Битва – это только часть общей истории. И в предыдущей статье мы рассмотрели события, предшествующие великой победе на Куликовом поле. А ведь случилось немало: борьба за власть, умелое политическое лавирование между Мамаем и Тохтамышем, сложные решения и превентивные походы. Всё это скрывалось под завершающим актом, который произошёл 8 сентября 1380 года, когда ценой невообразимых потерь русское воинство начало свой путь к освобождению русских земель.
Вот только есть один важный нюанс – татаро-монгольское иго продержалось ещё сотню лет с этого знаменательного дня. И сегодня я хочу продолжить начатую тематику и по той же логике рассказать читателям о том, что случилось после Куликовской битвы.
Для начала повествования нам нужно привести справочную информацию о самом ходе сражения. Как вы должно быть знаете, 8 сентября 1380 года русские силы составляли 40-70 тысяч человек против 100-120 тысяч ордынцев. Рубились насмерть – в ходе сражения погибло около 4/5 нашего воинства, но и противник заплатил 8/10 – 9/10 частью от своей изначальной численности. Причём сражение, поначалу, было целиком и полностью за ордынцами. И только стремительный и неожиданный удар Засадного полка склонил чашу весов на сторону Дмитрия Донского, который и сам был ранен и находился без сознания в гуще небывалой битвы.
На Куликово поле вышел весь цвет северо-восточных княжеств. Этих воинов взрастили матери в условиях лишений, голода и тотальной нехватки мужского населения после многих десятилетий битв и опустошительных набегов. И я считаю, что именно 8 сентября 1380 года проявилось всё великолепие русского корня – он восстаёт несмотря на то, как бы его не подрубали и не вытравляли.
Да, действительно знающие люди скажут, что воинство Рязани участвовало в этом сражении на стороне Мамая. Но это не совсем так, ибо, во-первых, Рязанское княжество долго поддерживало Дмитрия Донского во всех начинаниях, но не смогло выдержать очередного набега, а во-вторых рязанские воины делали всё, что только можно, чтобы опоздать к началу сражения со своими братьями. Ко всему прочему известно, что со стороны Дмитрия Ивановича, со своими силами, в сражении приняли участие свыше семидесяти рязанских бояр, не желающих воевать под началом монгольского ставленника – Олега Рязанского. Так что противоречия нет. Есть только очень сложная внутриполитическая обстановка.
Также вынужден напомнить и о том, что литовский князь Ягайло, поддержавший Мамая, попросту опоздал на Куликовское поле. И если бы он подошёл, то с величайшей долей вероятности даже удар Засадного полка попросту бы отстрочил неизбежное. Но опять же, сыновья почившего князя Ольгерда, плоть от плоти Великого княжества литовского, поддержали именно Дмитрия Донского и со своими силами влились в состав русских полков, ибо понимали, какое важное дело зачинается.
Теперь, если взять во внимание вышесказанное, вам станет со всей точностью понятно, почему Дмитрия Иванович, чудом выживший во всеобщей рубке, не решился выступить с походом на город Сарай – центральную ставку Золотой Орды, куда бежал опозоренный и разбитый Мамай. Да просто потому, что у него не было сил – колоссальные потери на много лет вперёд снова «обескровили» северо-восточные княжества Руси. В свою очередь, Мамай, лишившийся всех своих ресурсов, был оттеснён от престола легитимным ханом Тохтамышем. И по самым скромным подсчётам, у Тохтамыша, который считал себя правителем русских земель, было войско ничуть не меньшее, чем у опального темника.
Так с кем было воевать против новой грозной силы? На вторую Куликовскую битву сил попросту не было. А раз не было достаточного количества войск, то требовалось пускать в ход все имеющиеся дипломатические ходы и ресурсы.
Кстати, о Мамае. Вернувшись в свою родовую вотчину – в Крым, он ещё смог собрать под своим началом хоть какие-то военные силы. Но эти силы, состоящие в основном из стариков и юношей, были легко сметены отдохнувшими и подготовленными воинами Тохтамыша.
После нового утверждения ранее сверженного хана, в Сарай устремились многочисленные русские посольства, главная цель которых – заверить хана в лояльности русских княжеств. Не помогло – с целью утвердиться именно силовым путём, Тохтамыш в 1382 году напал на Москву и взял её приступом. Но победа далась очень нелегко – один из туменов был разбит во встречном сражении возле Волокамска, а те степные воины, что всё-таки дошли до стен древней столицы, потерпели серьёзные потери во время штурма.
