана Михайловича Глинского. И это был не просто удачный брак. Это был бриллиантовый билет в высшую аристократию.
Кем был Глинский? Человеком с безупречной родословной и сомнительным рассудком.
Его тетка, Елена Глинская, великая княгиня Московская. Та самая, что правила Русью после смерти Василия III, пока не подрос ее сын будущий Иван Грозный. То есть князь Иван Михайлович приходился Грозному двоюродным братом. Родня по материнской линии.
Род древнейший. Литовские князья, переселившиеся на службу к московским государям еще при Василии II. В Боярской думе Глинский сидел на втором месте. Только князь Федор Мстиславский был выше него по чести.
Богатства? Несметные. Земли в разных уездах. Сотни крепостных. Палаты в Кремле.
Но был нюанс. Люди шептались, что князь «прост». Слишком прост. Почти слабоумен, говорили особенно злые языки. Другие выражались мягче: странен, непредсказуем, живет в каком-то своем мире.
Впрочем, это не мешало ему воевать. В походах Глинский показывал себя храбрым воеводой. Может, на войне его «простота» превращалась в безумную отвагу? Кто знает.
Для Малюты этот брак значил многое. Безродный провинциальный дворянин породнился с царской семьей. Сам Иван Грозный рекомендовал Глинского в женихи — это было одновременно и наградой Малюте за верную службу, и способом еще крепче привязать опричника к себе.
Свадьбу сыграли. Анна переехала в палаты мужа. Стала княгиней из высшей знати, той самой, что еще вчера смотрела на дочь безвестного опричника свысока.
Родилась дочь. Тоже Анна. Жизнь устроилась. Муж командовал войсками, жена вела хозяйство, ребенок рос.
Конечно, земли достались немалые. Деревни, села. Доход приличный. Право голоса в обществе, которое раньше было закрыто для дочерей простых дворян. Теперь она из первого круга. Из тех, кто решает судьбы страны за стенами Боярской думы.
О чем думала Анна, выходя замуж за полоумного князя? Мечтала ли она о другой судьбе? Или покорно приняла то, что определил отец? Мы не знаем. История сохранила только факты, но не чувства.
Что мы знаем наверняка то, что Анна Скуратова пережила и отца, и мужа. И до конца жизни носила княжеский титул, который когда-то казался недостижимым для дочери безродного опричника.
Мария Скуратова — царица с кровавым наследством
Вот она, самая удачливая из дочерей Малюты. Средняя дочь Мария. Родилась около 1552 года. И в 1571 году, в 18-19 лет, отец выдал ее замуж за ровесника, молодого боярина Бориса Годунова.
Кем был Борис тогда? Племянником царского постельничего Дмитрия Годунова. Человеком при дворе, но не из высшей знати. Годуновы род хоть и древний, но не княжеский. Не Рюриковичи. Не первый эшелон.
Так почему же этот брак оказался таким важным?
Потому что Борис Годунов обладал качеством, которого не было ни у кого. Он умел выживать и подниматься в самых опасных условиях. В царствование болезненного Федора Ивановича, сына Грозного, именно Борис стал фактическим правителем России. Его сестра Ирина была женой царя. Борис был шурином государя.
А Мария женой Бориса. И, следовательно, ближайшей родственницей царской семьи.
В 1598 году Земский собор избрал Бориса Годунова царем. Первым выборным царем России. И Мария Скуратова, дочь опричника-палача, стала царицей всея Руси.
Современники описывали ее как честолюбивую, властную, хитрую женщину.
«Сердце Семирамиды», — писал о ней голландец Исаак Масса.
Многие считали, что именно она подталкивала Бориса к трону, именно она разжигала в нем царские амбиции.
Была ли она жестокой? Унаследовала ли она характер отца?
Голландский купец Исаак Масса, живший в Москве в те годы, вел дневник. И вот что он записал о царице Марии:
Она мечтала о власти с молодости. Всегда знала, что царица Ирина бездетна. Значит, после смерти царя Федора престол окажется свободным. И шептала мужу, что никто, кроме него, не достоин короны. Убеждала, нашептывала, подталкивала.
Масса пишет резко. Жестокости в ней было больше, чем в самом Борисе. Мол, муж бы не отважился на многие поступки, если бы не ее настояния. Холодная, расчетливая, безжалостная. Как и отец.
Но другие источники рисуют совсем иной портрет. Карамзин писал о ней, что она «жила единственно благодеяниями, и коей Борис не смел никогда открывать своих злых намерений». Царица занималась благотворительностью. При ней существовала одна из лучших мастерских художественного шитья. Ее вышивки — произведения искусства.
Кем же она была на самом деле? Холодной интриганкой в духе отца? Или доброй женщиной, пытавшейся искупить грехи рода?
Мы не узнаем. Потому что в июне 1605 года жизнь Марии оборвалась так же внезапно, как и началась ее царская судьба.
Царствование Годуновых — семь недель до катастрофы
Утро 13 апреля 1605 года. Борису Годунову 52 года.
Он встал бодрым. Пошутил с приближенными. За обедом ел с аппетитом. Потом поднялся на свою любимую вышку, откуда любил смотреть на Москву. Постоял, подышал весенним воздухом.
