Я тогда развелась с мужем, и после размена нашей квартиры мне досталась небольшая однушка в спальном районе, где я никого не знала, поэтому я с интересом присматривалась к своим соседям.
Мой балкон соседствовал с другим балконом, принадлежащем старой соседке. Я часто видела её через балконное окно, поливающей цветы или тщательно подметающей площадку перед своей квартирой. Это была пожилая женщина с седыми волосами, собранными в небрежный пучок, обычно одетая в растянутый свитер, спортивные штаны и тапочки.
Насколько я могла судить, её никогда никто не навещал. Даже в праздники свет у неё не горел дольше обычного. Она была одна, как палец. Долгое время я даже не знала её имени. Но каждый раз, когда я её видела, что-то у меня в душе сжималось от жалости. Пока я наконец не набралась смелости и не постучала в её дверь.
Я хорошо помню тот день — он был серый, дождливый, и я вернулась с работы замёрзшая и уставшая. Я несла сумки с покупками, держа в одной руке зонтик, и тут я увидела её. Она стояла у почтовых ящиков с квитанциями в руке. Она удивлённо смотрела на них, словно не могла поверить, что вообще что-то получила. Она зябко сгорбилась, одетая в тонкое пальто и домашние тапочки. Я остановилась у двери и вместо того, чтобы пойти дальше, снова посмотрела на неё. Наши взгляды встретились.
— Добрый вечер, — тихо сказала я.
Она кивнула и слегка улыбнулась, но улыбка была безрадостной, как будто вымученной . Я вошла в квартиру, но не могла перестать думать о ней. Об одиночестве, которое было написано на её лице. О том, как долго ею никто не интересовался. Но она жила прямо по соседству — через стену. Как можно жить рядом с одиноким человеком и не протянуть ему руку?
В тот вечер я приготовила морковный пирог. Просто, незатейливо, но тепло и по-домашнему. Я положила кусок на тарелку, накрыла салфеткой и пошла к соседке. Я волновалась, и моя рука подрагивала, когда я позвонила в её квартиру. Послышались шаги. Дверь приоткрылась.
— Извините, что пришла без предупреждения… — сказала я. — Но я тут испекла пирог и подумала, что, может, вы захотите попробовать кусочек?
Она молча смотрела на меня некоторое время, затем открыла дверь пошире.
— Входи, детка, — сказала она. — И хорошо закрой дверь, чтобы не было сквозняка.
Я вошла. В её квартире пахло старой пылью и лавандовым кондиционером для белья. Мы прошли на кухню. С потолка свисала жёлтая лампочка без абажура, а клеёнка на столе была старой и потёртой. Мы сели за кухонный стол, и она налила мне стакан компота.
— Я никого не ждала, — сказала она, оглядывая кухню, словно внезапно осознав, что та выглядит не лучшим образом.
— Я знаю, — тепло улыбнулась я. — Но я… испекла пирог, и мне захотелось поделиться... Мы ведь соседи.
— Спасибо, хорошо, что ты зашла. Думаю, это первый раз с тех пор… Даже не знаю с каких пор, — она вздохнула. — Знаешь, я такая... невидимая. Люди проходят мимо меня, словно я предмет мебели. Может быть, это потому, что я никогда не была кем-то важным... Да и кому понадобится навещать одинокую старуху?
Я молчала, не знала, что сказать. Я увидела в её глазах тень то ли боли, то ли стыда.
— Но почему же к вам никто не приходит? Может быть, дети или внуки...
— У меня никого нет, — ответила она. — Не пришлось мне обзавестись семьёй... Я работала на швейной фабрике и жила в рабочем общежитии. Замуж так и не вышла... Правда, однажды я влюбилась... я тогда понадеялась, что, может быть, что-то изменится. Но жизнь повернулась по-другому...
— И все же вы улыбаетесь, когда говорите об этом, — заметила я.
— Потому что сердце — глупая штука. Даже если ему больно, оно вспоминает о любви с теплотой.
Она взяла кусок принесённого мной пирога и ностальгически вздохнула.
— Знаешь, я уже давно не ела ничего подобного. Это так... хорошо.
— Может, мне остаться еще немного? — спросила я.
— Останься, — кивнула она. — Так приятно поговорить с кем-то. Я расскажу тебе о себе...
Некоторое время мы сидели молча, попивая компот, как будто знали друг друга много лет. Наконец она расслабилась, положила локти на стол и пристально посмотрела на меня. В её взгляде было сомнение и что-то вроде вопроса, как будто она хотела убедиться, что я действительно хочу услышать её историю.
— Мне было двадцать два, — тихо начала она. — В то время я работала на фабрике по производству носков. Немного скучно, немного пыльно и утомительно, но я не жаловалась. Девчонки были классные, нам было весело, а по вечерам мы ходили в кино или на танцы. И тут появился он.
Она улыбнулась про себя, но улыбка не коснулась её глаз.
— Проходил стажировку в офисе главного инженера. Красивый, уверенный в себе и с таким взглядом, будто он знает всё на свете. Мне хватило одного его взгляда в мою сторону, одной его шутки, и я растаяла. А он... он знал, что делал. Каждый день он приглашал меня в кафе или в кино и рассказывал о своих планах. Он хотел стать архитектором и путешествовать по миру. А я... я просто хотела, чтобы он остался со мной. После наших встреч я забеременела.
— И он остался? — тихо спросила я.
Она покачала головой.
— Нет. Он сказал: «Я не могу менять жизненные планы ради девушки, которая шьет носки». И исчез.
