Продолжение "Записок доктора Сэмюэля Коллинза", врача царя Алексея Михайловича (пер. с англ. П. Киреевский)
Город Москва (Moscua) занимает очень большое пространство, обнесенное тремя стенами, кроме той стены, что окружает Императорский дворец. Внутренняя стена красного цвета и сложена из кирпича, вторая белая, а третья деревянная. Последняя имеет около 15-ти или 16-ти миль в окружности, а выстроена была в четыре или пять дней по случаю приближения крымских татар.
В ней бревен столько, что можно выстроить из них род лондонских тонкостенных домиков в 15 миль длины. С тех пор, как Его Величество (здесь Алексей Михайлович) был в Польше, видел тамошний образ жизни и стал подражать польскому королю, круг его понятий расширился: он начинает преобразовывать двор, строить здания, красивее прежнего, украшать покои обоями и заводить увеселительные домы.
Что же касается до его сокровищ, состоящих из драгоценных каменьев, то ни один Государь с ним не сравнится. У него есть, однако, много камней и не очень дорогих, потому что русские любят иметь множество драгоценных каменьев и замечают в них одни важные недостатки.
Одежда Царя такая же, как и боярская; только богаче. Царица (здесь Мария Милославская) отличается высоким убором головы и рукавами рубашки, длиною от 30 до 36 английских футов, а рукава его верхнего платья также широки, как у наших бакалавров. Все женщины высшего сословия одеваются также.
Обыкновенно Ее Императорское Величество совершает поездки свои ночью (в колымагах, покрытых красным сукном), с большей частью своих женщин, т. е. горничных девушек, боярынь и швей. Недавно (1662) завелось между женщинами обыкновение ездить верхом в белых шляпах с шелковою повязкой на шее, и садиться на лошадь по-мужски. "Risum tenealis amici" (удержитесь от смеха друзья!).
Одежда мужчин и женщина по всей империя одинакова, языка их везде один и тот же; в религии то же единство; это, без сомнения, очень много способствует к их спокойствию и миру.
Здесь бы можно было сделать несколько рассуждений о нашем несчастном разделении и различии во мнениях; но такое отступление замедлило бы мой рассказ, и потому "cynihius aurem".
Русские почти во всех своих действиях отличны от других народов. Они носят рубашку сверх подштанников, перепоясываются ниже пупа (потому что пояс по их мнению, придает силы). Ни мужчины, ни женщины не ходят без поясов, под страхом небесного наказания. Они не свистят губами (считая его неприличным), а свистят сквозь зубы, что очень странно.
Когда они плюют, чтобы вычистить что-нибудь (как например башмаки), то несколько времени перед тем чихают. В знак удивления или неверия, они не пожимают плечами, а качают головой от одного плеча к другому. Даже их речи и ударения не сходны с другими народами.
В наших часах стрелка ходит по цифирному кругу, в русских, напротив того, вертится циферный круг (!).
Г-н Holloway, один очень искусный человек, сделал первые такие часы, говоря, что русские ни в чем не сходны с другими народами, а потому и в часах их должно быть особенное устройство. Русские стоят во время молитвы, считая коленопреклонение телодвижением неблагородным и варварским, потому что последователи латинской церкви (католики) становятся на колени.
Они считают за грех брить бороду, потому что поляки бреются.
Они едят свинину охотнее всякого другого мяса, потому что татары ненавидят ее (хотя свиное мясо самое поганое, pogano); русские предпочитают рожь пшенице, и вонючую рыбу свежей. Они считают мили свои не сотнями, а девяностами. Новый год начинается у них с первого сентября. От сотворения мира считают они с лишком 7060 лет. В небылице их уверить легко, но трудно убедить в истинном и вероятном.
Они шьют, обратив к себе иглу острием, и продевают ее средним пальцем, а потому должны быть плохими портными.
Они не умеют есть ни гороху, ни вареной моркови, а едят их с шелухой. Они не обирают стручья с гороха, а вырывают его с корнем и везут продавать на рынок.
Они не знают названия рогоносца (cornuto), а о рогоносце говорят, что он лежит под лавкой.
Русские больше верят слову человека бородатого, нежели клятве безбородого.
Красотой женщины считают они полноту, "juxta illud Itallcum, Dio mi faccia grassa, io mi faro bella" (Дай мне Бог полноту, а я себе дам красоту).
Румяны их похожи на те краски, которыми мы украшаем летом трубы наших домов, и которые состоят из красной вохры и испанских белил.
Здесь любят низкие лбы и продолговатые глаза, и для того стягивают головные уборы так крепко, что после не могут закрыть глаз, также как наши женщины не могут поднять рук и головы.
