Чтоб водный экстрим подводным не стал
- А теперь - внимание, - произнёс наш шкипер. - Для того, чтоб нормально добраться до места, нам нужно уравновесить лодки. Понятно?
Мы притихли, пытаясь понять.
- Сейчас в нашу лодку с той перейдут три маленьких женщины. А с нашей на ту - три больших мужчины. Ясно?
Мы молчали, переваривая сказанное. Потому что находились в эту минуту далеко от земли, качаясь на холодных волнах Охотского моря. И хоть на каждом из нас были надеты спасательные жилеты, но оказаться в двенадцатиградусной воде в паре километров от берега, скрытого к тому же туманом, как-то не очень хотелось. А сведённые вместе своими круглыми скользкими бортами две надувные резиновые лодки уже не вызывали чувства былой надёжности. Как бы в процессе перебирания с одной на другую нога не соскользнула в промежуток между бортами...
Впрочем, выбирать не приходилось. Если по своим техническим характеристикам крепкая резиновая питерская лодка спокойно выдерживала 12 пассажиров и шкипера, то её японский лодочный мотор разгонялся лишь при определённом общем весе. А наша туристическая группа, как назло, разделилась на два плавсредства неравномерно. На соседнюю лодку загрузились маленькие и лёгкие. На нашу - мощные и крепкие.
Поэтому мы уже четверть часа телепались по волнам со скоростью черепахи, будучи не в силах разогнать своего "японца" до нужной кондиции. Наш рулевой по имени Михалыч, казалось, делал всё, чтобы пробудить мотор к жизни. Он пересаживал на задранный нос самых тяжёлых мужиков, оказавшихся на корме. Он пускал лодку по следу передней, уменьшая сопротивление волн. И если б можно было толкнуть агрегат с горки, он бы непременно толкнул. Но море диктовало свои порядки.
А до Маяка Анивы, куда мы держали путь, даже напрямую было не меньше 35-ти километров по воде. И чтоб дойти туда хотя бы за час, следовало разогнаться.
Соседи то уходили в туманную даль, то возвращались назад, объезжая нас по кругу. И, наконец, пришвартовавшись борт к борту, оба шкипера после короткого совещания решили пересадить туристов из лодки в лодку, поменяв тройку на тройку прямо на воде. Благо, был почти что штиль.
- Кто пойдёт? - спросил Михалыч.
Народ безмолвствовал.
- Давайте, я, - предложил свою кандидатуру энергичный геолог из Тюмени.
- Хорошо, - согласился шкипер, оглядывая его плотную фигуру. - А ещё вы...
Он ткнул пальцем в самого крупного мужчину под 120 кило, молодого московского программиста.
- И...
Палец упёрся в меня, но не удержался, проехал по кругу и остановился на мужичке помоложе. Таком же "стобалльнике", весом чуть не доходящим до центнера. Я оказался четвёртым запасным.
Меж Охотским и Японским... Так в каком море всё-таки находится залив Анива?
Вояж на маяк Анива, когда-то построенный японцами на самой юго-восточной оконечности острова Сахалин - главная туристическая мечта всех, кто посещает остров. По популярности среди туристов эта поездка спорит лишь с посещением мыса Птичий на Охотском море, где можно сфотографироваться под каменной аркой, выточенной морскими штормами.
Между прочим, хоть залив Анива, омывающий мыс, на котором расположен одноимённый маяк, формально (согласно википедии и Большой советской энциклопедии) и принадлежит к Охотскому морю, но местные жители в корне не согласны с такой постановкой вопроса. И пролив Лаперуза, разделяющий Японию с сахалинским мысом Крильон, смело растягивают до мыса Анивы.
А туристам так и говорят, - если смотреть с маяка на Японию, то та вода, которая слева - это Охотское море, а та, которая справа - Японское. Во-первых, справа, кроме Японии и моря, больше нет ничего, а во-вторых, Анивский залив настолько глубоко уходит внутрь острова, что его омывает южное течение Японского моря. И вода там уже не охотская, а японская, то есть - теплее. И рыба другая.
Вот и изучай после этого географию.
Для туристов же главное, - свежие впечатления. Потому что, как говорят, если приглядеться с маяка на гряду скал, уходящую в море, то и вправду покажется, что слева вода синее (то есть холоднее), а справа - бирюзовее (теплее, значит). И если так, то именно здесь, у самой крайней юго-восточной точки Сахалина, сходятся течения двух морей. То есть в теории правы карты, а фактически - рыбаки.
