Денек выдался удивительно улыбчивый: светило солнышко, статья была дописана и сдана, Семен пребывал в прекраснейшем настроении. Еще бы: у него на чердаке возился со стеклопакетом Егор, вернувшийся из своего персонального Эдема. Идиллия — одно слово. На душе у Маши цвели розы и чирикали воробушки.
И тут на столе завибрировал и пополз к краю телефон. Маша ловко поймала его рукой. «Муж» — лаконично сообщил экран. «Медведик пузатенький соскучился», — ядовито подумала Маша, но вызов все же приняла.
— Приветствую, — поздоровалась трубка. — Ну как дела?
— Дела отлично. Ты чего хотел-то, Мед... Миша? — Маша подпустила морозца в голос.
— Да... Так. Ничего, наверное. Просто хотел узнать, хорошо ли ты там устроилась? Переживаю.
— А я-то решила, что ты для официального развода созрел. А может, тебя жилец мой обижает?
— Ну перестань, Машка, — взмолился Михаил. — Я и так себя последней пакостью чувствую. Обделался по полной.
— Это точно! — согласилась Маша. — Как там Зайка твоя поживает?
— Не знаю!
— А чего же так?
— Я ее бросил!
— Или она тебя?
— Я сам!
— А мне-то чего звонишь? Сочувствовать я не буду. Чего хочешь-то?
— Исправить все хочу, — тихо сказал Миша.
«Вот ведь чудеса, — удивилась Маша. — На днях родитель просил, чтобы я Мишке второй шанс дала, а сегодня он сам звонит и о том же умоляет. Загадка она и есть загадка!»
— Маш? — напомнила о себе трубка. — Можно я приеду?
— Черт с тобой, приезжай!
Сказала, словно в прорубь сиганула. А иначе никак.
— Когда я тебе не помешаю?
«Ишь, какой корректный стал!» — подумала Маша.
— Давай в субботу. И ты выходной, и я себе отдых устрою.
— Спасибо, — поблагодарила трубка.
***
— Гости будут? Простила? — Семен ехидно смотрел на Машу с табуретки и болтал ногами.
— Никого я еще не простила! И вообще, не лезь в дела сердечные, — строго приказала Маша.
— Ну и пожалуйста, — обиделся Семен. — Я, может, из лучших побуждений! Вдруг тебе поговорить об этом нужно с кем-то?
— Я лучше с бабой Зиной поговорю.
Семен посмотрел на нее долгим взглядом, спрыгнул с табуретки и пошел на свой чердак.
«Надулся, — поняла Маша, натягивая галоши. — Ну и пусть. Женщина женщину лучше поймет».
Баба Зина встретила ее в огородике. С тяпкой в руках, в розовой кепочке и футболке ядовито-зеленого цвета. На этот раз надпись на груди сообщала: «Пока ты живой, все можно исправить!»
«Прямо знак свыше, — оценила Маша. — Интересно, у Зинаиды на все случаи жизни такие футболки с лозунгами имеются?»
— Привет, Машуня! — баба Зина отсалютовала тяпкой.
— Здравствуйте. Баба Зина, я к вам посоветоваться да поплакаться.
— Тогда пойдем, пройдемся! — Зинаида ловко воткнула тяпку в землю, отряхнулась и подхватила Машу под руку.
***
Слушать баба Зина умела. Не перебивала, не причитала о том, какие все мужики сволочи, не давала советов. Просто кивала: «Слышу, понимаю».
— Позвала я его. А вот теперь не знаю, может, зря?
Маша закончила свой рассказ и с надеждой посмотрела на бабу Зину.
— Я вот что тебе, Машуня, скажу: второй шанс давать людям надо. Да и не только людям. Вообще всем! Вон видишь два пустых участка, заросших?
Маша кивнула. За разговорами они забрели с бабой Зиной на самую окраину Загадки и сейчас шли мимо покосившихся заборчиков, словно полустертым пунктиром отмечавших чьи-то бывшие владения.
— Не знаю, правда это или нет, но рассказывал один чердачник мне историю про эти два участка. Слушай, может, пригодится.
***
Жалели всегда чердачники заброшенные домики. Ну а как иначе, больно, когда тебя бросают. Некоторые домишки быстро понимают, что стали ненужными. А некоторые, до последнего не верят: ждут, что вернутся к ним люди... Даже когда зарастают по самое крыльцо золотарником да иван-чаем, все равно на что-то надеются.
С сочувствием они смотрят на разуверившихся товарищей, которые, потихоньку сереют от горя, разваливаются. Превращаются в подгнившие дрова...
Стояли два таких домишки на краю нашей деревни. Номеров их уже никто не помнил, а вот краска еще с них сошла не вся. Поэтому дома так и звали: Желтый и Синий.
— Хорошо-то как раньше было, помнишь? — говорил частенько Желтый. — Домики все были деревянные, живые. Не то что сейчас. Новенькие приезжают в Загадку и пытаются нагородить здесь каменные замки. Камень же он холодный, мертвый.
— Зато такой дворец человеку бросить жалко. Еще бы, денег-то сколько вбухано! Так что ты за каменюк не переживай, они-то не осиротеют, как мы с тобой, — ворчал Синий.
— Ну чего ты тоску наводишь. Может, и к нам скоро люди вернутся. У меня вон даже провода электрические еще целы, стекла не все побиты. Приедут и заживут мои люди, как раньше. Я же еще молодцом: подкрасить, подремонтировать чуток — всего и делов-то! — бодрился Желтый.
— Не верю я в это, — вздыхал Синий. — Раньше еще надеялся на что-то, а теперь устал. Никому мы не нужны. Старые, облезлые, некрасивые!