Она на мгновение замолчала, медленно проводя рукой по узору на скатерти.
— И тут я совершила свою самую большую ошибку. Знаешь, что я сделала?
Я не ответила. Чувствовала, что сейчас прозвучат слова, которые останутся со мной надолго.
— Я бросила своего ребёнка. Отдала его сразу после родов. Потому что посчитала, что это правильно.
Она сидела, устремив взгляд за окно. Дождь продолжал стучать по подоконнику, и на кухне, казалось, стало холоднее. На мгновение у меня возникло впечатление, что она хочет отстраниться от всего этого, что она сейчас встанет и скажет, что мне пора идти. Но она просто перевела дух и продолжила.
— Он бросил меня, не только не сказав ни слова. Он лишил меня всякой надежды. Когда родился мой сын, у меня никого не было. Родители мои умерли, а подруги с завода... Все девушки от меня быстро отвернулись, когда стала заметна моя беременность. Тогда было всё по-другому, не как сейчас...
Она на мгновение замолчала, словно переваривая собственные слова.
— Врачиха принесла мне какие-то документы. Она сказала, что так будет лучше для моего ребёнка. Что я молода, что я еще выйду замуж. А мой ребёнок найдёт семью, которую я не смогла ему дать. И я... подписала.
— Вы не пробовали найти его позже? — спросила я осторожно.
— Я пыталась. Спустя годы. Но к тому времени это уже было невозможно. Потому что в документах не было моего имени, только мой номер. Закон охраняет усыновителей, а я... я сама отказалась. Но именно тогда я поняла, что это был самый важный поступок в моей жизни, ошибочный поступок...
Она шмыгнула носом и вытерла глаза рукавом халата.
— И после этого... Я больше ни с кем не могла встречаться. Потому что я чувствовала, что не заслуживаю этого. Я думала: как же я могу быть счастлива, когда мой ребёнок... Где он? Что с ним? Счастлив ли он?
Я сидела молча. Моё сердце упало.
— Вот почему я одна, детка, — прошептала она. — И так оно и будет до конца.
Я снова зашла к ней через несколько дней. Просто так, без повода. Просто постучала в её дверь. Она открыла почти сразу, как будто ждала. На ней был тот же выцветший халат, а улыбка на этот раз была чуть менее грустной .
— Проходи. Чаю хочешь? — спросила она.
— Я хочу дослушать вашу историю, — ответила я.
На мгновение она посмотрела на меня с недоверием, но потом просто вздохнула и пригласила меня на кухню.
— Да что моя история? Она проста, как три копейки. Одинокая девушка превратилась в одинокую женщину, а затем в одинокую старуху. Изготовив миллион носков, вышла на пенсию и купила на свои сбережения эту крошечную квартирку... Ничего больше не было в моей жизни. Но знаешь, так бывает, что человек не может забыть то, что длилось всего лишь мгновение... — задумчиво сказала она. — Некоторые влюбляются, но через месяц это проходит. А другие... остаются в этой любви надолго, даже если она безответна, болезненна, унижена.
Она помешала чай.
— После того парня у меня никого не было. Да, были какие-то знаки внимания от мужчин. Но они все казались мне не такими... Никто не смотрел на меня так, как он. Или, может быть, я сама не хотела, чтобы кто-то так смотрел? Может быть, я предпочитала жить с этими страданиями, потому что, по крайней мере, они были моими.
Она грустно улыбнулась.
— Иногда я думаю, что одиночество — это наказание. За того ребёнка, от которого я отказалась. Что если я не смогла стать матерью, то я не заслуживаю ничего большего.
— А что, если он когда-нибудь появится? Этот человек?
Она пожала плечами.
— Вряд ли он помнит обо мне. У него были такие большие планы... Да и я, возможно, его даже не узнала бы. Хотя можно ведь почувствовать... Знаешь, мы, женщины, чувствуем такие вещи. Но я больше не жду чудес.
Она тепло посмотрела на меня.
— А ты? Ты веришь в свой второй шанс?
С тех пор я навещала её довольно часто. Я приносила пирог или печенье, иногда делала для неё покупки, а иногда мы просто сидели вместе в тишине. Я заметила, что она стала чаще открывать окно и выходить на балкон. Однажды она даже помахала рукой соседке, жившей напротив. Это был незначительный жест, но она сказала, что у неё возникло ощущение причастности к людям.
А однажды она не ответила на мой стук в дверь. Я ждала дольше обычного. Тишина за дверью была такой плотной, что мне казалось, она меня давит. Я позвонила в социальную службу. Приехала полиция, дверь вскрыли.
Соседка лежала на кровати, спокойная, как будто просто спала. На ней была чистая пижама, и она была тщательно укрыта одеялом. Рядом стоял стакан недопитого чая и пустая тарелка, та самая, на которой я когда-то принесла ей пирог.
Она оставила мне записку. Одно предложение, написанное неровным почерком: «Спасибо, что захотела выслушать меня».
Я позвонила священнику, и он пришёл на организованные социальной службой похороны. Её не провожал никто, кроме меня и женщины из социальной службы.
Сегодня, когда я прохожу мимо её двери, я все ещё останавливаюсь на мгновение. От моей соседки осталась только тишина. Но в этой тишине царит покой. Потому что я знаю, что на какое-то мгновение она снова почувствовала себя человеком. Кто-то её заметил. Кто-то её выслушал.
И я... Я тоже кое-чему научилась. Не всегда нужно совершать что-то великое, чтобы спасти кого-то. Иногда всё, что нужно сделать — это постучать в чью-то дверь.
Читайте ещё истории из жизни: