В аттестате у Любаши пятёрок больше, чем четвёрок.
И музыкальная школа окончена – с отличием.
Мама мечтала о том, что Любаша будет учиться в консерватории: недаром же она была лучшей ученицей в музыкальной школе, и в самых высоких конкурсах на просто участвовала, – неизменно становилась призёром.
Папа был уверен, что Люба поступит на экономический: вон сколько грамот за победы в олимпиадах по математике!
Мама горячо и вдохновенно говорила о музыке… о Любашином призвании, о её творческой натуре…
Папа снисходительно улыбался и объяснял маме, как важно и очень перспективно иметь экономическое образование.
После выпускного вечера мама победоносно взглянула на папу: Любаша бережно открыла крышку дорогого пианино – дедушкин и бабушкин подарок, очень душевно играла «Лунную сонату»…
Папа торжествующе кивнул на открытый учебник алгебры, что лежал на столе в Любашиной комнате.
На следующий день Любаша сказала, что поступила на курсы в шахтном учебном комбинате и будет учиться на стволовую поверхности.
Мама и папа переглянулись.
Мама в недоумении улыбнулась:
-Что… Любашенька?.. На какие курсы?
Папа недоверчиво переспросил:
-В шахтном учебном комбинате… – что?
На минуту за обеденным столом воцарилась тишина…
Потом мама и папа заговорили одновременно – перебивали друг друга, говорили о пятёрках в Любашином аттестате… и о четвёрках, которых было совсем мало.
Папа поднялся, в волнении открыл пачку сигарет… и тут же убрал её в карман – мама не разрешала курить в доме… За строгостью скрыл растерянность, заметил:
- Это безответственно, Люба. В конце концов, если тебе не по душе учёба на экономическом, ты можешь поступить в консерваторию. Но – курсы в шахтном учебном комбинате!..
Мама подхватила:
- Это неразумно! В конце концов, если тебе не нравится консерватория… ты можешь поступить на экономический! Но – курсы в шахтном учебном комбинате!..
Любаша молча выслушала родителей. Объяснила просто и кратко:
- Мне нравится работать на шахтном спуске-подъёме. Я буду учиться на курсах – по специальности стволовая поверхности.(Стволовая поверхности - шахтёрская профессия. Этот специалист отвечает за спуск-подъём по шахтному стволу. В основном, стволовыми поверхности работают женщины. Шахтный ствол – это вертикальная капитальная горная выработка в угольной шахте, имеющая непосредственный выход на земную поверхность и предназначенная для обслуживания подземных работ. По шахтному стволу осуществляется спуск-подъём шахтёров, различных грузов, материалов и техники).
- А музыкальная школа!..
-А пятёрки – по алгебре, геометрии… физике, химии, географии!..
Любаша улыбнулась:
-А стволовая поверхности непременно должна быть двоечницей?..
… И музыкальная школа… и все пятёрки, вместе взятые, – не имели никакого значения.
Значение имело лишь то… чтоб каждый день видеть Андрея.
Любашкой-ромашкой называет Любу только Андрей.
Андрей Полунин – машинист горного комбайна.
Тоня, лучшая Любашина подружка, недавно смешливо бросила:
- Ой, Любка!.. Ты на Полунина смотришь так… будто он – не меньше, чем космонавт. Он же обычный шахтёр! Самый обычный! И водку пил с мужиками в «Угольке», я видела!
Любаша пожала плечами:
- И – что? У проходчика Женьки Муравина дочки-двойняшки родились. Вот мужики и поздравляли Женю.
Тоня покачала головой:
- Ой, нет, Любка!.. Уж если влюбиться… Нуу… – хотя бы в курсанта военно-авиационного. Чем тебе Юрка Волошин не нравится?.. Он же в Закурганный из-за тебя в увольнение приезжает! Окончит училище, – вдруг его в отряд космонавтов примут! А ты, Любка, – дура.
- Вот ты и влюбись – в Юрку, раз тебе так курсанты и космонавты нравятся, – посоветовала Любаша подруге.
- И влюблюсь! Пока ты будешь по Андрюхе сохнуть! А у них со Светкой дело к свадьбе! Он на тебя и не смотрит!
Встречались с Андреем нечасто…
Тоня правильно сказала: он и не замечает Любашу… Так, улыбнётся иногда… А в карих глазах удивление мелькнёт:
- Как дела, Любашка-ромашка? Растёшь? Двоек много получаешь?
К плечу Андрея прижимается Света Олейникова.
Светлана учится в педагогическом. Десятиклассницу Любку Щеглову и её светло-русую косу окидывает откровенно насмешливым взглядом: гимназистку из девятнадцатого века, что ли, строит из себя!.. Эта строго заплетенная нелепая коса – до пояса…
У самой Светланы – модная стрижка крашеных каштановых волос.
И чего это Андрей оглядывается на Любку?..
Придумал, – тоже: Любашка-ромашка… Какие нежности!
После встреч с Любкой Светлана напоминает Андрею:
- Учти, – я на последнем курсе. Незамужних отправляют работать в такую тьмутаракань, куда автобус раз в неделю ходит.
Андрей отшучивается:
- А мотоцикл у меня зачем?
- Мотоцикл?.. Ты представляешь меня – на мотоцикле? – Светлана вызывающе взмахнула густо накрашенными ресницами: – Может, ты ждёшь, пока эта… твоя Любашка-ромашка школу окончит?.. Чтоб покатать её на мотоцикле. Она – так точно ждёт этого.