К большому сожалению на руку Тохтамышу сыграл и тот фактор, что в то время русские князья всё ещё страдали от раздробленности и крайне медленно (и, зачастую, неохотно), собирались под одной рукой. В Москве Донского не было – он как раз и был занят тем, что стягивал под своё начало все имеющиеся силы. Однако опоздал – к моменту завершения накопления резервов Москва уже пала под ударом грозного хана.
Чтобы московские силы не собирались просто так, Дмитрий Иванович решил скинуть с рязанского престола мамаевского ставленника. В этом отношении у него были полностью развязаны руки, ибо рязанские войска, в своей основной массе, участвовали в Куликовской битве с другой стороны.
Весть о том, что к Рязани выступили московские полки, очень испугала Олега Рязанского. Он тянуть не стал. И как Михаил Тверской накануне Куликовской битвы, охотно признал себя «младшим братом» московского правителя.
Кстати, Михаил Тверской, после поражения Мамая, отрёкся от ранее данных обещаний и устремился в Орду, чтобы заново выпросить себе «золотой ярлык» у Тохтамыша. И Дмитрий Иванович, несмотря на разрушение Москвы, прекрасно понял своё положение и отправился в Сарай ровно с той же целью – перехватить первенство над другими русскими князьями, что было крайне важно в условиях начавшейся централизации.
Донской хорошо заплатил за «золотой ярлык» - выплатил дань за 3 года, а также признал тверского князя равным себе «братом», взамен на то, чтобы Михаил отступился от своей задумки стать первым среди русских князей. Но финансовые и некоторые репутационные потери с лихвой компенсировались дальнейшими свершениями по укреплению собственной власти и расширению влияния Москвы.
В 1383 году, пользуясь своим правом «главного князя», Дмитрий Иванович смог посадить своего ставленника на новгородский престол. В 1384 году достиг важной договорённости с князем Ягайло: договор о ненападении, торговле и сотрудничестве был дополнительно скреплён династическим браком между сыном литовского правителя и дочкой московского государя. Этот договор развязал руки и самому Ягайло – он устремился на Польшу, чтобы побороться за власть в государстве, в котором не осталось своего короля. Как показывает дальнейшая история – вполне успешно.
В 1386 году, взяв за предлог действия новгородских ушкуйников, московский князь смог собрать колоссальное войско из 29 подконтрольных волостей. Огромная сила встала всего в 15 вёрстах от Новгорода, заставив новгородцев очень оперативно изыскивать дань в 8 тысяч рублей. Также, по некоторым источникам следует, что часть выплаченной суммы ушла в Сарай, так как Новгород также отказывался платить дань в период с 1380 по 1382 год, во время «великой замятни» в Золотой Орде.
Вплоть до самой своей смерти Дмитрий Донской, как и его давний предок – Иван Калита, делал всё, чтобы накапливать силы и консолидировать русские княжества вокруг Москвы. Да, не всегда это удавалось делать исключительно мирным словом. Но по-другому было и нельзя – время требовало и силовых акций, и династических браков, и закулисных игрищ и многого-многого другого, что является тяжким бременем власть имущего человека. В этом контексте мы просто обязаны абстрагироваться от понятий «зло» и «добро» и принять Дмитрия Ивановича по итогам его жизни – великим объединителем русских земель и зачинателем движения в сторону полной независимости зарождающегося Русского государства.
Дмитрия Донского не стало 19 сентября 1389 года. И после смерти произошло ещё одно важное событие – московский правитель (!) оставил после себя завещание, согласно которому и титул Великого князя, и Москва, и Владимир, и ряд других ключевых городов по наследству переходили к Василию Дмитриевичу I. И это настоящая революция в масштабах Русского государства, ибо отныне проблема получения «золотого ярлыка» решалась в стенах Московского Кремля.
Как писал об этом событии Карамзин:
«Дмитрий Донской был воспитан посреди опасностей и шума воинского. Он не имел ненужных знаний из книг, но полностью знак науку правления и Россию. Силою характера и разума заслужил он со стороны современников звание высокопарного орла в государственных делах. Своим примером и словами он неоднократно вкладывал мужество в сердца своих воинов и, будучи по натуре незлобным, всё же умел твёрдой рукою казнить лиходеев».
По настоящий день Дмитрий Иванович Донской считается хранителем Руси, а его останки находятся в Архангельском соборе Кремля – в том месте, которое стало намного сильнее со времени его ухода и в том числе благодаря и его заделу на будущее.
С уважением, Иван Вологдин
Подписывайтесь на канал «Культурный код», ставьте лайки и пишите комментарии – этим вы очень помогаете в продвижении проекта, над которым мы работаем каждый день.
Прошу обратить внимание и на другой наш проект - «Серьёзная история». В этом проекте будут концентрироваться статьи о других исторических событиях.
