Дружина раннего Средневековья. Главный, а зачастую и вообще единственный инструмент для вождя, ярла, князя и даже варварского короля, при помощи которого он мог менять окружающий его мир так, как считал правильным. Выделенные из остальной общины, дружинники становились частью другой семьи, отличной от той, где они родились, и обретали новую цель в своей жизни. Они больше не относили себя к прочим свободным общинникам. Теперь они жили войной. И ничему другому не было места в их жизни.
Мы уже множество раз говорили о дружинной культуре раннего Средневековья, о статусе дружинников и даже о причинах, по которым они практически не бежали с поля боя. Однако до сих пор так и не задались главным вопросом, - а чем, собственно, занималась эта самая дружина на поле боя? Какова была ее роль в сражении и что за цели и задачи отводились ей отцами - командирами в армиях того времени? Ну что же, похоже, пришло время исправить это упущение.
И для начала нам необходимо разобраться, что из себя вообще представляла в военном смысле дружина раннего Средневековья. А описать ее можно одним простым понятием: "чрезвычайно малое количество отличных профессионалов".
До самого IX века, когда в Европе вошла в полную силу Империя Каролингов, дружины даже чрезвычайно удачливых и влиятельных правителей были не очень большими. Дюжина, полторы, редко две. Это было максимальное количество военной элиты, что мог собрать под своей рукой князь, граф или богатый ярл. Только королевские дружины были больше, но и они, в самом лучшем случае насчитывали всего несколько десятков человек.
И причин для такой малочисленности было великое множество. Суровые времена, не очень совершенное сельское хозяйство, не позволявшее работающему свободному общиннику, работающему на поле, прокормить более двух едоков, дорогое железо. Но главное, конечно, отсутствие достойных целей для большого воинского формирования. Все это не позволяло дружинам разрастаться, превращаясь в непомерно большую силу.
Но небольшое число дружинников не говорило об ее слабости. Отнюдь. В отличие от занятых непрерывной работой соотечественников, княжеская дружина была одним из немногих мест, где люди не задавались постоянным вопросом выживания. И поэтому имели более или менее постоянный досуг, который они полностью посвящали войне. Ну, или подготовке к ней. Если прямо сейчас убивать было никого не нужно.
И вот по этой самой причине, даже молодой и совсем неопытный дружинник, был в разы опаснее не только любого ополченца фирда. Он также, свободно мог дать пять очков форы тэну, министериалу или другому мелкому землевладельцу, обладавшему некоторой военной подготовкой. Что уж говорить про дружинных ветеранов, служащих своему вождю, сколько себя помнят и уцелевших во множестве сражений.
И тут непременно нужно отметить, что, говоря о высочайшей боеспособности дружины вообще и каждого дружинника в частности, мы говорим в первую очередь об умении воевать, но не о великолепном военном снаряжении. Несмотря на то, что в целом и с оружием, и с доспехами у дружинников было все получше, чем в среднем "по больнице", мечи, шлема, а тем более кольчуги встречались там не так часто, как хотелось бы.
Молодой дружинник, сын или близкий родственник кого-то из ветеранов, попав в дружину, мог довольно долго обходиться тем же самым щитом, копьем и саксом, с которым приходили на сборы ополченцы. И дело было в том, что в отличие от остальных общинников, недавних своих соседей по вилле, дружинный новичок не имел никаких других источников дохода, кроме милости своего вождя. А для того, чтобы получить в дар что-то, что со временем может трансформироваться в меч, шлем или любой другой инструмент войны, нужно было себя показать. Что на фоне более опытных коллег и таких же, как ты, новичков, готовых из кожи вывернуться, чтобы впечатлить отца - командира, было сильно непросто.
- Гуннар, мог подпрыгнуть в полном вооружении больше чем на высоту своего роста и прыгал назад не хуже, чем вперед. (Сага о Ньялле).
