Если от Английского клуба, про который я писал во вчерашней заметке, сделать буквально сотню шагов по Тверской и заглянуть в Мамоновский переулок, то прямо в его конце мы увидим один из самых ярких шедевров постройки Федора Осиповича Шехтеля – Скоропечатню Левенсона.
Подойдя к ней вплотную и свернув налево, через пару десятков метров мы сможем сделать еще одно удивительное открытие.
Дом №8 по Трехпрудному переулку – настоящий дом-загадка, способный удивить даже искушенного путешественника. Он похож одновременно и на доходный дом начала прошлого века, и может вызвать ощущение некой современной дизайнерской реконструкции. Тем более что последних вокруг имеется довольно много.
Еще и цифра «1948» в гербе на его фасаде удивляет, хотя постройка ну никак не ассоциируется с классической сталинской архитектурой.
На Яндекс-картах он обозначен как «декоративный дом», и совершенно справедливо. Однако, его исследование традиционно лучше всего начать с предыстории. И…
…Предыстория его связана с семьей Марины Цветаевой
Начиная с 1838 года на этом месте стоял скромный, ничем не примечательный домик, которым во второй половине девятнадцатого века владел историк и публицист, автор учебников и яростный критик норманской теории Дмитрий Иванович Иловайский, профессор Московского университета, автор пятитомника «История России» и издатель газеты «Кремль».
В 1880 году его дочь Варвара Дмитриевна – красавица и талантливая оперная певица, обучавшаяся пению в Италии, – вышла замуж за будущего создателя и директора Музея изящных искусств (нынешнего Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина), коллекционера, филолога и искусствоведа Ивана Владимировича Цветаева.
«С улицы одноэтажный, деревянный, крашенный – сколько помню его, с 1897 года – коричневой краской, с семью высокими окнами, воротами, над которыми склонялся разлатый серебристый тополь, и калиткой с кольцом, нажав его, входили в немощенный, летом зеленый двор, мостки вели к полосатому, красному с белым парадному – над ним шли антресоли»
(Воспоминания Анастасии Цветаевой)
Дом Иловайского в Трехпрудном, в пяти минутах ходьбы от Патриарших прудов, достался Цветаеву в качестве приданого. Брак принес двоих детей и продлился всего лишь десять лет – тридцатидвухлетняя Варвара Дмитриевна скончалась от тромбофлебита через несколько дней после рождения сына Андрея.
Повторно Иван Владимирович Цветаев женился уже через год – на Марии Александровне Мейн, бывшей почти ровно вдвое моложе него (ему 44, ей 23) и ставшей его главной соратницей в создании музея. Этот брак подарил России поэтессу Марину Ивановну Цветаеву. Которая, собственно говоря, и родилась на том самом месте, где сегодня стоит краснокирпичный красавец-дом.
Ты, чьи сны ещё непробудны,
Чьи движенья ещё тихи,
В переулок сходи Трёхпрудный,
Если любишь мои стихи.
О, как солнечно и как звёздно
Начат жизненный первый том,
Умоляю — пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!
Будет скоро тот мир погублен,
Погляди на него тайком,
Пока тополь ещё не срублен
И не продан ещё наш дом.
Этот тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.
Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь ещё, спеши!
В переулок сходи Трёхпрудный,
В эту душу моей души.
(Марина Цветаева, 1913 год)
Тем старым домом Цветаевы владели до 1913 года. В нем жили и сама поэтесса, писательница и переводчица, и ее родная сестра Анастасия, и единокровные брат и сестра: искусствовед и художник-декоратор Андрей Иванович и танцовщица и педагог Валерия Ивановна. Последняя, правда, после смерти матери большую часть детства и юности провела в пансионе при Московском Екатерининском институте. Рассказывают, что для Ивана Владимировича и его второй жены Музей изящных искусств был главным и любимым, самым младшим ребенком.
В годы Первой мировой войны в доме открылся лазарет. В 1918-м его снесли (если буквально – то разобрали на дрова морозной и страшной зимой), а в 1925-1927 году…
…На его месте построили новый дом
Его заказчиком стал кооператив «Творчество», а автором – архитектор Михаил Емельянович Приемышев, ученик Федора Осиповича Шехтеля.
Первоначально он имел всего четыре этажа, и это заметно по его фасаду. Дом завершался там, где оканчивались трехгранные эркеры.
(9 фото)
Выдающегося полукруглого балкона, окруженного резным кружевом, тогда еще не было, он появился в 1948 году, когда дом надстроил еще тремя этажами архитектор Дмитрий Дмитриевич Булгаков, выпускник Щусевской мастерской ВХУТЕМАСа, автор многих «домов повышенной комфортности» для советской элиты.
(7 фото)
Как раз дату его перестройки и увековечили на фасаде, смотрящем в Трехпрудный переулок. И меня всегда поражают такие вот прекрасные дома, выстроенные или реконструированные в Москве в первые послевоенные годы. Страна, только что пережившая самую страшную войну в своей истории, нашла силы возродиться и снова встать на ноги.
Дом этот в его нынешнем виде – один из лучших памятников тому героизму и мужеству.
(5 фото)
С большим удовольствием обошел его кругом, рассматривая со всех сторон. И настоятельно рекомендую не ограничиваться только чтением статей о нем, разглядыванием фотографий или даже осмотром лишь фасада, прогулявшись случайно по переулку. Он прекрасен со всех сторон!
(7 фото)
На нем могла оказаться целая вереница мемориальных досок, посвященных известным жильцам: директору Третьяковской галереи, председателю Комитета по делам искусств при Совете Министров СССР Поликарпу Ивановичу Лебедеву, балетмейстеру Игорю Александровичу Моисееву, поэту и автору романсов «Если помнишь, если любишь», «Весенняя песенка» и «Первый бал» Иосифу Аркадьеву. Но имеется лишь…
…Мемориальная доска певице Изабелле Даниловне Юрьевой
Собственно говоря, эта была супруга упомянутого чуть выше поэта Аркадьева, чье настоящее имя было Иосиф Аркадьевич Эпштейн, для которой он и сочинял свои романсы.
Авторы установленного в 2000 году памятника – скульптор Юрий Григорьевич Орехов и архитектор Вячеслав Борисович Бухаев.
Это была знаменитая эстрадная певица, как ее звали в свое время – Королева патефона, заставшая три эпохи, родившаяся в 1899 году и скончавшаяся в этом самом доме в 2000-м. В нем она поселилась в 1931 году, и рассказывают, что во дворе ее постоянно встречали поклонники. А ее руки добивался даже американский миллионер-коммунист Арманд Хаммер.
За годы Великой Отечественной войны она дала более сотни концертов на фронтах, зато уже через год после Победы оказалась незаслуженно забыта и почти не выступала. Руководители худсоветов и партийные критики признали исполняемые ею романсы упадническими и недостойным «легким жанром».
«Если бы певица взамен суррогатов обратилась к настоящей народной песне, она внесла бы свежую струю в область подлинного музыкального искусства»
(Из газет того времени)
Лишь в девяностых ее удостоили звания Народной артистки России, а посмертно – Лауреата Премии Президента Российской Федерации.
* * *
Большая и искренняя благодарность каждому, кто дочитал до конца.
Если статья вам понравилась и вы хотите отблагодарить автора делом, это можно сделать, нажав на кнопку «Поддержать» ниже.
И конечно, не пропустите новые истории, ведь продолжение следует!
