История Вилли Герольда сама по себе насыщена безумием и ужасами войны, но в художественном пересказе её можно сделать ещё более эмоциональной и интересной, понятной, ниже полная история для вас уважаемый читатель.
Переодетый демон
Апрель 1945 года. Вилли Герольд — молодой ефрейтор, покинувший свою часть в страхе за свою жизнь, бредёт по лесам Западной Германии. Он устал, потерял счёт дням, но отчётливо чувствует, как воздух вокруг него наполняется мраком и безумием. Редкие звуки выстрелов вдалеке напоминают о том, что война ещё не закончена, но её конец уже близок.
Вилли вдруг останавливается. Вдалеке, через поваленные деревья и разбитую дорогу, он замечает тёмную, покрытую пылью штабную машину. Подойдя ближе, он открывает багажник и видит форму капитана Люфтваффе — аккуратно сложенную, без единого пятна крови, как будто та ждала именно его.
Надевая её, Вилли ощущает что-то странное. Не просто материю на своей коже, но словно вместе с формой на него надевается нечто большее — ответственность, власть, страх. Он улыбается: "Теперь всё будет по-другому".
Суд и приговор
Лагерь для заключённых Ашендорфермур встречает его не подозрениями, а покорностью. Охрана, привыкшая к хаосу последних месяцев, воспринимает "капитана" Герольда как своего спасителя — того, кто приведёт порядок в их беспорядочную жизнь. Сам Герольд теперь действует словно по интуиции, ведя себя так, как будто родился для власти.
Через несколько дней его окружает группа таких же дезертиров и мародёров, как и он сам. Им нравится его уверенность, его холодная жестокость. Каждый из них знает, что наказание за дезертирство — смерть, но рядом с Герольдом они чувствуют себя почти неприкасаемыми.
Когда Герольд начинает проводить "суды", атмосфера в лагере становится тяжелее. Заключённые, мужчины, виновные в самых мелких проступках, проходят через короткий и немилосердный процесс. Пьяные солдаты Герольда заставляют их стоять на коленях, надев на головы мешки, перед тем как открыть огонь.
Звук пулемётов зенитки разносится по лагерю. Группы заключённых уничтожаются почти каждую ночь, а охранники лагеря с завидным послушанием выполняют приказы Герольда.
Жертвы
Но жертвы Герольда и его людей — не только военные. Однажды, после особо жестокого налёта на соседние деревни, в лагерь привели группу женщин. Среди них — несколько крестьянок, ухаживающих за своими семьями, и молодая женщина, прятавшаяся с детьми в подвале разрушенного дома.
Пьяные и ошалелые от вседозволенности, солдаты начинают издеваться над ними. Герольд только наблюдает, куря сигарету и молча кивая, когда его люди предлагают всё более жестокие способы наказания. Одна из женщин, светловолосая фрау, плачет, моля о пощаде, но для "Быстрого суда Герольда" пощады больше не существует.
Крестьяне, чьи жёны и дочери были схвачены, пытаются сопротивляться, но их убивают на месте.
Пытки женщин становятся способом развлечения для солдат. Один из них, извращённо смеясь, предлагает привязать их к столбам и "учить летать", стреляя по ногам, чтобы заставить их прыгать в отчаянии. Другая жертва, молодая мать, вынуждена смотреть, как её ребёнка разлучают с ней, обещая, что она "всё поймёт", когда её доведут до истощения пытками.
Герольд не вмешивается, лишь иногда усмехаясь или выдавая короткие команды. Для него это стало не столько военной акцией, сколько театром жестокости, где он — режиссёр, а его солдаты — марионетки, действующие в соответствии с его волей.
Падение и возмездие
Когда война подходит к концу, Герольд понимает, что его время на исходе. Деревни вблизи лагера покоряются страху, слухи о его расправах распространяются быстро. Однако и для него приходит финал — британцы захватывают его в Вильгельмсхафене, и свидетели его злодеяний начинают говорить.
