Часто бывает, что студент или студентка испытывают отвращение к своему вузу, факультету, специальности и к учёбе вообще. Казалось бы, как такое вообще возможно? Особенно, если обучение платное.
Если мы увидим человека, который с отвращением слушает музыку в наушниках и при этом всем рассказывает, как он этого исполнителя презирает — то скажем: «Зачем мучаешься? Не нравится — не слушай!»
Но то — музыка. С учёбой всё сложнее. Если студент-страдалец слышит призыв «полюбить учёбу», он воспринимает это как издевательство, наверное.
Некоторые студенты вообще не верят, что можно любить учёбу. Думают, что такую любовь можно только имитировать. Но на предложение бросить вуз и найти другое занятие тоже обижаются. И отвечают: «Надо доучиться ради диплома».
Если этого студента родители заставляют учиться или он так получает отсрочку от армии, то с ним хотя бы всё понятно. Но гораздо чаще сам (!) человек добровольно принимает — осознанно или неосознанно — решение «отбывать» несколько лет в университете, как будто это не Alma mater, а что-то типа исправительной колонии.
С подобной ситуацией сталкиваемся не только мы в России. Когда в 1960-х в США начали распространяться идеи гуманистических психологов о том, что учиться человек должен тому, что ему близко — в университетской среде поднялась буря. Традиционные научные журналы, к примеру, часто отказывались печатать статьи Карла Роджерса, одного из самых ярких гуманистических психологов. Не печатали потому, что были по другую сторону баррикад. «Свобода учиться» — так называется одна из книг Роджерса.
Интересно, что самый свирепый препод, который унижает студентов на экзамене, и студент, который ненавидит учёбу — они вместе по одну сторону этой разграничительной линии. А на другой стороне — студент, которому «больше всех надо», и преподаватель, который любит свою работу.
Баррикада эта проходит в каждом университете, каждой школе. Но она — не между преподавателями и студентами (учителями и учениками). Не между администрацией и всеми остальными (я была не только преподавателем, но и университетским администратором, так что говорю это на основе опыта). Барьер не между теми, кто получает деньги и теми, кто их платит.
Баррикада разделяет тех, кто «по любви» от тех, кто имитирует. Она же делит почти каждого человека пополам. Большая часть людей отчасти живы, а отчасти уже немного окостенели и дошли до цинизма.
Роджерс, о котором я уже упоминала, вспоминал о том, как сам был студентом:
«Некоторые из нас чувствовали, что знания впихивают в нас, в то время как мы с самого начала хотели сами дойти до ответов на наши вопросы и сомнения...
Мы попросили администрацию разрешить открыть семинар с зачётом, семинар без руководителя, программа которого была бы составлена из наших собственных вопросов. Понятно, что начальство было озадачено такой просьбой, но они её удовлетворили! Единственное ограничение состояло в том, что молодой руководитель должен был присутствовать на семинаре, но по соглашению, не принимать в нём участия, пока мы сами этого не захотим...
Сейчас, хорошо зная университеты и аспирантуру, я действительно удивляюсь этому».
Как видите, даже внутри жёсткой и формальной структуры может родиться что-то живое и свободное. Только кому-то нужно это организовать. Найти единомышленников. Выдвинуть инициативу. Учесть все риски и уменьшить их. Упорно продвигать эту самую инициативу... Короче говоря, это дело не для ленивых.
Вот пришёл сентябрь, и какой у вас настрой на учёбу? Что побеждает — мысль «Учиться необходимо для нынешнего рынка труда» или «Я могу себе позволить изучать то, что люблю, и любить то, что изучаю»? Расскажите, как у вас с этим обстоят дела?