Именно поэтому попавшая в дружину молодёжь была, как правило, совершенно безбашенна и лишена даже малейшего намека на здравомыслие и зачатки логического мышления. И поэтому же, процент потерь среди новичков в дружине был чрезвычайно велик. Впрочем, никого это не смущало. Во-первых, смерть в бою всяко лучше, чем от голода или волчьих зубов. А во-вторых, храбрых парней, желавших попасть в дружину, всегда было больше, чем свободных вакансий в ней. А доспехи. А что доспехи. Если храбрость и удача не покинут тебя, то все однажды будет. А если не повезет, то не очень это уже тебе уже и нужно.
Но, несмотря на не идеальную ситуацию с материальной базой, на фоне фирдового, или, как его еще называют, родового ополчения, даже самая небольшая и паршиво подготовленная дружина местного вождя смотрелась обычно очень хорошо. Она была отлично тренирована, заметно лучше вооружена, а главное, чрезвычайно мотивирована и не склонна бежать даже в критической ситуации.
Если же говорить непосредственно о поле боя, то дружина представала на нем в двух совершенно разных, непохожих друг на друга ипостасях.
Большую часть времени, особенно когда большой войны не было, дружинники, на поле боя, выполняли задачи, максимально похожие на те, что в современности возложены на армейский спецназ. Небольшая, отлично выученная, чрезвычайно мобильная группа была отлично приспособлена для тактики малой войны. Полторы - две дюжины бойцов, спокойно проходили за сутки тридцать - пятьдесят километров и могли оказаться в любом месте княжеских земель или даже за их границами. Причем чаще всего, прибытие их оказывалось для противника ничуть не меньшей неожиданностью, чем, например, высадка викингов. И именно такая вот превосходная мобильность, а не боевое мастерство и лучшее снаряжение и была их главным оружием. Хотя боевое мастерство было тоже чрезвычайно важно.
Появившись буквально ниоткуда, дружинники практически всегда навязывали бой противнику, который к нему не был готов. Если поблизости, во вражьих землях не было такого же отряда военной элиты, находящегося в состоянии постоянной готовности, то у местного населения чаще всего не было и тени шанса противопоставить хоть что-то этим веселым живорезам. Даже если в поселение могло выставить вдвое или втрое больший фирд, сделать оно этого просто не успевало. Поднятые по тревоги бойцы выбивались поодиночке или небольшими группами еще до того, как успевали собраться вместе и приготовиться к отпору.
И даже собравшись вместе, ополчение, пускай оно сильно превышало числом пришлую дружину, оказывалось в сложной ситуации. Почему? Да все дело в подготовке. Помнишь, я говорил, что у дружинников, которым не нужно было заботиться о хлебе насущном, было до черта свободного времени? Так вот, они тратили его на тренировки (вот кто бы мог подумать). И в первую очередь, конечно, на боевое слаживание.
Столкнувшись более-менее представительным отрядом противника, дружинники немедленно ставили строй, первые два ряда которого занимали битые жизнью ветераны, вышедшие живыми из десятков, а кое-кто и из сотен схваток. И делали они это чрезвычайно быстро. По крайней мере, Англосаксонская хроника рассказывает нам о случае, когда дружина, неожиданно для себя наткнувшаяся на большой отряд, перегораживающий дорогу, успела построиться и атаковать его еще до того, как тот "успел сплотить ряды".
То есть, понимаешь, дорогой читатель, идущие маршем дружинники увидели противника, перестроились, дошли до него и атаковали еще до того момента, когда ждавший их отряд ополчения смог выровняться и поставить стену щитов. И что-то мне подсказывает, что никаких команд от отца-командира, кроме разве что, - "убейте этих остолопов", им не потребовалось. Да и к чему совершенно излишне сотрясать воздух, если всю свою сознательную жизнь ты готовился именно к таким ситуациям.
Еще одним серьёзным преимуществом дружины было то, что всё-таки на фоне остальной армии, как мы помним, состоящей в основном из родового ополчения, она была всё-таки достаточно неплохо бронирована. Хотя, конечно, очень фрагментарно. К счастью, лучше всего защищенные бойцы, были по совместительству теми самыми ветеранами дружины, чье место было в первой линии. И поэтому враг сталкивался не просто с хорошо подготовленным и отлично бронированным по тогдашним меркам противником. Главная неприятность была в том, что эти военные профессионалы могли довольно резво передвигаться в построении по полю боя, еще и перестраиваясь в процессе.
