Ответить Вике Анюта не успела – лишь растерянно улыбнулась.
Сашка Белосельцев тем временем привычно и уверенно – так, чтоб голос его был громче шума танцплощадки – объявил:
- А сейчас – по многочисленным просьбам! – Джо Дассен. «Если б не было тебя».
Под одобрительный свист и аплодисменты девчонки исчезли – одна за другой. Ане показалось, что Вика вызывающе... и – специально толкнула её плечом.
Может, это на танцплощадке тесно было?..
Вика куда-то убежала – наверное, Ромку искать.
К Анюте подошёл Толик Фомичёв из 10-го А:
- Отличницы танцуют сегодня? Пойдём?
Толик просто стеснялся пригласить Анютку Иванцову... Поэтому очень старался казаться решительным и находчивым. Ну, и ляпнул про отличницу. Откуда ему было знать о разговоре девчонок!
Аня негромко бросила Толику:
- Не танцуют.
И поспешно ушла с танцплощадки.
Викины слова были такой неожиданной... такой несправедливой обидой, что Анютке и в словах Толика послышалась насмешка.
А обиднее всего был Викин совет:
-Так что ты давай, иди. Зубри дальше.
Аня никогда и ничего не зубрила. Просто учила.
В августе с папой и мамой ездили на Азовское море. В последние дни каникул всегда хочется в школу, с подружками хочется встретиться... И Анютка надеялась, что в школе всё будет по-прежнему: десятый класс, последний год вместе. А про отличницу... Да разве это чему-то мешает, если они с девчонками с первого класса дружат!
Правда, ещё в пятом классе Вика Агеева однажды вздохнула:
- Тебе, Анька, везёт... У тебя мать учительница. Поэтому ты отличница.
Тогда в 5-м Б написали контрольную по математике, и оказалось, что у большей половины класса – двойки. Всего несколько троек, у Максима Картамышева и Павлушки Смолякова – четвёрки.
У Иванцовой – пятёрка.
Кристинка возразила:
- А при чём тут мать. Что, – контрольную за Аньку Ирина Михайловна писала?
Вика пожала плечиками, глубокомысленно протянула:
- Нууу... не знааю. Анькина мать дружит с Эвелиной Андреевной.
Девчонки переглянулись.
Будто бы согласились с Викой Агеевой – с этого дня так и пошло: если у всех тройки с двойками, а у Аньки – всегдашняя пятёрка, кто-нибудь из девчонок обязательно скажет:
- Тебе, Иванцова, хорошо. У тебя мать учительница.
Однажды – уже в седьмом классе было – в выходной ходили в поход аж за Журавлиную балку, картошку пекли, бегали и играли до самого вечера. Понятно, – делать уроки пришлось допоздна. Главное – успеть с математикой и русским. Ну, пробежать глазами параграф по географии, в карту заглянуть. А по литературе было задано стихотворение наизусть. Только когда ж его учить!
Литература – третьим уроком. Денис, Кристинка и Лера пытались выучить на переменках.
А у доски...
Денис перепутал про степь и цепи: степь у него вышла жемчужною, а цепь лазурной... А потом глубокомысленно умолк: забыл, куда они, тучи-то, мчались, – то ли с севера на юг, то ли с юга на север... Кристинка вообще не смогла вспомнить, какими странниками были тучки небесные. Лера Лисицына начала бодро и уверенно, даже обрадовала Ирину Михайловну вдохновением:
-Тучки небесные!.. Вечные странники!..
Степью лазурною, цепью жемчужною!..
Про степь и цепь Лисицына повторила раза три... И сникла.
Двойки за стихотворение наизусть получили все.
Кроме Аньки Иванцовой. У неё – пятёрка.
На перемене Вика возмущённо размахивала руками:
- Конечно!.. Хорошо, когда мать – учительница!!! У всего класса двойки, а она!.. А у неё!..
Иванцова подняла глаза:
-Викуль, а мне за что двойку? Я же рассказала стихотворение.
- Рассказала!.. А могла бы не рассказывать! – горячо возразила Вика. У нас в классе так: один – за всех! И все – за одного! Вот пусть бы мамочка твоя и тебе двойку поставила!
-Дура ты, Агеева, – угрюмо взглянул на Вику Ромка Митрохин.
- Я дура?!.. Это ты придурок, раз Иванцову защищаешь. Тебе батя новый велик обещал? Если двоек не будет. Я тебя, Митрохин, поздравляю, – с новым великом.