Впрочем, чтобы выяснить этот и ряд других вопросов, до маяка Анивы нам ещё предстояло добраться.
Надо сказать, что даже попасть на эту экскурсию оказалась непросто. Мне поначалу не верилось, что однодневная экскурсия может стоить от шести до девяти тысяч рублей за каждого, если заказывать её заранее в местной туристической фирме. Думал, крутят фирмачи мозги приезжим. Закажет какой-нибудь москвич или питерец такой выезд, оплатит. А по приезду найдёт у стоянки ещё пару десятков желающих свозить его туда вдвое дешевле. И не откажешься - уплочено!
Вот и сын, побывавший со своей девушкой на Сахалине за год до нас, уверял, что на местном рынке предложение опережает спрос. По крайней мере, за неделю пребывания на Сахалине можно организовать любой выезд.
Но ни найденные при личном общении индивидуальные экскурсоводы, ни местные турфирмы не были готовы работать с нами в ближайшие семь дней. Даже крупные фирмачи, имевшие на острове филиалы, нам культурно отказывали. Ничего не поделаешь. Август. Высокий сезон!
Не помогли и "левые" договорённости с экскурсоводами, обещавшими запихнуть нас в свои группы, сверх плана. Да и как бы они нас запихнули, если на морском пути к маяку все посадочные места на лодках были выверены и просчитаны?
Сам путь на Аниву разбивался на две части. Сначала - автобусом до рыбацкого посёлка Новиково. Точнее - до маленькой рукотворной бухты за этим посёлком.
А вот уже из бухты путь на маяк шёл не берегом, а морем. И преодолеть эти почти что сорок километров по воде надо было на надувной резиновой лодке, рассчитанной на 12 пассажиров, капитана и хороший лодочный мотор.
С невероятными усилиями мне удалось договориться с девушкой-диспетчером, которая успела сообщить о двух освободившихся местах. С утра пораньше отыскать на площади Победы, откуда отходили все экскурсионные маршруты, свой микроавтобус. Оплатить тариф. Перезнакомиться с попутчиками, рассказав им о наших оренбургских степных заповедниках с лошадьми Пржевальского.
И в конце-концов, оказаться посреди океана, в тумане Охотского моря, на перегруженном баркасе, который не воспринимал японский мотор. Оставалась последняя надежда на обмен трёх стокилограммовых мужиков на дюймовочек, весивших вдвое меньше.
Затерянный ковш, тридцатиметровый водопад и летящий над водой лосось...
Впрочем, вода, туман и близкая опасность настраивали на философские мысли. Я. кажется, стал понимать японских рыбаков, для которых вся их жизнь была лишь удачным стечением обстоятельств. И поэтому надо было брать от жизни всё, что она давала на сегодняшний день.
Говорят, что приблизительно так рассуждали японцы, заполучив от России половину Сахалина по итогам русско-японской войны 1904-1905 года. А потому везде, где только это было возможно, они открывали угольные разрезы, заводы по переработки угля в керосин. Вылавливали и перерабатывали рыбу, строили самые разные производства, завозили сюда своих рабочих-вахтовиков.
Три целлюлозно-бумажных комбината чуть не вывели под корень все леса на юге острова. На производимой из дешёвого угля электроэнергии на Сахалине делали всё, что было необходимо для Японской империи, и вывозили, вывозили... Даже сакэ для салонов гейш производили здесь из чистейшей местной воды.
Вот и строили японцы для своих кораблей закрытые бухты, которые дожили до наших дней, подобно той, куда наша экскурсионная группа прибыла , чтоб загрузиться на лодки до маяка Анива.
За последние сто лет бухту не смогли разрушить мощные шторма. А для небольших судов она вообще стала домом родным.
Где-то здесь когда-то находился угольный разрез. Там шла добыча каменного угля. А в бухте, надо думать, - погрузка. Потому что самой известной достопримечательностью на электронных картах для этого места был обозначен "угольный ковш".
Я понимал, что угольный разрез неподалёку от Новиково добывал полезное ископаемое со времён японского освоения Сахалина до окончания советской эпохи. Было ясно, что рукотворную бухту ещё в довоенное время выстроили японцы, чтобы грузить уголь в любую погоду и отправлять в Японию.
Оставался один вопрос, - а где сам ковш? Там, где мы грузились на лодки ничего подобного не было видно.
- То есть как - где? - удивилась моя Светлана. - А это что?
И она указала рукой на ржавую железяку, которую я поначалу принял за ограждение парковки для джипов с прицепами для лодок. Если приглядеться, то это что-то действительно походило на двойной ковш для загрузки угля. И это - главная местная достопримечательность?!