Суд Вилли Герольда
Зал был холоден и пуст, несмотря на присутствие нескольких десятков человек. Шум войны давно утих, но его отголоски всё ещё витали в воздухе — особенно в душах тех, кто сидел за трибуналом и слушал показания о зверствах, совершённых в последние дни Рейха. Это был британский военный трибунал, предназначенный для таких, как Вилли Герольд — людей, которые потеряли себя в хаосе войны и превратились в демонов.
Герольд сидел на скамье подсудимых. Теперь, без капитанской формы, он выглядел почти жалким. В обычной одежде, с дрожащими руками и бледным лицом, он казался всего лишь молодым парнем, который слишком рано столкнулся с жестокостью мира. Но глаза его оставались холодными. В них всё ещё плескался тот же ледяной, безразличный огонь, который освещал казни в лагере.
Председатель трибунала, офицер британской армии, поднял руку, призывая к тишине. Все замерли. Судья посмотрел на документы перед собой, а затем повернулся к Герольду.
— Вилли Герольд, вам предъявлены обвинения в массовых убийствах заключённых и гражданских лиц, совершённых с апреля по май 1945 года на территории Германии. Ваши действия повлекли за собой смерть по меньшей мере 125 человек в лагере Ашендорфермур, а также множество других преступлений. Как вы отвечаете на эти обвинения?
Герольд медленно поднял голову. Он знал, что говорить в таких ситуациях. За последний год его оправдали однажды, и он привык, что ему везёт. Он делал то, что считал нужным. Но сейчас, в этом зале, где каждый взгляд был направлен на него с ненавистью, его уверенность начала рушиться.
— Я исполнял приказы, — хрипло сказал он. — Я был офицером, выполнявшим свои обязанности. В стране был хаос, война подходила к концу. Я делал то, что считал правильным для поддержания порядка.
Гул прошёлся по залу, как далёкий гром. Никто не верил его словам, и сам Герольд понимал это. Свидетели уже дали показания. Охранники лагеря рассказали о его "судах", о том, как он без колебаний отдавал приказы стрелять в спины заключённых. О том, как он собственноручно стрелял в головы тех, кто молил о пощаде.
Затем на трибуну пригласили свидетеля. Это была женщина, единственная выжившая из группы гражданских, захваченных Герольдом и его людьми в одной из близлежащих деревень. Её лицо исказилось от боли, когда она увидела Герольда. Она долго не могла заговорить, её губы дрожали.
— Это он, — наконец прошептала она. — Он смотрел, как нас мучили. Он приказывал. Моих дочерей... — её голос задрожал, и она закусила губу, пытаясь сдержать слёзы. — Их убили передо мной. Он не сделал ничего, чтобы остановить это. Напротив, он только смотрел, словно ему это нравилось.
В зале повисло молчание. Все взгляды были прикованы к Герольду, но тот не сдвинулся с места. Его лицо оставалось каменным, лишённым эмоций, как будто он был просто зрителем в этом театре, а не главным актёром.
После свидетелей наступило время для обвинителя. Он описывал все жестокости, совершённые Герольдом: как он использовал заключённых как мишени для зенитного пулемёта, как заставлял солдат стрелять в женщин, как он лично проводил расстрелы и пытки. Слова обвинителя звучали, как удары молота, разрушая любую надежду на оправдание.
Суд длился несколько дней. Герольд пытался защититься, утверждая, что действовал под давлением обстоятельств, что просто исполнял обязанности. Но это было пустой формальностью. Никто не верил в его невиновность.
На четвёртый день председатель трибунала объявил приговор. Весь зал замер, ожидая финальных слов.
— Вилли Герольд, судом признано, что вы несёте полную ответственность за совершённые преступления. Ваши действия привели к бесчисленным смертям невинных людей, и никакие оправдания не могут смягчить вашу вину. В связи с этим, вы приговариваетесь к смертной казни через повешение.
Зал вздохнул. Герольд не дрогнул, лишь слегка сжал руки на коленях. Может быть, в этот момент он наконец понял, что его время закончилось.