Большие щиты, шлемы и кольчуги первой и второй линии, отлично защищали от стрел и копий, так же и зачастую бездоспешную молодёжь, стоящую в задних рядах. Превращая драку с такой дружной компанией военных специалистов в натуральное мучение. Выигрывая в выучке и мобильности на поле боя, дружина всегда поставляла под удар максимально хорошо бронированную и подготовленную свою часть. При необходимости, разрывая дистанцию с недостаточно обученным противником, они даже выходили из схватки. Чтобы перестроиться и заменить уставших бойцов первой линии свежими.
Если говорить еще проще, со стороны дружины в любой момент времени воевали те, кто мог и был готов нанести врагу больший урон, а со стороны их менее хорошо подготовленных противников, драться приходилось тому, кому не повезло. Не слишком равные условия, нужно сказать. И во когда строй врага терял свою монолитность, по нему можно было врезать накоротке, перемешав на поле боя своих и чужих, в бой бросалась горящая желанием отличится молодёжь.
Средневековая тактика малой войны в чистом виде. Пришли туда где нас не ждали, напали на того, кто был не готов к бою, убили тех, кто был готов сражаться, остальных напугали до полусмерти и пояснили, кто тут главный и кому нужно платить налоги. Собственно, именно подобная тактика ведения большей части боевых действий и привела к тому, что времена раннего Средневековья были эпохой войны крошечных армий, состоящих в больше своей части, почти исключительно из военных профессионалов.
Но, конечно, малой кровью удавалось обходиться не всегда. Небольшие на первом этапе противоречия со временем превращались в неразрешимые проблемы, и к разборкам местной элиты подключалась высшая аристократия. А это значило, что малая война закончена и пришло время созывать фирд, превращая небольшие княжеские и вождеские дружины в нормальную армию. И вот тут они показывали себя с другой стороны. Став частью большого войска, дружинники немедленно превращались из отряда армейского спецназа в школу подготовки младших командиров и гвардейские части в составе подразделения.
Главной и основной задачей военной элиты в раннесредневековом войске, было приведения фирдового ополчения, которое обычно составляло не менее трех четвертей от наличного состава, к хотя бы приемлемому уровню боеготовности.
И тут важно понимать, что большую часть времени своего существования, родовое ополчение было очень ограничено боеспособно. С самого V века и до тех пор, пока четырьмя веками позже Карл Мартелл на начал свою военную реформу, единственно, что по-настоящему хорошо умели делать фирдмены - это стоять и держать лобовой удар. Ни о каких маневрах, а тем более решительном наступлении большой массой пехоты речи даже не шло. Проводившие большую часть времени на поле или в мастерской ополченцы, на такой подвиг были просто неспособны. Не хватало выучки. Вот именно отсутствие выучки у фирдменов и должны были исправлять княжеские и вождеские дружины.
В составе большой армии, дружины в первую очередь исполняли роль стального хребта или арматуры, скреплявшей всю эту нестройную пехотную массу. Точно так же, как во время малых войн, дружинные ветераны были костяком своего небольшого отряда, попав в королевское войско, уже все дружинники становились "ветеранами" для фирдменов, тэнов и прочего храброго, но не очень умелого народа.
В первую очередь, конечно, они занимали те самые две - три первые линии, по которым приходился удар врага. И казалось бы, ну идиотская же идея ставить свои лучшие силы на направление главного удара. Туда, где потери будут самыми большими. Но это только казалось. Находясь в первой линии, хорошо подготовленная и более-менее прилично бронированная военная элита могла не только наносить серьезное поражение менее подготовленному врагу, но главное, делать это достаточно долго, смешивая его ряды и выдерживая свою линию щитов. А ведь ты помнишь, что обычно сражение проигрывает тот, чей строй был разрушен. Ведь именно строй, а не шлема, кольчуги и прочие доспехи, защищает пехоту в первую очередь.