Любаша не ждала…
Просто любила Андрея – давно, с конца седьмого класса.
Его тогда в армию провожали.
За столом Светлана сидела рядом с ним… так же прижималась к его плечу.
А потом почтальонка Танюша Евсеева приносила ей солдатские конверты. Улыбалась:
- На тебя одну работать приходится, Светка. Каждый день солдат твой пишет.
Светлана небрежно брала письмо:
- Читать не успеваю…
Однажды Любаша увидела, как Татьяна опустила письмо в почтовый ящик на калитке Олейниковых. На конверте мелькнул треугольный штемпель.
Сердце Любашино забилось… Она быстро оглянулась, достала из ящика конверт. Адрес – крымский город и номер воинской части – запомнила с полувзгляда. Опустила конверт назад, перевела дыхание…
И написала письмо Андрею…
Письмо – не школьную записку на уроке… а настоящее письмо… письмо солдату в армию – писала впервые. Как-то непостижимо угадывала, – о чём надо писать солдату. Рассказала, как над Луганкой кружатся звёздами оранжевые и красные кленовые листья… как скрылся за курганом журавлиный клин…
А в конце письма…
Смелости Любаша набиралась три дня.
И в конце письма написала: я тебя люблю…
А ещё через три дня дописала: я очень жду, когда ты вернёшься…
Только имени не написала… И обратный адрес на конверте тоже не написала, просто – Закурганный…
По-девчоночьи надеялась: догадается солдат, – от кого письмо…
Догадается, – потому что на проводах Андрей улыбнулся ей.
На письмо Любашино солдат не ответил.
Сейчас Любаша понимает: уж слишком старательным почерком – девчоночьим, детским… – было написано письмо…
… В конце лета у Любаши – первая смена на спуске-подъёме.
И Андрей в первую работал.
Удивлённо присвистнул:
- Люба?.. Выросла, значит, Любашка-ромашка?
А когда поднялись шахтёры на-гора, Андрей сорвал за терриконом несколько ромашек, протянул Любаше:
- Тебе это.
После смены у всех шахтёров лица одинаковые… А Любаша узнала бы Андрея из тысячи… глаза бы его узнала.
Опустила лицо в ромашковый букет.
Ромашки пахли горьковатой нежностью… и углём, – как руки Андрея…
А потом…
Была ночная смена.
И летели сквозь осеннюю ночь горноспасательные машины.
И Любаша, стволовая поверхности, не дышала, – чтоб шахтная клеть не всколыхнулась во время подъёма из километровой глубины, где полыхал огонь, – после взрыва в третьей западной лаве. (Лава – это подземная очистная горная выработка, в которой производится добыча угля. Протяжённость лавы – от нескольких десятков метров до нескольких километров – в современных шахтах. Один бок лавы образован массивом угля, это – забой лавы, а другой – обрушенной породой выработанного пространства).
Чтоб не всколыхнулась клеть в пути, – потому что поднимала Любонька-Любашка… белая ромашка раненых шахтёров.
Темнело в глазах… и сердце обрывалось, когда при свете фонарей вглядывалась в шахтёрские лица…
Андрея не было.
Хмурые горноспасатели торопливо курили перед следующим спуском в шахту, негромко переговаривались – о завалах, о шахтёрах, которых пока не нашли…
Любаша умоляюще прижала руки к груди… Не слышала своего голоса:
- Андрей… Полунин…
Алёшка Дрёмов, командир отделения горноспасателей, расслышал. Оглянулся, потушил сигарету. Устало улыбнулся:
- Испугалась, малая? Всё в порядке с Андрюхой. Помогает он нам. Он же шахту знает, как в Журавлиной балке – каждую тропинку. Завалы простукивает. Жди, – поднимется твой Андрюха.
Андрей поднялся на следующую ночь.
Шахтёрская каска разбита… Выше виска чернеет рана.
Словно не удивился, что Любаша на подъёме, – хоть смена её ещё утром закончилась.
Любаша прижалась к его груди, заплакала…
Он молча гладил её вздрагивающие плечики. Потом чуть коснулся губами светлых волос:
- Что ты, Любонька-Любашка, белая ромашка… Всё заживёт – до свадьбы. Выйдешь-то за меня?
Любаша подняла глаза…
-И за то письмо – спасибо тебе, Любашка-белая ромашка.
- Ты… прочитал его?
- Конечно, прочитал. Каждый день перечитывал. Просто – маленькой ты была.
Светлана вышла замуж за выпускника военно-авиационного училища штурманов лейтенанта Дёмина. В педагогическом и в военно-авиационном выпускной был в один день, там и познакомились.
Андрею Светлана объяснила:
- Не для меня это: все эти ваши спуски-подъёмы, смены, взрывы, завалы. Прости меня. Хорошо, что ты не торопился со свадьбой. Будь счастлив. Мы с Олегом завтра уезжаем в Забайкалье.
А Любонька-Любашка, белая ромашка поздней осенью стала шахтёрской женой.
В степи на полыни белел иней…
На рассвете, в день свадьбы, Андрей отыскал несколько ромашек, что до сих бесстрашно цвели за терриконом, – самый счастливый букет для шахтёрской невесты.
Часть 1 Часть 2 Часть 3 Часть 5 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