Уже по возвращении с Сахалина на материк в общении с теми, кто хорошо представлял себе те края, я узнал, что ковшом называлась вся эта бухта. Всё это каменное сооружение, выходящее в море практически с ровного места. Впрочем, какая нам, туристам, была разница до названий бухт, когда целью поездки становился маяк Анива.
В конце-концов, японская техническая революция, призванная вывезти с северных территорий всё, что только возможно, хорошо компенсировалась советским, а затем и российским ленивым подходом. Русские не развивали производство, а сберегали ресурсы, не позволяя их добывать и перерабатывать.
В результате предприятия закрывались, народ разъезжался в города, а горы и береговая линия вновь приобретали свою первозданность. Хорошо это или плохо, судить последующим поколениям. Меня же в данную минуту беспокоила одна мысль, - сумеет наш шкипер разогнать свой зловредный японский мотор, или нам таки придётся доставать вёсла?
Переход прошёл спокойно. Точнее, все три маленькие, худенькие женщины перемахнули через два борта легко и непринуждённо. Тем более, мы их ждали и страховали. Хуже переваливали мужики. Особенно не повезло программисту. Он действительно заскользил по борту и чуть не улетел в воду. Но за него уцепились, кажется, все пассажиры лодки, втянув меж кресел внутрь. И парень понял, что в таком дружном коллективе и захочет, не утонет.
Взыл наш "японец", лодка приподняла нос, и я понял, зачем Михалыч оставил меня на переднем ряду. Противовес был необходим и нам. Теперь мы летели навстречу ветру, из последних сил вцепившись в резиновые поручни.
Туман постепенно рассеивался, и перед нами открывалась шикарная картина прибрежных гор, почти отрывисто уходившим в море. Внизу всё-таки виднелась узенькая полоска каменистых пляжей. Но глядя, как наступают скалы, я понимал, что прохода по суше к маяку Анива нет в принципе, кроме как штурмуя эти горы одну за другой все 40 километров пути.
Вдруг в зелёном горном пейзаже блеснул серебристый блик. Словно сабельный клинок разрубал пополам высокую горную гряду. Что это? Я глазам своим не поверил. Водопад.
Он падал с громадной высоты, неоценимой с мчавшейся мимо моторки. Метров 10-20? Да, пожалуй, все 30.
Мы дружно тыкали пальцами и что-то верещали, что было невозможно понять, так как ветер срывал все слова. А шкипер лишь улыбался в ответ и махал рукой. Дескать у нас тут таких... Много.
И в самом деле, по пути до маяка мы видели ещё два подобных ручья, ниспадающих в море. А потом узнали у экскурсовода, что на каждом ручье или озере при японцах полагалось жить по одной-двум японским семьям. И жили. Строили хижины. Ловили рыбу, разводили пасеки, выращивали овощи. Жили практически автономно. Главное, - у ручья.
А то, что холодные воды Охотского моря у Сахалина способны прокормить рыбой и морепродуктами, кажется, любое количество людей, можно было убедиться своими глазами прямо по ходу движения.
Что-то серебристое время от времени появлялось над поверхностью воды и тут же исчезало. Сфотографировать это явление было невозможно. Да и поначалу я даже не понял, что это.
- Рыба, - определила Светлана. - Лосось идёт на нерест, выпрыгивает из воды.
Нет, я, конечно, читал о том, что рыба от нетерпения способна выскакивать на поверхность воды и тут же шлёпаться обратно. Но так чтоб видеть всё это воочию...
Большие рыбины выскакивали справа от нас. Казалось, они тоже перемещаются по нашему движению.
- Косяк, похоже, - пожал плечом Михалыч, как-то очень просто и обыденно.
На Сахалине мало кого удивишь рыбой, плывущей тебе в руки, так и желающей попасть в твою лодку, а потом - на обеденный стол.
Впрочем, нам уже не было времени удивляться. Горный хребет заканчивался. И перед нами из рассеивавшегося прибрежного тумана выплывал маленький скалистый островок с видавшем виды японским маяком Анива. Самым дальним юго-восточным маяком России, если не считать Южные Курилы.
Маяк Анива хранил в себе много тайн. К встрече с ним надо было подготовиться.
P.S. Друзья, если вас заинтересовала тема путешествия на Дальний Восток, можете почитать об этом и в других моих заметках:
Сахалинский рыбный рынок: огромный выбор, бешеные цены и валютная ёлка под потолком
Банда грудничков в деле, или Как не сойти с ума за 8 часов полёта?
