Все главы здесь
Глава 30
Николай вернулся к столу с лицом просветленным, будто только что получил добрую весть. Он опустился рядом с Ниной, взял ее за руку и сказал:
— Ну все, начинается моя работа. Меня вызывают в лагерь. Завтра приедут воспитатели и вожатые, будут готовиться к смене, а детишки подтянутся через неделю.
Василя, услышав, радостно всплеснула руками:
— Вот и хорошо! Люблю, когда ребята из города приезжают. Здесь так шумно становится. Музыка все время играет, родители приезжают к ребятишкам. Да и Рустаму работа будет.
Нина смотрела на Николая и ощущала в его голосе ту особую бодрость, которая всегда появляется у людей, знающих свое место и свое дело.
Ей стало тепло: она понимала, что Коля нужен здесь, что он будет окружен людьми, что в этом месте его жизнь не простаивает зря.
…Утро наступило свежее, ясное, с тонким запахом росы и прогретой травы. Ветерок доносил запах хлеба, а издалека слышался лай собак и крики петухов.
Николай уже собрался: в руках — аккуратно сложенный мешок с инструментами, на лице — легкая радость предстоящего дела. Нина вышла проводить его к воротам.
— Ну что, жена, — сказал он, улыбнувшись и поправляя на плече мешок, — сегодня у меня первый рабочий день. Сначала лагерь надо весь осмотреть, потом возни будет немало: двери где-то перекосились, замки менять, краны подтянуть… А уж когда дети приедут — и говорить нечего, каждая мелочь важна.
Нина смотрела на него и чувствовала, что его походка стала другой — твердой, деловой. Он будто снова расправил плечи.
— Коль, — мягко сказала она, — я так рада за тебя. Иди, а я буду ждать.
Он обнял ее крепко, прижал к себе, задержался на мгновение, потом, отпуская, подмигнул:
— Жди с ужином к вечеру, как награда трудяге.
— Коль, а что приготовить?
— Навари борща! Скажу по секрету шепотком: Василя не умеет готовить борщ. Уверен, у тебя получится лучше. Ты же умеешь готовить? Я не прогадал, взяв тебя в жены?
Она покачала головой, засмеялась, а сердце ее сжалось от нежности.
Николай шагнул за ворота — к своей привычной работе, к людям, к заботам.
…День тянулся неторопливо, и в доме все шло своим чередом. Нина вместе с Василей хлопотали по хозяйству: перебрали прошлогодние сухофрукты, вынесли подушки проветриться, пропололи грядки. Обедать не хотелось, стояла сильная жара. Решили прилечь в саду, раскинув покрывало.
Нина мгновенно провалилась в сон, а когда проснулась, то принялась готовить борщ. Василя с удовольствием отдала ей бразды правления.
Время подходило к ужину, но мужчины все не возвращались.
И вот первым прибыл Рустам. Мать встретила его на пороге, привычно осмотрела с ног до головы: устал ли, голоден ли. Но сын выглядел на удивление свежим, даже слишком бодрым для конца рабочего дня. На лице его блуждала легкая улыбка, словно он хранил какую-то тайну.
— Сынок, подождем Колю, или ты сразу ужинать будешь? — мягко спросила Василя, вытирая руки о полотенце.
— Нет, мам, я не голоден, — ответил Рустам. — Может, позже. Как раз Коля-ака вернется.
Наклонился, чмокнул ее в щеку и, почти не задерживаясь, прошел в свою комнату.
Нина заметила, как он шагал легко, будто не устал совсем. Она переглянулась с Василей — та только слегка нахмурила брови, проводив сына взглядом.
Прошло еще немного времени, и в конце улицы показался Николай. Он шагал устало, но с той особой неспешной уверенностью, которая всегда бросалась в глаза: плечи прямые, походка ровная, взгляд усталый, но ясный.
— Ну вот и наш кормилец! — радостно сказала Василя, подмигнув.
Нина встретила его у ворот, поцеловала и спросила тревожно:
— Устал?
— Устал, — честно признался он, улыбнувшись. — Но день был хороший. Лагерь оживает, Нина, работы много, а это значит — я нужен.
Они втроем уселись за ужин. Нина разлила по касушкам борщ, поставила салат из огурцов с зеленью, каймак в плошках.
— А Рустам где? — спросил Николай, кивнув на пустое место за столом. — Машина стоит.