И вдруг покачнулся. Лицо исказилось.
— Зовите лекаря! — крикнул кто-то из свиты.
Царя спустили вниз. Уложили. Но стало хуже. Дыхание прерывалось. Успели ли соборовать? Источники расходятся.
К вечеру Борис Годунов умер. Внезапно. Без видимых причин. Накануне был здоров. Яд? Инсульт? Сердце не выдержало? Никто не знает.
На следующий день, 14 апреля, Москва присягнула 16-летнему Федору Борисовичу Годунову. Сыну Бориса и Марии, внуку Малюты Скуратова.
Федор был юношей образованным и талантливым. Отец дал ему лучшее по тем временам образование, чего сам Борис не имел. С девяти лет Федор участвовал в государственных делах, принимал послов, участвовал в заседаниях Боярской думы.
Современники считали его достойным правителем. Многие историки согласны: Федор мог стать одним из выдающихся русских государей.
Но судьба отмерила ему всего семь недель.
На Москву шел Лжедмитрий I, выдававший себя за чудесно спасшегося царевича Дмитрия. Народ волновался. Бояре колебались. Армия тоже. В мае 1605 года воевода Петр Басманов перешел на сторону самозванца, а за ним пошли войска.
1 июня послы Лжедмитрия зачитали на Лобном месте его грамоту. В ней «царевич Дмитрий» называл Годуновых узурпаторами, припоминал их преступления, обещал народу льготы и милости.
Что началось дальше, очевидцы вспоминали со страхом.
Сначала гул. Потом крики. Потом рев толпы:
— Долой Годуновых!
— Смерть узурпаторам!
— Да здравствует царевич Дмитрий!
Народ бросился к Кремлю. Тысячи людей. Стража не решилась стрелять. Да и некоторые стрельцы сами кричали против Годуновых.
Бояре, еще вчера клявшиеся в верности юному Федору, вдруг испарились. Никто не встал на защиту. Князь Василий Шуйский, который сам участвовал в расследовании смерти царевича Дмитрия много лет назад и утверждал, что тот мертв, теперь вдруг заявил: нет, царевич жив! Я ошибался! Это чудо!
Федор с матерью и сестрой Ксенией были арестованы. Бояре, еще вчера присягавшие им, отвернулись. Молодого царя, его мать и сестру отвели в их прежний боярский дом, подворье Годуновых и заключили под стражу.
Через десять дней, 10 июня 1605 года, в дом ворвались стрельцы во главе с князьями Василием Голицыным и Василием Мосальским. Федор оказал сопротивление. Современники говорят, что он дрался сразу с несколькими нападавшими. Но силы были неравны.
Народу объявили, что царь и царица приняли яд. Сами отравились, не выдержав позора.
Но тысячи москвичей знали, что это ложь.
Ксения Годунова — внучка Скуратова, ставшая народной героиней
А что же Ксения? Дочь Бориса и Марии. Внучка Малюты. Ей было 23 года, когда убили брата и мать.
Ксению пощадили. Но пощадили ли?
Родилась она в 1582 году, еще при жизни Ивана Грозного. Получила отличное образование — умела читать и писать, разбиралась в музыке, сочиняла песни, искусно вышивала. Современники считали ее красавицей.
Отец искал ей жениха среди европейских принцев. Первым был принц Густав Шведский, сын свергнутого короля. Но Густав привез в Москву свою фаворитку, вел разгульную жизнь и не стал менять веру. Борис разорвал помолвку.
Вторым женихом стал принц Иоганн Датский, герцог Шлезвиг-Гольштейнский, брат датского короля. Юный, красивый, образованный. Ксения успела его полюбить. Свадьбу готовили осенью 1602 года.
Но накануне торжества принц внезапно заболел и через несколько дней умер. Борис пришел к дочери со словами: «Твое счастье и мое утешение погибло».
Пушкин вложил в уста Ксении слова, обращенные к портрету умершего жениха:
Тебе единому — тебе, мой нареченный супруг! Не в утешенье мне — Господь меня лишил. Едва семейный сон я закрываю очи, Мой милый друг мне снится мертвый.
После смерти принца отец пытался найти ей другого жениха, но началась война с Лжедмитрием, и Ксения так и осталась невестой-вдовой. А потом — арест. Убийство брата и матери на ее глазах.
И судьба, которую не пожелаешь врагу.
Лжедмитрий приказал постричь ее в монахини. Дал имя Ольга. Но перед этим, как считают историки, сделал ее своей наложницей.
Князь Иван Катырев-Ростовский писал: «Царевну же Ксению, дщерь царя борисову, девицу сущу, срамотне счиниша над нею и девство её блудом оскверниша».
Народ сочинил о Ксении песню — «Плач царевны». Записали ее в 1618-1620 годах, но поют до сих пор:
А и что же мне, младенькой, расплакаться, Не на кого мне, горёшной, потешиться... Уж ты, мачиха моя, государыня, Хочешь меня полонити и во неволю взяти...
