Неизвестно, кто прежде всех других пришел к мысли о шарообразности Земли. Однако первое сохранившееся письменное свидетельство о сферичности Земли мы встречаем, по всей видимости, в «Федоне» Платона, непосредственно перед описанием величественной смерти Сократа.
Исследователи, конечно, расходятся в интерпретации этого места. С одной стороны, большая часть ученых утверждает, что Земля, по мысли Платона, шарообразна и имеет форму додекаэдра. Они находят прямое подтверждение в тексте:
«Итак, друг, рассказывают прежде всего, что та Земля, если взглянуть на нее сверху, похожа на мяч, сшитый из двенадцати кусков кожи и пестро расписанный разными цветами» (110b).
Некоторый недостаток такой позиции заключается в ее двойственности: имеется в виду сфера или все же додекаэдр. Однако это противоречие довольно легко снимается, если представить себе пятиугольники, составляющие грани этого додекаэдра, не плоскими, а выпуклыми (так именно и выглядит мяч).
С другой стороны, существует мнение, что Платон не предполагает сферичность Земли. Один из его сторонников пишет:
«…поверхность Земли в мифе Сократа в «Федоне» представляет собой кольцо, содержащее обитаемые впадины, расположенные по кругу вокруг центральной впадины Тартара, причем вся земля, включая “то, что под ней”, имеет полусферическую форму, а не сферическую» (J.S. Morrison «The Shape of the Earth in Plato’s Phaedo»).
Особого же внимания заслуживает позиция Пауля Фридлендера. Он полагает, что в «Федоне» Платона мы наблюдаем перенос ойкумены с диска на сферу. Если Анаксимандр, создавший первую карту Земли, представлял саму Землю в виде барабана каменной колонны, то у Платона происходит перенос этой картины мира Анаксимандра с простой плоскости на сферу с допущением не одной, но множества возможных ойкумен, которые должны располагаться во «впадинах» шарообразной Земли.
Тем не менее, важно не только то, как именно Платон представлял себе Землю: в форме додекаэдра, сферы, полусферического кольца или даже «картофеля», или случился ли в философии Платона переход от Земли-диска к Земле-сфере. Но важно еще и то, какую роль это представление о Земле играет в самом «Федоне» Платона, в диалоге, где поднимаются вопросы о жизни и смерти, о бессмертии человеческой души. Зачем вообще Сократ на смертном одре решил рассказать, каков, по его убеждению, вид Земли и каковы ее области? Как пишет Фридлендер:
«Миф о судьбе человеческой души, всеобъемлющее и запутанное построение, завершает "Федон". Он состоит из двух направлений мысли: одного космологического, физического, географического; другого мифо-эсхатологического. Несомненно, что эсхатология является конечной целью, в то время как физическая теория, как бы много она ни значила для научных интересов Платона, имеет лишь второстепенное значение» («Plato: An Introduction», 261).
В заключение нам остается отметить то, что весьма часто забывают исследователи, пытаясь то поймать Платона на противоречии, то построить свое оригинальное видение физического мира в представлении Платона. Когда Платон глубоко погружается в исследования физической направленности, покидая область чистой метафизики, тогда он открыто предупреждает читателя:
«Правда, человеку здравомыслящему не годится утверждать с упорством, будто все обстоит именно так, как я рассказал. Но что такая или примерно такая участь и такие жилища уготованы нашим душам – коль скоро мы находим душу бессмертной, – утверждать, по-моему, следует, и вполне решительно. Такая решимость и достойна, и прекрасна – с ее помощью мы словно бы зачаровываем самих себя. Вот почему я так пространно и подробно пересказываю это предание» (114d).
а.н.