— У себя, — коротко ответила Василя. — Сказал, не голоден.
Николай, как заправский дегустатор, поднес ко рту первую ложку, подул, осторожно попробовал. Нина с замиранием сердца следила за ним. Ей так хотелось, чтобы ему понравилось. Он прикрыл глаза и застыл на секунду.
— Господи, мечтал об этом со дня приезда. Василя, сейчас либо закрой уши, либо не обижайся. Буду Нину хвалить.
Василя рассмеялась:
— А я только рада!
— Нинок, отличный борщ! На славу. Люблю, когда чуть кислинка имеется. А потому всегда ждал зиму, чтобы борща с кислой капустой поесть.
— Коль, но этот со свежей.
— Знаю, Нин, но есть какая-то кислинка приятная. Очень вкусно. Спасибо. По моему вкусу.
…За ужином разговор пошел о простом: о завтрашнем дне, о том, сколько детей примут в лагерь, как в саду спеет черешня, и нужно будет скоро заняться сбором урожая.
Но в глубине души каждого из них оставалась легкая тень: что с Рустамом?
Он вышел к окончанию ужина, не стал садиться за стол, хотя мать тут же предложила. Нина заволновалась:
— Может, он мою стряпню не хочет?
Василя покачала головой:
— Нет, что вы! Да он и не знает, что борщ сегодня.
Рустам же, взглянул на Колю и, чуть наклонив голову, сказал:
— Коля-ака, пойдемте перекурим?
Николай понял по его тону — разговор будет особый. Взял сигареты, махнул Нине: мол, сейчас вернусь, — и пошел за парнем во двор. Сели на лавочку у сарая, прикурили. Рустам молчал, утаптывал носком шлепанца пыль.
— Ну, рассказывай, — тихо сказал Николай. — Чего язык прикусил?
Рустам смутился, улыбка так и не сходила с лица.
— Да что… Так… Сегодня в городе было… Сначала случайность какая-то. Подвез одну девушку. Думал, все — и забыл. А потом, представляете, совсем в другой части города — она снова. Как будто сама судьба ее мне подкинула.
— Ну, не тяни, — Коля прищурился. — И что?
— Да ничего… Второй раз уже не удержался, заговорили, пошутили, смеялись. Она, знаете, не как все… легкая, будто знакомая давняя. Вот сижу и думаю теперь… Может, это знак?
Николай затянулся, выпустил дым и улыбнулся краешком губ.
— А что же не знак, Рустам? Ты только смотри не торопись, узнай ее получше. Но если судьба трижды подкинет — тогда уж точно не отвертишься.
Рустам, не сдержавшись, вдруг рассмеялся и начал торопливо говорить:
— Улыбка у нее такая… светлая. И глаза зеленые. Мы даже не заметили, как приехали. Словно всю жизнь знакомы.
Он на секунду замолчал, поиграл сигаретой в пальцах, а потом посмотрел на Колю почти виновато:
— Коля-ака… Понимаете… Она русская. Снова русская. Мама будет против…
Николай втянул дым, посмотрел на него внимательно и мягко сказал:
— Рустам, я не думаю, что Василя будет против. Отца нет рядом, она ведь его тогда послушалась.
Рустам кивнул, но улыбка сошла с его лица, осталась только задумчивость.
— Вот и думаю теперь, Коля-ака… Что делать?
Николай хлопнул его по плечу:
— Пока — ничего. Пусть жизнь сама подскажет. Ты только слушай сердце. Оно редко врет. Телефон-то хоть взял?
Рустам опустил голову, будто смутившись, и тихо ответил:
— Да… взял. Завтра хочу ей позвонить. Мы условились, если получится — встретиться в городе.
Николай кивнул одобрительно, выдыхая дым в сторону:
— Ну и правильно. Нельзя такие встречи на ветер пускать. Судьба редко дважды посылает одну и ту же девушку в один день.
Уголки губ Рустама дрогнули — то ли улыбка, то ли волнение.
— Коля-ака, только вот… сердце сильно бьется, как подумаю.
Николай мягко рассмеялся:
— Это хороший знак.
Когда они затушили окурки и вернулись к дому, Рустам снова ушел в свою комнату, а Николай задержался у топчана. На лице его играла едва заметная улыбка — и задумчивая, и теплая одновременно.
Татьяна Алимова