В песне царевна не говорит прямо о том, что с ней сделал самозванец. Только намеки. Только иносказания.
Филолог Федор Буслаев, изучавший эту песню в XIX веке, объяснял так: народ намеренно не называл вещи своими именами. Потому что жалел Ксению. Потому что не хотел пятнать ее образ в памяти потомков. Даже в песне ее сохранили чистой.
«Хочешь меня полонити» — вот и весь намек на насилие. Больше ни слова.
После гибели Лжедмитрия в 1606 году инокиню Ольгу отправили в Троице-Сергиеву лавру. Там она пережила шестнадцатимесячную осаду польско-литовских войск в 1608-1610 годах. Голод, холод, смерть рядом.
С воцарением Романовых в 1613 году ее удалили во Владимир. Там она и умерла 30 августа 1622 года. Ей было 40 лет.
Несправедливость ее страданий трогала современников. Трагическая судьба Ксении нашла отражение в летописях, исторических повестях, народных песнях. Ее образ вдохновлял художников — Василия Сурикова, Николая Неврева, Константина Маковского.
Внучка палача стала народной героиней. Не за подвиги. А за то, что выстояла. За то, что пережила.
Екатерина Скуратова — отравительница героя?
Младшую дочь, Екатерину (или Христину — источники называют ее по-разному), Малюта выдал за князя Дмитрия Ивановича Шуйского. Брата будущего царя Василия Шуйского.
Это был еще один блестящий династический брак. Шуйские — древнейший княжеский род, ветвь Рюриковичей. В Смутное время они на краткое время оказались на вершине власти: в 1606 году Василий Шуйский стал царем.
Дмитрий считался наследником престола, у Василия детей не было. Это значило, что Екатерина могла стать царицей.
Но вышло иначе.
В 1610 году молодой полководец князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский освободил Москву от осады войск Лжедмитрия II. Ему было всего 23 года, но он был талантливым военачальником и национальным героем. Народ его обожал. Он приходился четвероюродным племянником царю Василию.
После победы Скопину-Шуйскому устроили торжественный прием. Но триумф молодого полководца породил зависть. Особенно злился дядя Михаила — Дмитрий Иванович Шуйский, муж Екатерины. Он должен был уступить племяннику командование войсками под Смоленском.
Весной 1610 года князь Иван Воротынский устроил крестины своего сына. Скопина-Шуйского пригласили быть крестным отцом, а княгиню Екатерину Григорьевну — крестной матерью.
На пиру 8 апреля Екатерина поднесла Михаилу чашу с вином.
Через две недели, 23 апреля, Скопин-Шуйский умер в страшных мучениях.
Молва мгновенно обвинила Екатерину в отравлении. Дочь Малюты отравила героя-освободителя! Народ ринулся громить дом Дмитрия Шуйского. Только царские войска спасли его и Екатерину от расправы.
Виновна ли она? Мы не знаем наверняка.
Но репутация отца сыграла свою роль. Дочь палача — конечно, отравительница. Кто же еще? Кровь Малюты дает о себе знать.
Смерть Скопина-Шуйского никому не пошла впрок. Дмитрий Шуйский проиграл битву под Смоленском. Василия Шуйского свергли с престола в июле 1610 года. Обоих Шуйских, и самого царя, и Дмитрия с Екатериной, поляки увезли в Варшаву, где они принесли унизительную присягу польскому королю.
Екатерина Скуратова умерла в польском плену 15 ноября 1612 года. Вдали от родины. С клеймом отравительницы. Проклятой дочерью проклятого отца.
Была у Скуратова ещё одна дочь Елена, которая была выдана замуж за князя Ивана Келмамаевича, но они оба умерли молодыми.
Проклятие крови или искупление через поколения?
Итак, что мы видим?
Три дочери «кровавого пса» Ивана Грозного. Одна стала княгиней из высшей знати. Вторая царицей всея Руси. Третья едва не стала царицей, но закончила свою жизнь в позоре и плену.
Внуки — царь Федор II, задушенный в 16 лет, и царевна Ксения, постриженная в монахини, ставшая народной героиней поневоле.
Что это — проклятие? Или расплата за грехи деда?
Современники видели в судьбе Годуновых Божью кару. Карамзин писал, что Борис мог бы стать великим правителем, «если бы не кровь убитого царевича Дмитрия». Грехи отца легли на детей.
Но позвольте спросить: а при чем здесь Ксения? Что плохого сделала эта девушка, которая мечтала о счастье, вышивала шелками, писала песни? За что ей такая судьба?
Малюта выдал дочерей замуж блестяще. Он использовал свое положение при Иване Грозном, чтобы породниться с высшей аристократией. И это сработало, его дочери вошли в царские семьи.
Анна, Мария, Екатерина — три сестры, три дочери палача. Они не выбирали отца. Не просили, чтобы их выдали замуж за князей и царей. Они просто жили. Пытались выжить. Рожали детей. Вышивали шелками. Мечтали о счастье.
А потом умерли — одна в почете, вторая задушенной, третья в позоре (четвертая молодой). И внучки тоже. И правнуки.
Смылась ли кровь деда?
Решайте сами.