***
Но однажды осенью в Загадку въехала машина. Остановилась напротив пустующих домиков. Из машины появился упитанный, краснолицый мужичок и дамочка в белой шубке и модных сапожках на каблучках.
— Ниночка, как тебе?
Мужичок поддержал свою спутницу под локоток.
— Серенько! — оценила Ниночка.
— Ну да, сейчас серенько, — согласился мужчина. — Но ты посмотри, какие просторы, какие перспективы. Купим два участка рядом, снесем эти развалюхи и отгрохаем себе дворец!
— Вовик, может, ну его? Давай лучше купим дворец сразу, в каком-нибудь коттеджном поселке. Сдалась тебе эта деревня!
— Ладно, подумаем, — примирительно сказал Вовик. — Просто здесь природа красивая, воздух волшебный.
Но Ниночка уже не слушала, села в машину, хлопнула дверцей. Краснолицый Вовик вздохнул и последовал за своей дамой. Машина рявкнула и уехала, подняв с дороги стайку осенних листьев.
***
Синий впал в панику:
— Ты слышал, что этот мужик сказал своей крале в шубе не по сезону? А я предупреждал! Снесут нас к чертовой бабушке, останутся одни дрова. Нет! Даже дров не останется. Сгорят в печах!
— Да не истери ты так! — попытался успокоить его Желтый. — Крале Загадка наша не понравилась. Так что живи себе спокойно.
Но Синий больше не мог. Окончательно он потерял веру в лучшее после этого случая. Облезла с него последняя краска, порвались провода, провалилось крылечко.
— Ну пожалуйста, — умолял его Желтый, — не раскисай. Не бросай меня одного. Приедут еще к нам люди, дадут второй шанс. Отремонтируют. Ты только не разваливайся, а то нечего им будет чинить.
— Я не верю, — отвечал Синий.
— Тогда я буду верить за нас двоих!
И Желтый верил! Молил серое осеннее небо, просил высшие силы помочь им. И однажды...
***
То утро было теплым и солнечным. Словно земля начала вертеться в обратную сторону, и вместо зимы за осенью вновь пришло лето. Желтый удивился, хотел поделиться с Синим, но не успел, так как заметил еще нечто более странное. Исчезли с участка заросли иван-чая и золотарника, вместо них, как когда-то давно, зеленели ровненькие грядочки, утопали в ярких красках круглые цветники..
И это еще не все. Заборчик перестал быть пунктиром, превратился в аккуратный беленый штакетник. С голубой калиточкой и такими же воротами.
Желтый решил, что он спит. Конечно, спит и видит чудесный сон. Но тут к воротам подъехала машина, бибикнула неизвестно кому, потом из нее вылез мужчина. Высокий, молодой, в синей майке и черных тренировочных. Распахнул новые ворота и въехал на участок.
Желтый смотрел во все окна. Он знал этого мужчину. Он помнил, что когда-то очень давно тот приезжал сюда с женой и маленькой дочкой. Саша его звали, а жену Света, а дочку... Наташенька! Точно.
Меж тем Света и Наташа тоже вылезли из машины.
— Наташка, не бегай. Барсика лучше возьми.
Из машины показался серый мордатый котяра.
«Точно, у них еще кот был! — вспомнил Желтый. — Что бы ни случилось, а меня, похоже, услышала какая-то высшая сила и дала второй шанс, и Синему тоже».
Синий сиял на соседнем участке свежей краской, все окна целехоньки, дорожки ровные. Даже сарайчик воспрянул из мертвых.
— Желтый, это мы где? Это что? Рай для домов? — беспомощно воззвал Синий.
— Не знаю, — честно признался Желтый. — Но мне кажется, это лучше! Вон хозяева мои старые приехали. Молодые, бодрые, деловые. Похоже, мы в прошлое провалились. Смотри, на чем они прикатили. Таких «Москвичей» уже сто лет не делают. А у них он новенький, словно вчера с конвейера слез.
— Ой! А за что это нам такой подарок?
— Тоже не уверен, но, похоже, это из-за меня, — признался Желтый. — Я тут высшие силы просил о втором шансе. Вот и помогли, как сумели. Да ты что, не рад, что ли?
— Рад! Только вот проснуться боюсь!
— Ты не бойся, а лучше жди!
— Чего ждать? — сверкнул окнами Синий.
— Как чего? Хозяев своих.
***
— Откуда чердачник узнал эту историю, не скажу, — закончила рассказ баба Зина. — Но верю ему. Во-первых, от тех домов ничего не осталось. Ни фундамента, ни досок, ни мусора. Ну кому нужно так гладенько все разбирать? А во-вторых, чердачники — создания чу̔дные. Они же с домами вроде как на одной волне. Понимают их, даже разговаривают.
Маша задумчиво смотрела на пустые участки. Колыхалась трава и малиново-желтые цветы. Казалось, что и не было здесь никогда никаких построек, и тоже верила.
— Ну уж раз старым домам Загадка второй шанс подарила, то, может, и я Мишке дам. Попробую, во всяком случае. Спасибо, баба Зина.
Зинаида подмигнула, стряхнула с надписи на футболке невидимую пылинку и заторопилась:
— Пойдем-ка в магазин, Машка, у меня хлеб кончился.
— И мне не помешает, — вспомнила Маша.
Они двинулись по тропинке к магазину. На душе у Маши стало удивительно легко. И правда, чего переживать-то? Как сложится, так и сложится. А может, все хорошо будет? Пока она живая, все можно исправить.
Автор: Алена Слюсаренко