Русские знают тайну чернить белки глаз. Худенькие женщины почитаются нездоровыми, и потому те, статные от природы и не склонные к полноте, предаются эпикурейству, с намерением растолстеть: лежат, целый день в постели, пьют русскую водку (очень этому способствующую), потом спят, а потом опять пьют.
Я не могу не дать отчета в русском судопроизводстве, очень запутанном.
У них есть, однако же, метода, и каждая область имеет свой Приказ, где председательствуют: боярин (или лорд) и дьяк (или канцлер), под начальством которого находятся многие писаря (клерк). Дьяк представитель боярина, также как боярин представитель Царя.
Как скоро есть тяжба, то истец почти всегда выигрывает дело, потому что справедливость предполагается на его стороне.
Убийца может здесь откупаться деньгами. Если русский убьёт своего раба, или свою жену, наказывая их за вину, то законы его не судят. Также, если случится убийство, а никто не преследует убийцы, то законы молчат. Не сознавшись в преступлении, обвиненный не может быть осуждён, хотя бы тысячи свидетелей были против него, и потому стараются вынудить признание всякого рода муками.
Сначала подымают обвинённых на дыбу, и если его не подействует, то их секут; а русские палачи мастера того дела, и могут, как говорят, с шести или семи ударов убить человека. Иногда сообщники преступника подкупают палача и заставляют его засечь обвинённого до смерти, чтобы отвратить от себя наказание.
Палачи ни на волос не минуют цели в своих ударах, и острым железом пронзают самые ребра; они иссекают спину, как окорок ветчины, потом сыплют соль на раны, и, привязав несчастного руками и ногами к шесту, держать над огнем и жарят.
В случае упорства (часто и признаваться не в чем), обвинённого отпускают; палач вправляет составы его, оставляет его дней на 20, покуда он немного не выздоровеет, потом повторяют прежние мучения, и может быть выламывают щипцами ребро или два. Если ничто не действует (некоторые выносят эти мучения), тогда бреют обвинённому темя и капают на обнажённое место холодной водой.
Некоторые из испытавших говорят, что это мучение самое ужасное, потому что каждая капля равняется удару ножа в сердце. Все это бывает тогда, когда палач не подкуплен; в противном случае он разом оканчивает муки.
Я видел нескольких человек, у которых спина была иссечена, как кора на дерева, и которые потом вылечились, но никогда уже не могли изгладить оставшихся знаков.
Делателям фальшивой монеты вливают в горло топлёного олова.
Два года тому назад один удалец выстрелил по скворцу на царском дворе, но пуля скользнула и упала в царские покои. Стрелку отсекли левую ногу и правую руку. Открыв тайный заговор, заговорщиков мучают в тайне, потом увозят в Сибирь, и, отъехав 100 или 200 верст, попросту опускают в прорубь. Других, отрезав им косы, уши, и выколов глаза, ссылают в Сибирь за 3 тысячи верст.
Виселица недавно введена в употребление. Преступник вкладывает голову в петлю и спрыгивает с подмостков, по приказанию палача. Должность палача наследственная, и он учит детей своих сечь кожаные мешки.
Сибирью называется обширная и неизвестная страна, примыкающая к стене Китайской. Я говорил с одним человеком, там бывшем и торговавшим с китайцами, и с другим, который мне рассказал, что они видели за Сибирью море, на котором были корабли и люди в странных одеждах, сходных с китайцами, богатые парчами и драгоценными каменьями и носящие бороду только на верхней губе.
Те, которые туда путешествуют, употребляют на проезд около 6 лет, останавливаясь зимою в одних местах, а летом в других.
В главном городе Сибири Тобольске (Zambul) живет главный воевода. Там торгуют мехами, особенно собольими, которых, как говорят, нигде больше нет; питаются какими-то ягодами или орехами, изобильно там растущими на деревьях, теперь мне неизвестными, но о которых мне обещали сообщить. Тамошние жители проводят на охоте 6-7 недель сряду, и ездят на собаках, а собак кормят рыбой, в множестве добываемой из озёр.
Они запрягают от 40 до 50 собак в одни сани, одеваются в тройные меха; во время больших морозов лежат целую ночь, и разводят огни для приготовления рыбы. Собаки очень хорошо умеют отыскивать соболей, а люди искусно их убивают, попадая стрелою в нос, после чего собаки приносить добычу. Если удар минует нос, то соболь пропадает, потому что он смелое животное и уходит со стрелой в теле; сверх того портится и мех.
Там так холодно, что вода, брошенная в воздух, падает льдом.
