Они побродили среди зарослей и, добрав корзинку, почти молча возвращались в село. Почему-то слов не находилось, или все успели выговорить. Сухов понимал, конечно, от чего появилась юношеская неловкость, и теперь нужно было какое-то особое слово или поступок, чтобы забыть недавний поцелуй и неожиданное волнение. Но как вернуть лёгкость и непринуждённость в разговоре, как сделать такой вид, что будто ничего не произошло, – это теперь казалось невыполнимо.
– Чего сейчас делать-то будешь? – всё-таки спросила она, когда вернулись в село.
– Не знаю… – отозвался Сухов. – С грибами надо бы разобраться.
– Это моя забота! – сразу с прежней упругостью в голосе охотно сказала Наташка.
И Руслан подхватил её интонацию и так же живо предложил:
– Тогда воды принесу для грибов…
– Это не возбраняется, – улыбнулась она.
Он дважды сходил за водой, Наташка замочила грибы в большом пластмассовом тазу и начала перебирать, перекладывая в эмалированную кастрюлю. Сухов предложил:
– Чтобы не маячить перед тобой, пойду, посмотрю, чем Вениамин занимается…
– Сходи… – неопределённо отозвалась Наташка.
Вы читаете продолжение. Начало здесь
Вениамина он застал лежащим на кровати поверх одеяла. Подложив под голову руки, он не спал и встретил появление Сухова, не скрывая насмешливого выражения:
– Ну и где грибы?!
– Наташка занимается… К ужину будут готовы. Зря с нами не пошёл!
– Чего мешать…
– Грибов бы всем хватило! – Сухов притворился, что не понял егинской подковырки.
– Да ладно… Проехали, – ухмыльнулся Вениамин, намекая о бесполезности разговора. – Надо бы к ужину картошки начистить! Сделай доброе дело, а я ещё поваляюсь. Сил чего-то нету.
– Запросто… – легко согласился Руслан, понимая, что хозяин находится в сильном похмелье.
Сухов начал греметь посудой, ещё раз сходил за водой… Когда, возвращаясь от колодца, шёл мимо Наташкиного дома, увидел, что она стоит у окна веранды и смотрит на него, почти незаметная за тюлевыми занавесками... Эта случайная картина взволновала даже сильнее, чем поцелуи, и Сухов понял, что всё это просто так не закончится. А вот как – пока неясно. Чтобы уж совсем не заморачиваться, он принялся чистить картошку и старался гнать волнующие мысли, которым теперь, казалось, не было конца. Он начистил полведра и не знал, зачем им столько. И тогда решил отнести часть соседке; пока та возится с грибами, ей не до этого. Так и сделал. Отсыпал картошку в попавшуюся кастрюлю и пошёл к Наташке. В веранде её не оказалось, тогда приоткрыл дверь в дом, окликнул… Она вышла, удивлённо посмотрела.
– Вот картошку принёс…
– Проходи, жених! – усмехнулась она, а он закрыл уличную дверь на задвижку.
– Это-то зачем? У нас днём никто не закрывается!
– Так спокойнее, – смущённо сказал он и подтолкнул Наташку в дом, в котором сытно пахло варившимися грибами.
Она внимательно посмотрела Руслану в глаза, и сама же смутилась, покраснела, словно хотела что-то сказать, но не посмела…
Сухов не понял, в какой момент начал целовать её, а она, сперва слегка отстраняясь, вдруг по-настоящему прильнула к нему. Они нашли приют в маленькой спаленке, и, не успев разобрать кровать, почти упали на неё, и никто в этот момент не смог бы удержать их взаимный порыв.
Сухов пришёл в себя лишь от её возгласа.
– Грибы убежали – всю плиту теперь изгваздали! – вскрикнула она и сразу же перекинулась через него, собрала разбросанную по стульям одежду и пристыдила: – Отвернись, чего уставился-то?!
Её вопрос прозвучал так комично, что Руслан, успевший к этому моменту немного отдышаться, рассмеялся, а она, вернувшись из кухни, укорила:
– И чего же мы с тобой наделали-то?! – и прильнула к нему, а он рассмеялся. Но она не приняла смеха, грубовато поторопила: – Вставай, а то Вениамин обо всём догадается!
– Дался тебе этот Вениамин!
Сухов не спеша оделся, отправился следом и шутливо попытался оправдаться:
– Я больше так не буду!
Но она всё повернула по-своему:
– Нет уж… Оскоромился – женись! А ты как думал?