И вот эта самая дружина только за счет тренированности, хорошей защиты, а главное, привычки смотреть в глаза человеку, которого прямо сейчас убивала, могла свободно развалить вражеский строй, просто выбив первую линию полностью или частично. Как произошло, например, в битве при Нехтансмере. Поняв, что первая линия потеряна и сейчас враг начнет убивать их, фирдовое ополчение едва ли не в половине случаев начинало оглядываться назад и прикидывать шанс спастись, если начать отступать прямо сейчас. Хотя, если говорить честно, никогда это ни к чему хорошему не приводило. Отступать в реалиях средневекового сражения всегда плохое решение.
Также, кроме первой линии, дружинники небольшими группами стояли в глубине войска, разделяя его таким образом, на отдельные отряды, и являя своим видом и командой "делай как я" образец для подражания остальным воином. Такой "каркас" из людей, понимающих, что происходит в каждый момент боя, не только сильно увеличивал устойчивость армии, но и позволял всей этой пехотной массе, двигаться в направлении противника, не разваливаясь на части в пути. А если фирдманы оказывались толковыми и не шибко боязливыми, то и атаковать врага с известными шансами на удачу.
А еще именно на дружинников в составе раннесредневековой армии возлагалась обязанность исполнять разные специальные приемы и задачи на поле боя. Как, например, "давление".
Понимая, что какой-то из флангов противника слабее, полководец мог добавить в свои построения, стоящие напротив него, дополнительную дружину, которая была достаточно тренирована для того, чтобы атаковать с подшагом, вытесняя противника с поля боя. И если такой прием удавался, то случалось, что целый фланг армии обваливался, как это произошло в сражении при Диорхамме. Где, в общем, небольшой отряд опрокинул втрое превосходящую армию, исключительно удачно загнув и сломав ей левый фланг.
Впрочем, кроме давления, дружинники имели в своем арсенале множество других приемов. В том числе и психологического воздействия на противника. Известны случаи, когда только лишь боевой клич и звериный рев во время атаки пугали неподготовленных бойцов противника, разваливая их строй раньше, чем дружинные копья и мечи успевали окраситься кровью. Так, например, случилось в битве при Вуйе, где франки испугали везиготское пехотное ополчение, которое так и не решилось вступиться с ними в бой после разгрома союзной кавалерии. Ту же самую историю мы наблюдаем и на востоке, во время набегов славянских племен на Византию.
- Росы, которыми руководило их врожденное зверство и бешенство, в яростном порыве устремлялись, ревя, как одержимые, на ромеев, вселяя в их сердца страх. (Лев Диакон).
В общем, именно дружина во времена "варварских королевств", империи Каролингов и "эпохи викингов" была главной ударной силой как мелких вождей, так и больших королевских армий. При том, что никогда не была явлением хоть сколько-то массовым. Обычно, дружинников, если сравнивать их с количеством свободных общинников в Европе раннего Средневековья, было микроскопически мало. Даже в самых военизированных культурах, вроде скандинавской, франкской или лангобардской, их было заметно меньше. полупроцента.
Да и в армиях той поры в лучшем случае они составляли четверть и только иногда, если объединённым войскам предстоял дальний поход в чужие земли, куда свободного общинника было не заманить даже второй долей добычи, то треть. И при этом именно они чаще всего решали, кому в этот раз достанется победа в сражении.
Кстати, в свободное от сражений и геройства время, та же самая дружина занималась ловлей бандитов, сбором налогов, охраной дорог, ну и тренировками ополчения раз в полгода. Находясь при этом в постоянной готовности и днем и ночью, ожидая визита своих коллег по опасному бизнесу, что служили князю соседних земель.
Так и жили, проклятые подручные раннесредневековой аристократии. Грабили всех кто не успевал убежать, пили кровь из простого народа, ну и понемногу угнетали его, не без этого. До тех пор, пока их неверная удача не находила себе другого любимца на поле боя, куда приводила их причудливая тропинка судьбы и княжеская воля. Что тут сказать. Завидная судьба. Ну, по крайней мере, с точки зрения обычного свободного общинника совершенно точно завидная.
А на сегодня все. Впрочем, про дружину "варварских королевств" мы еще поговорим, и не один раз. Точно так же, как и про битву при Диорхамме, история про которую уже почти закончена.