-Ты думаешь, – если б у Аньки тоже была двойка, батя купил бы мне велик? – усмехнулся Ромка.
-Ничего я не думаю! Просто – посмотрела бы я на Аньку, если б у неё мать не учительницей была, а... а...
Вика махнула рукой и выбежала из класса.
Никто не знал, что Вике нравится Ирина Михайловна...
И Аньке Иванцовой Вика завидовала вовсе не из-за пятёрок: подумаешь, – пятёрки!.. Вот захочу завтра – и буду всё учить... не хуже Аньки. Вике очень хотелось, чтоб у неё была такая мать – как Ирина Михайловна. С такой красивой и модной стрижкой, в красивых и модных платьях. Даже то нравилось, что Ирина Михайловна такая строгая – пусть бы и мать была строгой, а не злобно-крикливой...
А ещё... К матери приходит Валюша, подружка, – такая же шумная и крикливая. Распоряжается на кухне, жарит картошку на сале. На стол ставит бутылку водки.
В такие вечера мать отсылает Вику к соседке, Вере Тимофеевне. Как-то Валюша обняла Вику:
- Посиди с нами.
Мать нахмурилась:
- Нечего ей... тут. – Дёрнула Вику за руку: – Сказано: собери учебники! И – к Вере Тимофеевне! Скажешь, – мать по делам ушла, вернётся поздно.
-Зря ты, Олька, – вздохнула Валюша. – Пусть девка к жизни привыкает... Пусть знает, какая горькая наша женская доля.
Про горькую долю Вика и так знала: год назад Валюшин муж в шахте погиб – тогда случился взрыв метана и угольной пыли. Валюша одна с двумя мальчишками осталась – Димка в первый класс пошёл, а Олегу всего три года...
А у Аньки и отец самый лучший. Тоже красивый. И сильный – он часто занимается с мальчишками на школьном стадионе. Бывает, в походы с ними ходит. Валерий Павлович знает все балки и родники вокруг, и так интересно рассказывает про старую шахту.
Когда Вика перешла в третий класс, отец уехал от них с матерью.
Вернее сказать, – не уехал. За ним бабушка приехала и забрала его с собой.
Бабушку Одарку Вика тогда впервые увидела. Хорошо запомнила её непонятные слова... Бабушка Одарка окинула Вику медленным и внимательным взглядом, горестно покачала головой:
-Та воно ж нэ твое, Славко...Ты нэ бачыш? (Да оно же не твоё, Славик. Ты не видишь?)
Ещё бабушка Одарка говорила про то, что хватит кормить цэ лэдашчо з ии дытыною (эту лентяйку с её ребёнком), хватит этой шахты, – хотя отец не в шахте работал, а на погрузке угля, хватит этого Донбасса:
-Хиба я нэ казала тоби! Куды тэбэ нэсэ! Чого ты там забув! Он, дывы, як схуднув! Он, – з лыця спав! (Разве я не говорила тебе! Куда тебя несёт! Что ты там забыл! Вон, смотри, как похудел! Вон – с лица спал!) – Бабушка Одарка решительно велела отцу: – Збырайся. Досыть. Додому поидэмо. (Собирайся. Хватит. Домой поедем).
Отец поспешно собирал вещи – на Вику с мамой старался не смотреть...
Вике отец казался послушным мальчиком.
Больше он не приезжал.
Даже писем не писал.
Дело не в Анькиных пятёрках...
В конце восьмого Вика уже не уходила к соседке Вере Тимофеевне, а закрывалась в комнате.
Однажды услышала разговор матери с её подружкой:
-Как я любила его!.. Ты не представляешь, Валь, – как я любила его! Это он должен был стать моим мужем... и отцом моей дочери. Если бы не учительница эта... И где она, Ирка... и где она взялась! Я ведь за Славку тогда замуж вышла – назло Валерке...
Мать ещё что-то говорила Валюшке.
А Вике вдруг вспомнились те непонятные слова бабушки Одарки: та воно ж нэ твое, Славко...ты нэ бачыш?
И – мамины слова: это он должен был стать моим мужем... и отцом моей дочери...
Он – это Валерка.
Валерка женился на Ирке.
А... должен был стать её, Викиным, отцом?..
Бабушка Одарка горестно качала головой:
-Та воно ж нэ твое, Славко... (Да оно же не твоё, Славик...)
Это что же выходит?..
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»