- Здорово, братишка. Ты как?
- Мхм... - кивая, поднимаясь с кровати.
Говорить могу, но врачи не рекомендовали.
По венам - обезболы, антибиотики, противокакие-то-там... Привычный, в целом, коктейль. Не первый раз влетаю. Я вообще нормально переношу такое. Болевой порог у меня высокий и здоровье как у быка.
В этот раз потяжелее... Сорокет приближается, что ли?
- Вера сегодня больше не приедет. Суд у нее. Твой она перенесла.
Киваю.
Она написала.
Мы как-то внезапно поссорились сегодня утром. Она приезжала, привозила вещи, лекарства, детские пюре для меня, на которых сейчас придётся посидеть, и привозила ещё документы на подпись по моему суду. Чтобы его перенесли на два месяца.
Я вел себя с ней как обиженный мальчишка, да. Не имея даже возможности высказать, а в чем собственно проблема. Ибо - немой. Криво пообщались через текст:
Я: "Ты ничего не хочешь мне объяснить, Вера про свои переписки?".
Она:
- А ты ничего не хочешь мне... объяснить?
Я: "Не увиливай от ответа, будь добра."
Она:
- Хорошо, я объясню. Ключи от машины я у Аделины забрала. Антонов пригнал ее к тебе домой.
"К тебе". А раньше говорила - "к нам".
- Аделина оставила там... некоторые свои вещи. Но вернёшь ты их уже сам. Я не готова этим заниматься, у меня твой суд и мой суд.
Что там она могла оставить?! - закатываю недовольно глаза.
- Слушайся врачей... - суховато и грустно. - Ты очень нужен детям.
А тебе, всё? Не нужен больше??
А я не смог заставить себя оправдаться за эту ситуацию с Аделиной, потому что она не оправдалась за свою.
Как дети, честное слово!
И я маюсь в палате, переживая, что она теперь сольётся с нашей истории. И даже уже не из-за суда переживаю... А потому что она уже часть нашей жизни. Мои сыновья ее любят. Я люблю...
Но если моя женщина решила потроить в переписках, то...
То что , Добрыня, гнать ее?!
Не получается так.
А ремнем бить можно? Я бы высек!
А если реально всё ещё планирует свалить к своему Карлсону? Заграница дело такое - всегда манит русских женщин.
Никак у меня Вера в такие схемы не ложится! Ну вообще никак... Зачем тогда переписки подчистила? Что за ерунду я тогда читаю в книге?
Отмахиваюсь от этих мыслей. Все потом. И высеку потом.
Набираю на телефоне, показываю экран брату.
"Во сколько суд?"
- Скоро... - бросает взгляд на экран телефона.
"Привези мне вещи, пожалуйста!"
Потому что наши отношения мы будем потом разруливать, а на суде я ее одну не могу оставить. Я обещал, что сделаю все, чтобы ее усилить. Она делает всё для меня и пацанов, несмотря на обиды.
- Не, братишка. Нельзя тебе. Я поеду вместо тебя.
Отрицательно кручу головой. Машу руками, споря с ним.
- Нет, я сказал. Тебе нельзя.
В глазах темнеет. Прикладываю кислородную маску ко рту. Вдох...
- Вот. Я об этом, Добрый. Ложись, читай книжку. Там обнова...
"Больше этого автора не читаю!" - оскаливаюсь я.
- Почему?
"Разонравился!".
- И даже не пытайся, Добрый. Я предупредил, что ты не в себе и чтобы тебе вещи не давали ни под каким предлогом.
"Да в себе я", - пишу ему.
Как же мне свалить отсюда? Брат тот ещё упертый баран. Если решил, что я должен лежать, с места не сдвинешь.
"Ник, дойди до моего врача. У меня по страховке там что-то уточнить нужно. Поговори с ним."
Ник уходит.
Я стаскиваю из пустой сестринской баллончик с кислородом, надеваю куртку Ника, вытаскиваю ключи от его машины с правами, оставляю на кровати.
Сбегаю, пряча баллончик под куртку. Это так... На всякий.
У больницы ловлю такси. Доезжаю до дома, там никого... Собака, кот. Очень рады меня видеть! Да и я их.
Переодеваюсь.
В моей машине на переднем сиденье шарф и кожаные перчатки Аделины. И парфюмом несёт так, что хочется проветрить.
Ну вот зачем так делать?!
На светофоре, злясь, запихиваю все в пакет. Завязываю покрепче. Зашвыриваю назад.
Это немного отрезвляет.
Ты будешь за это оправдываться, Добрый! - настраиваю себя
Верины косяки - это Верины. Они никак не оправдывают твои. Даже если их и не было. Но пока она считает, что были, они абсолютно реальны.
