Ух, какая книга! От самого ученика великого Джеймса Джойса! Первая часть трилогии! Произведение из Норвежского списка Всемирной библиотеки! Произведение награжденное Нобелевской премией! Копчёная жуть в томатном соусе! Исключительно не для всех!
Честно говоря, когда начал читать, сразу почему-то пришло на ум творчество Сида Барретта из группы Пинк Флойд и зарождение психеделического движения в искусстве. Настолько это кислотно-круто завернуто в блестящую оболочку хрустяще-рвущегося сознания и при этом морфиколористично и затягивающе.
Зато очень понятна линия построения идеи и её корни. С одной стороны можно взять Франца Кафку с его абсурдной вселенной, где логика либо отсутствует либо пожирает сама себя, но всё-таки объект есть объект, а субъект есть субъект, отсутствуют или нарушены лишь связи между ними. С другой стороны можно взять Наставника (Джойса) и его нейро-лингвистическое письмо "Улисса", где существование объекта возможно лишь в сознании субъекта, через субъективные ощущения и передачу этих субъективных ощущений субъективному читателю. И взяв их обоих, положить их обоих в коробочку, плотно закрыть крышечку и сильно встряхнуть. Получится Беккет и его "Моллой". За одним существенным отличием. Кафку можно назвать технократом за его мыслительный "Процесс". Джойса можно назвать эстетиком за иносказ "Одиссеи". А Беккет религиозен, человек читающий "Божественную комедию" наизусть и это вносит некоторые подсознательные идеи в его автоматизм.
Я бы пошел бы даже бы дальше бы и сказал бы здесь бы о произведении Джека Керуака "Доктор Сакс", написанном в те же годы, что и "Моллой" и идущее тем же маршрутом, являющееся пересказом "Фауста" в жанре свободного и абстрактного джаза. Настолько свободного и абстрактного, что слово абсурд здесь не опишет ничего из того набора звуков и слов, который является романом.
К телу текста. Ланцет. Зажим. Произведение состоит из двух частей. Первая повествует сознание Моллоя. Вторая повествует сознание Морана. Несмотря на то, что автор не оставил нам никаких зацепок, особая прелесть этого произведения состоит в том, что перечитывая каждые сколько-то лет мы будем находить в нем разные новые смыслы. Я бы хотел написать свою песню об этом и воздвигнуть здесь кафкианский "замок" теории.
Моллой едет-идёт-ползёт к матери на велосипеде, который попутно изобретает, педали которого крутит одной ногой (попробуйте на досуге), со скоростью один пук в четыре минуты, нежно посасывая камни, размышляя о дырках и щелях, чтобы ударить свою мать по голове четыре раза, что означало бы "деньги". Забавно, что всё это его повествование рвёт пространственно-временную зависимость - он одновременно везде и нигде, перемещается во времени и пространстве так, как повествует и на самом деле невозможно утвердить ни последовательность ни время действий. Мы думаем, что он движется потому что он так считает. Но он много всего считает, чего на самом деле нет. Эта часть мне понравилась больше за счёт поэтичности слога, размерности, необычности. Когда предложение может закончится словом "почему" без вопросительного знака и вообще без смысла. На обложке говорится, что Моллой "слабоумный калека". Не понял откуда это было выведено. При чтении создается ощущение, что Моллой "не человек", и обратное никаким образом не доказано и не обозначено. Может он - некая сущность из Божественной комедии, почему нет?
Вторая часть повествования ведется от Жака Морана, которого почему-то чаще всего называют "частным детективом", что не так, потому что утверждать это невозможно. Утверждать его профессию детектива - то же самое, что сказать, что главгер "Замка" землемер. Тут уже начинаются улики... Первое, Моран может ничего и не значит на французском, на котором написан роман, но в английском созвучно со словом "идиот". У Морана есть сын, полный его тёска - "сын от отца"... Морану через связного по имени Габер (ужасное имя в реальной истории, человека накормившего и убившего миллионы) поступает задание найти Моллоя. Моран путает его имя и играет словами называя его Маллоуз, перебирает окончания и заканчивает на -ок. Я бы не обратил внимание, но заказчик, некий ОН, говорит, что Моран должен пойти с сыном, хотя цель похода не ясна. И вот зацепка - Идиот должен пойти с сыном к некоему Моллоку? ОН через посланника сказал Морану отвести сына Молоху? Вообще все эти тайны и абсурдность неких "агентов", действующих по непонятному велению непонятно кого с неясными целями, больше похоже на некий "божий промысел". Идут Мораны долго, потому что Моллой живет в "другой стране", можем читать измерении. По дороге Моран начинает терять здоровье и как-будто превращаться постепенно в самого Моллоя. Заканчивается путь к Моллою тем, что Моран убивает "при невыясненных обстоятельствах" таинственного незнакомца - замещающая жертва (?). После чего вновь появляется Габер и говорит об отмене задания и о том, что Моран должен вернуться домой. Но это происходит в уже ином измерении, где нет сына, нет электричества, нет экономки, нет кур и пчёл. В начале рассказа герой говорит "Полночь. Идёт дождь.". В конце он говорит "Не было полуночи. И дождя не было." Наш герой мёртв. Это рецикл - он должен был пройти через искупление, принести жертву, выполнить ЕГО задание, тогда был бы прощен и исцелен, но он не справился...
Как воскликнул один из критиков после прочтения: "И это вы называете прозой!?" Ну да. Немного хоррор вышел. Но именно такие ужастики мне и нравятся - построенные на абсурде. Если логика - некий закон света, то зло не должно иметь никакой логики и ничем не объясняться, не иметь оправдания. В моем субъективном прочтении это и правда был некий сюрреалистический фильм ужасов с пластилиновыми монстрами и ярко оранжевым желе, вытекающим из ноздрей и ушей. Может, конечно, это Кьеркегор повлиял своей повестью о Аврааме и Исааке, но я могу оправдать это и другими находками, если оттолкнуться от того, что Беккет любит Данте... Моллой подается примечанием субъективных читателей "умалишенным калекой" хотя нигде и не говорится, что он человек. Восприятие его, описание, понимание и действие не всегда человеческие. Иногда непонятна сама физика происходящего в его вселенной. Моран всё время готовит и проверяет сына, а языческое подношение Молоху - процесс инициации ребенка. Так же в тексте возникает некий Юди, имя которого можно продлить до Юдифи в женском исполнении или Иуды в мужском.
Зажим. Тампон. Зашивайте. Это одно из самых аутентичных и цветных произведений, что довелось прочесть. Очень понравилось, буду продолжать сначала трилогию, а потом может и остальные произведения Беккета. Своеобразный коктейль из Кафки, Джойса и Данте. Учитывая талант Беккета к постановке - неплохое кино вышло бы...
Списки:
Связанные:
