Среди резидентов «Идиллии» много людей со сложной, но интересной судьбой. И сегодня мы хотим познакомить вас с одним из наших гостей.
В преддверии 80-летия Великой Победы мы делимся с вами рассказом Виталия Рувиновича Кангуна, чье детство пришлось на годы Великой Отечественной войны, и кто своими глазами видел блокадный Ленинград.
Это короткая история, посвященная его военным воспоминаниям и жизни в эвакуации.
Накануне войны семья Виталия Рувиновича жила в Ленинграде. Отец был талантливым краснодеревщиком, членом Партии, работал в столярной мастерской Военной академии. Мать работала токарем, а после устроилась на завод бухгалтером. Жили они в комнате при академии.
Когда Ленинград оказался в кольце блокады, наш герой ходил в детский сад, приписанный к заводу, на котором работала его мать. Из-за отсутствия питания для детей садик закрыли, а малышей и женщин было решено эвакуировать на Урал.
Мать Виталия Рувиновича заранее предупредили, что им предстоит долгий путь в теплушках, с собой нужно взять все теплое и ценное, что есть в доме. Каждому дали небольшой продовольственный набор, но больше помощи не предвиделось, так что эвакуируемым предстояло менять свои ценности на пищу на остановках.
Эвакуировался наш герой только с мамой, так что много вещей взять было невозможно: только то, что удалось надеть на себя и один большой чемодан.
Эвакуация проходила слаженно, никакой битвы за места и других конфликтов – все люди, отправляющиеся на Урал, демонстрировали ленинградскую дисциплину. Женщины, дети, старики старались поддерживать друг друга. В вагонах было тесно, и порой приходилось спать по очереди: кто-то стоял, чтобы другие могли лечь.
Самым опасным участком пути, вспоминает Виталий Рувинович, был отрезок до Ярославля: вокруг по-прежнему стояли немцы, которые смогли повредить один из вагонов.
Но дорогу до Ярославля миновали быстро, а дальше начался долгий путь до Барнаула. На каких-то остановках состав стоял долго, два-три дня, какие-то покидал быстро, но пассажирам запрещалось уходить далеко от поезда: тронуться он мог в любой момент.
Чтобы дотянуть до места назначения, люди отдавали местным вещи взамен на продукты. Но если еду удавалось выменять, появлялась другая трудность: как ее приготовить? Мать нашего резидента смогла раздобыть полкило картошки, но что с ней, с сырой, делать? Со временем в вагоне военных была организована небольшая печка, на которой на длительных остановках получалось приготовить нехитрую пищу.
Это был самый тяжелый период: многие погибали в пути от истощения и болезней. Причем чаще умирали взрослые, жертвующие детям свою еду и не имеющие ценностей, чтобы обменять их.
На весь состав была всего одна медсестра, которая обходила вагоны на остановках. Вместе с военными она констатировала смерть, и тела уносили.
«Это было самое страшное», – вспоминает Виталий Рувинович.
При этом дети всегда остаются детьми: малыши играли, придумали самодельные игрушки и разные забавы, которые распространялись по всему вагону.
Под Барнаулом эвакуированных расселили по разным деревням. Наш герой попал в большое село Воеводское. Поселились у женщины, которая одна жила в большом доме и встретила вынужденных гостей очень любезно. Маму Виталия Рувиновича с радостью взяли на работу на завод бухгалтером. А он, еще маленький, проводил время дома.
Под Новый год у хозяйских коз родились козлята, и они остались самым добрым и ярким воспоминанием о том периоде. Малышей принесли в дом, и они стали для Виталия Рувиновича настоящими друзьями: возясь с козлятами, он даже забывал, что надо поесть.
В селе маме нашего героя выделили участок земли, на котором она выращивала картошку и яркие желтые подсолнухи, которые особо врезались в память нашему резиденту. «Не представляю, где мама взяла семена», – говорит он.
В это время мать нашего резидента начала переписываться со старшей сестрой, которая жила под Иркутском. Ее дочь работала там конструктором на заводе имени Куйбышева, до войны производящим оборудование для промывки золотоносных песков на реке Лена, а нынче переоснащенном под нужды фронта. Жили они в большой комнате, выделенной заводом.
Мать Виталия Рувиновича приняла решение переехать к родственникам. И осенью, распродав урожай, они отправились в Иркутск.
Поселок был по тем временам достаточно комфортным. Конечно, горячей воды, как сегодня, не было, но имелись водопровод и паровое отопление. Мама вновь легко устроилась на работу – бухгалтером в военный госпиталь, расквартированный в здании школы.
Виталий Рувинович сам в школу еще не ходил, но для него интереснейшим времяпрепровождением было бегать по этим коридорам, изучать закутки.
Очень тепло маленького мальчика встречали и раненые.
Его мама очень красиво пела украинские песни, был у нее и национальный костюм, и она нередко выступала перед пациентами госпиталя. А маленький Виталий читал для них стихи и пел. Его узнавали, угощали, кто чем мог.
«Это было всеобщим удовлетворением. Многие выходили посмотреть на меня, многие потом меня узнавали. И когда я приходил в очередной раз, меня уже ждали подарки», – рассказывает Виталий Рувинович.
Маму нашего героя в госпитале уважали, за свою работу она была награждена грамотой. Но когда ее сестра с дочерью приняли решение вернуться на Украину, ей пришлось перейти работать на завод – чтобы сохранить комнату, им предоставленную.
Виталий Рувинович пошел в первый класс. Оказалось, что у него проблемы со здоровьем – выпадение прямой кишки, что могло бы стать препятствием для учебы. Но он не сдавался. Мама делала перевязки, чтобы мальчик мог посещать школу. И даже в 40-градусный мороз он спешил на уроки, хотя младшеклассникам и разрешалось остаться дома.
Так началась новая страница его жизни…
