В году 1337 от Рождества Христова Англия и Франция снова воевали. Огромные армии и небольшие отряды рыскали по французским землям, пробуя на прочность друг друга и стены неприятельских городов. Лишая, таким образом, коварного врага не только фуража, припасов и дохода, но и пополняя собственный карман замечательно красивыми серебряными монетами. Куда уж без этого.
И это, нужно сказать, была отличная стратегия. Вот только был в ней один незначительный изъян. Очень скоро городов со слабыми укреплениями, которые можно было легко взять, просто не осталось. А штурмовать даже небольшой город с высокими стенами и храбрыми защитниками было не по силам не только небольшим отрядам. Даже герцоги и графы, ведущие за собой множество воинов, нередко пасовали перед многодневной осадой. Разумно опасаясь потерь, что неизбежны при взятии городских укреплений.
Но хуже всего, конечно, если в таком непокорном городе оказывался кто-то из собратьев по военному ремеслу. Рыцарь, оруженосец или даже просто матерый вояка, наемник. Эти парни отлично умели приводить в чувство заплывших жиром горожан и отеческими пинками и затрещинами вбивать в их головы военную науку. А еще вокруг таких военных профессионалов и их отрядов и дружин, обычно собирались наемники, злобные, как медведи и жадные до крови и денег, словно грифы.
И об одном городе, вернее, о его защитнике, славном оруженосце благородном Бего де Вилларе, я вам сегодня и расскажу.
Бего де Веллар, как говорили его друзья, был образцом рыцарственной чести. Рожденный в знатной семье, он был храбр, образован, способен к военным наукам, а главное, считался хорошим товарищем и заботливым командиром, за что был любим дружинниками и даже наёмниками. Во главе большого отряда которых, и прибыл одним прекрасным весенним утром оборонять небольшой, но чрезвычайно важный город Собилак.
Однако же, в череде его несомненных достоинств, были также два крошечных недостатка. Де Виллар был гневлив и очень, очень любил играть в кости. И если гнев и ярость для благородного человека, который завтра уже станет рыцарем, были грехом небольшим. То вот кости. Азарт и алчность, что идут рука об руку, не лучшие спутники благородному человеку.
С другой стороны, даже короли не гнушались погреметь кожаными стаканами, а король Кипрский, говорят, так и вовсе проиграл однажды простому виноторговцу Генри Пикарду пятьдесят марок. Так что славный оруженосец Бего был со всех сторон отличной кандидатурой на должность коменданта Собилака. Которую он и занял как раз незадолго до того дня, когда передовые части английской армии подошли и осадили этот нужный французской короне городок.
И не то чтобы осада вызывала у будущего рыцаря, его людей, наемников, да и у жителей городка какие-то опасения. Дружина, пришедшая на защиту Собилака, была сильна, горожане хорошо вооружены, а англичане, хоть и превосходили их силой, однако - же, были за стенами и никаких особых попыток захватить город не делали. Может быть, ждали главные силы, или просто решили уморить городок осадой.
Поэтому после первых суматошных дней осады жизнь внутри городских стен потекла своим чередом. Лавки открывались каждое утро, мастерские, заваленые военными заказами, работали круглосуточно, и даже рынки торговали тем, что тащили в город храбрецы, проскользнувшие мимо редких патрулей осаждающих. Не закрылись даже таверны, в них посетителям по-прежнему наливали паршивый эль и предлагали сыграть в кости.
Чем, собственно, и занимались дружинники и наёмники де Виллара. Под его чутким руководством, понятно. Очень скоро выяснилось, что играть друг с другом было не то чтобы очень выгодно. Деньги давно были потрачены на выпивку и доступных дам. Но вокруг было множество горожан, только и ждущих того, чтобы отдать свои деньги славным защитникам города. И вот с одним таким горожанином, звавшимся Симоном Жюстеном, и свела за одним столом неверная удача нашего сегодняшнего героя.
Сначала Жюстен проигрывал, и все было отлично. Горка маленьких, но таких красивых серебряных монет перед Бего все увеличивалась. И не то чтобы в благородном оруженосце говорила жадность, вовсе нет. Намного больше его душу грело само чувство выигрыша. Невыразимо приятно было чувствовать себя избранником судьбы, что во всем лучше этих никчёмных, трусливых и ленивых горожан, выигрывая снова и снова и.... Что?
Так удачно бегущие до этого момента по столу кости, первый, второй и третий раз подряд подвели де Виллара, за несколько минут, превратив весь его выигрыш в воспоминание. А главное, этот немытый горожанин смеялся над ним, скаля зубы, и совершенно точно мухлевал. Потому что ничем другим невозможно было объяснить то, что удача отвернулась от благородного человека и выбрала себе в любимцы это немытое было.
Поэтому никто из воинов Бего не удивился, когда за столом командира возник спор. Ровно так же, все, кто знал горячий нрав новоиспеченного коменданта города, не были удивлены, когда спор, через несколько секунд перерос в ругань и закончился одним единственным ударом, который приподнял Симона Жюстена, перенес его в угол таверны и там опустил на землю вперемешку с обломками неудачно оказавшейся на пути скамьи.
И, казалось бы, ну вот, все хорошо закончилось, зло наказано и справедливость торжествует. Но у лежащего в углу горожанина и его друзей было по этому поводу другое мнение.
Несколько горожан обнажили тесаки и поперли на де Виллена, который даже немного удивился такой глупости и наглости. Впрочем, удивление было недолгим. Меч коменданта с тихим шипением покинул свои ножны и столкнулся с заточенной сталью, что держали в руках рассерженные горожане. Уже через несколько секунд Жюстен лежал на полу с разрубленной головой, а его подельник, потеряв оружие, спасался бегством, оглашая улицы городка пронзительными криками.
На крики к таверне стали подтягиваться наемники, из тех, что несли боевую вахту и поэтому пропустили лучшее за неделю развлечение. Скучающие парни толпились у дверей и уточняли, а что, собственно, произошло? Счастливчики, которым удалось все хорошо разглядеть, делились впечатлениями и показывали, как ловко, всего тремя ударами их командир успокоил двух потерявших представление о приличиях горожан, а одного и вовсе зарубил.
В общем, казалось, справедливость восторжествовала уже второй раз, и больше уже ничего интересного сегодня не случится. Но топот десятков ног и крики начавшей собираться на площади перед таверной толпы, похоже, говорило о строго обратном.
Народ валил со всех сторон. Горожане, которых вел за собой Клемон, брат убитого, хотели мести и были готовы разорвать коменданта на части. Но на их пути встали наемники, построившие за считанные секунды стену щитов. Самые настырные горожане, видя, что противником намного меньше, кинулись на них, но, получив несколько болезненных уколов, отпрянули и поспешили скрыться в переулках.
Поняв, что прямо сейчас достать убийцу невозможно, толпа начала требовать, чтобы он вышел к ним из-за спин своих воинов и забрасывать их камнями и разным мусором. Впрочем, подходить близко никто больше не рисковал. Вечерело.
Окруженные у таверны наемники не могли прорваться сквозь беснующуюся толпу, но и горожане, пускай даже и вооруженные, не имели ни оного шанса в лобовом столкновении с псами войны. Так яростно начавшаяся стычка превращалась понемногу в унылое стоялово, густо приправленное угрозами и оскорблениями.
Наемники укрепляли позиции, народные мстители же все больше остывали и пытались понять, зачем они вообще только что кидались на этих неприятных и до зубов вооруженных сволочей. А после того, как с одной из улиц на площадь вывалила дружина, стоявшая в карауле на главной стене, большая часть простолюдинов очень быстро вспомнила, что у них образовалась множество неотложных дел, и покинула площадь, растворившись в темноте улиц Себилака.
Весеннее солнце, привычно карабкающееся на небосвод, вновь, как и в любое утро до этого, освещало улицы города, изгоняя утренний сумрак и длинные тени от стен и башен в подвалы и проулки. Вот только это были совсем не те улицы. Они были больше не рады благородному Бего де Виллару и его воинам.
Закрытые двери лавок, тишина в мастерских и узких проулках. Даже таверна не открыла своих дверей перед ними. Только холодные, как сталь арбалетных болтов, взгляды из-за закрытых ставней темных окон преследовали наемников на улицах города. Впрочем, всем было плевать. Сил у французов было достаточно, чтобы удержать стены и без помощи обнаглевших горожан. А значит, все было хорошо. Осталось только добыть где-нибудь еды, выпивки и сговорчивых дам.
Прошло несколько дней. Наемники и дружина де Виллара, сменяя друг друга, несли стражу на стенах, иногда даже загоняя на посты не успевших сбежать горожан. Главе города, отказавшемуся было кормить поставленный в Себилак гарнизон, показали здоровенный топор, который держал в руках наемник самого зверского вида, после чего он немедленно передумал. Таверна снова открылась, и казалось, что все недопонимания между городом и его славными защитниками остались в прошлом. Но это только казалось.
В одну из ночей, коменданта разбудил негромкий шум на восточной стене, в котором он легко опознал звон стали и хруст падающих на землю тел. Поднятые по тревоге наемники выдвинулись было к месту прорыва, но на темных, освещенных только полной луной улицах города, ввязались в бой с неизвестным противником. Подошедшая несколькими минутами позже дружина, несшая с собой факелы, осветила место сражения и вражеский отряд, оказавшийся тем самым городским ополчением, которое люди коменданта еще неделю назад гоняли, как сидоровых коз, обучая воинскому делу.
- Клеман и его родственники испытывали великую досаду. Наконец они рассудили и решили промеж себя, что сумеют отомстить сполна только с помощью англичан. Затем они тайно сообщили монсеньеру Роберту д, Артуа, что пустят их в город, если они пообещают пощадить его жителей и придать мечу всех иноземцев. Англичане радостно согласились на эту сделку. Однажды ночью, друзья убитого позволили двумстам английским лучникам взобраться на стену. (Жан Фруссар, "Хроники").
Первый удар приняла на себя ночная стража восточной стены. Отряд горожан, что стоял с ними по соседству, напал на людей де Виллара и начал теснить их в сторону ворот. Наемники потеряли несколько человек, впрочем, не впали в замешательство и собравшись с силами, остановили большую но беспорядочную толпу, и даже подвинули ее обратно. Однако второй отряд горожан, забравшийся на стену, ударил им в спину и очистил путь. для англичан, что с лестницами наготове, ждали их сигнала.
Вспыхнувшая на стенах Себилака схватка быстро перекинулась на улицы. Разрозненные отряды французов стремились к городским воротам, которые нужно было удержать любой ценой. Но не все они достигли своей цели. Патрули и небольшие группы наемников перехватывались горожанами и исчезали в темноте переулков без следа. А те, кому удача всё-таки улыбалась, оказывались в самой гуще ночной схватки, где все, казалось, дрались против всех.
Бего де Виллар, собрав вокруг себя, немало людей и опрокинув по дороге несколько отрядов ополчения, пробился все же к привратной площади. Но был встречен стрелами, которыми его осыпали английские лучники, пробравшиеся по стенам до самих ворот. Потеряв множество воинов, он так и не смог помешать англичанам и предателям открыть ворота и погиб, пытаясь остановить входящую в город конницу.
Его люди, поняв, что нанимателя больше нет и пришло время спасать свои шкуры, стремились скрыться в ночных переулках города, но безуспешно. Всё-таки горожане знали их намного лучше пришлых чужаков. Одиночек и небольшие отряды находили и добивали до самого рассвета, мстя за свой страх, унижение, ну и, конечно, за погибшего Симона Клемана.
Впрочем, торжество победителей не длилось долго. Взявшие город англичане и не собирались выполнять свой договор. Ну, по крайней мере, в той его части, что касалась насилия, пьянства, уничтожения материальных ценностей и перераспределения имущества. Город грабили несколько дней. Не избежали общей участи ни его глава, ни родственники Симона Клемана, ни даже те храбрецы, что ударили в спину проклятым наемникам и открыли ворота англичанам-освободителям.
- Такое несчастье постигло французов, и все из-за игры в кости. Это далеко не первая и не последняя беда, которая из-за нее случилась и еще случится. Будь они прокляты, эти кости, ибо они - враг всему доброму. (Жан Фруссар "Хроники").
--