Большая часть Северных стран не производит хлеба; но по изобилию рыбы, жители употребляют ее сушеную вместо хлеба, и, несмотря на то, доживают до глубокой старости. Во время морозов кормят коров рыбой, и потому их молоко отзывается рыбою.
Река Обь протекает чрезвычайное пространство и устье ее до сих пор неизвестно. Северная Сибирь называется землей "Самоедов или людоедов", потому что тамошние жители съедают пленников на войне. Однако же, они большей частью питаются рыбою; богатство их состоит в оленях, которые у них пасутся большими стадами и сделались так ручны, что повинуются свисту человека.
Обычаи, язык и вера у них скотские, потому что они поклоняются солнцу и луне. Обожание солнца, которым они очень мало наслаждаются зимою, у них естественно. Они чрезвычайно ревнивы к своим жёнам, и это напоминает мне случай, доказывавший, как сильны воображение и привычка: когда у одного из них спросили об одной молодой и прекрасной англичанке, не прекрасна ли она и не безобразна ли его жена? он отвечал: "Совсем нет. Ваши женщины бледны, как тело рыбы; а у наших румянец естественный и неподдельный".
Дочерей они почитают большим богатством молодые люди не могут их видеть прежде свадьбы, а замуж выходят они шести или семи лет от роду, чтобы женихам быть уверенным в их невинности. Жених, покупая невесту у ее родителей, платит условное число оленей, потом берет к себе в дом и запирает al Italiano. Мужья то же делают с женами, отправляясь на охоту.
Продавая иностранцам оленя, они всегда выговаривают себе потроха и съедают их. Достоинство человека оценивается у них знанием магии, в которой они очень сведущи, особенно в присутствии иностранцев; но при русских они не показывают своего искусства, боясь суда.
Раз английский купец угощал некоторых из них в Архангельске, и когда один из гостей напился пьян, и сделался похож на медведя или сумасшедшего, тогда позвали старуху, которая прошептав ему что-то на ухо, коснулась его лба, и гость тотчас протрезвился, как будто ничего не бывало.
В Полуденной Сибири есть дикая страна, называемая Степью (Step): она простирается на 600 или 700 верст, и большей частью состоит из равнин; рек в ней мало, но почва невероятно плодоносная. Там целый день едешь полем, обросшим вишнёвыми деревьями, которые не выше трех четвертей ярда; такая низменность происходите от того, что они часто сжигаемы бывают иностранцами или путешественниками, которые неосторожно уезжают, разведя осенью огонь, а высокая и сухая трава загорается, и разливается на 40 или 60 верст.
Огонь часто пожирал и самих путешественников.
Красные вишни, растущие на этих деревьях, очень хороши, но и очень кислы. Они бывают вкусны, когда пересажены. Я говорил с людьми, видевшими там множество тюльпанов, дамасских и красных роз. Там много огромной спаржи, чесноку, майорану, шалфею, цикория, тимьяна и других растений, которые мы тщательно храним в садах; большое множество солодового корня, привлекающего к себе Ursa major и Ursa minor; наконец множество пастернаку и моркови.
Там есть один ночной небольшой зверок, называемый сурком, который величиною подходит к барсуку, но не похож на него видом; шерсть его темная, струистая и гладкая, голова маленькая, спина почти в четверть шириною, и вообще он зверок красивый. Сурки живут под землею, также как и кролики. Когда полк Крафорда стоял по близости их жилищ, они вышли смотреть на него, и поднявшись на задние лапки, закричали так пронзительно и неожиданно, что испугали и людей и лошадей, отчего последние убежали за 10 верст, прежде нежели умели поймать их.
Русские рассказывают странные повести об их междоусобных войнах, о том, как они берут побеждённых в плен, как заставляют своих рабов приносить на зиму съестные припасы, сено и коренья; но это, вероятно, русская басня.
Рассказывают за верное, что они очень искусно делают свои жилища, сохраняют в них большую чистоту, выносят и хоронят тела умерших. Там есть еще другой зверь, называемый перевозчиком, - мех его жёлто-бурый с белыми и черными оттенками, очень красив в шубах, но мало здесь употребляем, потому что мех его короток и он мало согревает; эти звери, как говорят, перевозят белок и горностаев через реки и потому называются "перевозчиками" (?); тем же самым словом на русском языке называется переводчик.
Русские говорят, что "перевозчики" имеют страсть перевозить других животных. Этого я никогда не слышал от очевидца; но, другой очевидец мне сказывал, что "видел стада белок, не нашедших себе пропитания на одном берегу и переплывающих на другой берег, употребляя свои хвосты вместо мачт, весел и парусов, в небольших щепках или палках вместо челноков, и не умея грести, они плыли по ветру; а если же взмокнут их хвосты-паруса их, то они погибают неизбежно".