Чего ты там собрался ей предъявлять за переписки, пока она думает, что ты с Аделиной за ее спиной мутишь?
Подъезжаю к зданию суда. Вдыхаю несколько раз кислород.
Выхожу. Поднимаю взгляд на лестницу. Тяжело мне ещё... Вверх по лестницам.
- Бать!
Оборачиваюсь, Ярый мой.
- Пап, ну ты чо?! - обиженно вздрагивает его лицо. - Нельзя же!
Молча взъерошиваю его шевелюру. Наши девочки на кону.
Веду взглядом по окнам здания суда.
- Сядь в машину, пап! Все, я дядьке звоню! Я в Скорую звоню!
- Сын... - хриплю я, хмурясь и отрицательно качая головой.
Поднимаюсь по ступеням. Ярик идёт за мной.
- Мирон где? - шепчу.
- В Спарту отвёл. Там группу мелких на самбо набирают.
- Мирон же не хочет.
- Захочет!
Уточняю, где суд у Богомоловых.
Третий этаж... Лифта нет в здании.
Но мы поднимаемся. С перерывами в пролетах. Чувствую себя развалиной...
У кабинета, где идёт суд на единственном стуле сидит Алинка. Иринка, приложив ухо к двери, подслушивает.
- Добрыня! - подскакивают они.
- Папа нас заберёт? - ловит мой взгляд.
Показываю ей "тихо". Открываю дверь, захожу внутрь. Сажусь с краю.
Судья переводит на меня взгляд.
- Саянов... - хриплю я, представляясь.
Вера оборачивается. Лицо в контрастных пятнах, растерянная...
- Вы же в реанимации, нет? - дёргает бровью.
Демонстрирую ей баллон, пожимая плечами.
- Ясно.
Поднимает бумаги, с вниманием пролистывает их.
- Служба спасения... Мхм... Что же вы, Добрыня Никитич, руки распускаете на жену и детей. Уважаемый человек... Награды имеете... Жизни спасаете...
Мои глаза увеличиваются от неожиданности.
Чего?!
- Это ложь! - рявкает Вера. - Это клевета. И за эту клевету Богомолов ещё получит от нас иск.
- Ясно.
- В связи с новыми обстоятельствами, разбирательство откладывается на срок... на четыре недели. Пока комиссия по делам несовершеннолетних не прояснит новые обстоятельства дела. Суд считает, что дети в этот период должны находиться с отцом. С этого момента и до решения по делу суда.
- Как?! - ахает Вера. - Но это все неправда.
- Вот комиссия это и выяснит. Судебное заседание объявляется закрытым!
Начинается движение. Выходят судебные приставы, Гном...
Я ещё не осознав до конца, что сейчас заберут девочек, с вопросом смотрю на Веру.
Как так?!
- Мы уходим, - подхватывает Гном за руку Иринку.
- Мама! - испуганно дёргается она, мониторя наши ошалевшие эмоции.
- Ма-а-ам!! - распахивает глаза Алина.
- Ты!.. - срываясь вдруг на истерику, со слезами толкает в грудь двумя руками гнома Вера. - Ненавижу!
Хрясь по лицу когтями...
- Зафиксируйте, пожалуйста, нападение! - требует гном от приставов.
Я ловлю Веру, обнимая сзади.
- Не здесь и не сейчас! И не ты! - шепчу ей.
Гном дёргает к себе Алину.
- Быстро на выход! - командует ей. - Товарищи приставы, ну помогите, в конце концов, вы не видите, что на нас нападают?!
Приставы оттесняют нас с Верой.
Щелк! Неожиданно выстреливает Ярик, кулаком в лицо Анатолию.
- Ярый...
Не так!!
У него подрагивают побелевшие губы. Все, конец. Кого держать-то?!
Хватает Алину за руку, пряча за своей спиной.
Анатолий стекает по стене, хватаясь за лицо.
- Я вас уничтожу всех! - шипит он.
Приставы растаскивают нас в стороны. Девочек уводят.
Мы вас заберём! - хочется крикнуть мне вслед им.
- Мы заберём вас! - кричит Ярик.
Красавчик...
Нам оформляют штрафы. Я держу в руках рыдающую Веру.
- МамВер, как так?! - быкует Ярый
- Вот так... - протягивает ему несколько фото, где они с Алинкой целуются на улице. - "Поощряем сожительство несовершеннолетних"...
- Ой... - сглатывает он.
- Салага... - отвешиваю ему лёгкого леща.
- Какое сожительство?? - смотрит на меня в шоке. - Ничо не было... Только вот... Поцелуй.
- Это будет кпдн выяснять.
- Мы их заберём, слышишь?.. - успокаиваю Веру. - Ч-ч-ч...
Продолжение следует... Все части ниже 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Выйду замуж за спасателя", Янка Рам ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 40 - продолжение