– Да хоть сегодня свадьбу сыграем – я человек свободный!
– Погоди, «свободный человек», сперва грибы доварить надо. – Она осторожно вышла в веранду, тихо вернулась, шепнула: – Вениамин на крыльце сидит, головой туда-сюда вертит – тебя потерял… Уходи через сад, а потом в проулок выйдешь! Мне лишние разговоры не нужны. И так бог знает что обо мне сплетают.
Наташка осторожно провела Руслана через сени во двор и, приоткрыв ворота, подтолкнула:
– Прямо по тропинке иди… Я потом загляну, грибов принесу…
Через сад Руслан вышел на пажить, а оттуда завернул в проулок и вскоре оказался перед крыльцом, чем немало удивил Вениамина.
– Откуда это?
– Прогуляться ходил…
– Ой ли… Видок помятый… Давай колись: где был?!
– Где был – там нет меня…
Вениамин лишь хмыкнул.
Сухов прошёл в дом, налил из чайника воды, причмокивая от удовольствия, напился. Вспомнилась Наташка и всё, что произошло между ними. «Надо же, – ухмыльнулся он, – не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь!» В другом случае он поделился бы хорошим настроением с Егиным, но о Наташке при нём нельзя и полслова сказать, потому что до конца не выяснил их отношений. Почему-то казалось, что он всё-таки неравнодушен к ней, но скрывает чувства.
Как Сухов ни размышлял, а дело делал, потихоньку собирая на стол. Даже картошку поставил варить, решив, что к тому времени, когда она сварится, грибы будут готовы. И верно: вскоре появилась Наташка и поставила кастрюльку на стол, радостно сообщила:
– Вот, ребята, самая закуска – жареные грибы с лучком!
– Тогда с нами садись. Рюмашку хлопнешь!
– Нет, Вениамин, ты же знаешь – я равнодушна к этому. А грибков я себе оставила, не сомневайтесь.
Озорно крутнувшись, она ушла, а Сухов слил воду из картошки и выложил её, дымящуюся паром, в тарелку. Грибов наложил в миску. Указав на кастрюльку с грибами, Вениамин усмехнулся:
– Как же она у Наташки оказалась?
– Да, наверное, спьяну отдал и не помнишь теперь…
– Всё я помню. Зачем к Наташке ходил? А?
– Картошку отнёс в этой самой кастрюльке… Она грибы чистила, а я картошку. Разделение труда! Разве непонятно?
– Молодец, Сергеич, вывернулся! А выпить-то у нас маловато – полбутылки осталось, да и та Наташкина.
– Ну и хватит нам. Много-то зачем.
– Это правильно… Надо немного тормознуться. Завтра не грех бы в райцентр съездить – налоги заплатить. А то с опухшей мордой поедешь – права отберут. Потом бегай за ментами!
– Это точно. С ними лучше не связываться!
Сухов всё-таки разлил водку по стаканчикам, сказал:
– Под грибки! – и выпил, подцепил упругую шляпку подосиновика. – Вкуснота!
Перекусив, разлил остатки, чем удивил хозяина.
– Ты-то чего разошёлся? То силком не заставишь, а то не успеваешь наливать!
– А что! Мало будет – ещё сбегаем.
– Вот и сбегай! Чего вечером маяться.
Сухов понял, что он просто обязан сходить за бутылкой, потому что у Вениамина сейчас желание послать за выпивкой именно его. А если не пойдёт, обида появится, которая неизвестно во что может вылиться, если Вениамин заподозрит в жадности.
Из магазина Сухов вернулся с двумя поллитровками, а к ним набрал колбасы, сыра, помидоров, хлеба – полный пакет еды. Не забыл и шоколадку для Наташки. Одну поллитровку спрятал на видном месте – перед крыльцом, поставив её в густой куст флоксов. Именно так поступал его отец, когда не хотел слушать ворчание матери. Приём проверенный: прячь на виду, и никто не найдёт, не догадается.
Шоколадку отдал чуть позже, увидев, как Наташка пошла к колодцу. Она взяла, улыбнулась, загадочно спросила:
– Чего вечером делать будешь?
– Пока не знаю… Всё от Вениамина зависит.
– А то приходи, телевизор посмотрим…
Он пообещал прийти, а сам не знал: удастся улизнуть или нет. К тому же Вениамин никак не отреагировал на бутылку, а когда Сухов напомнил о ней, подозрительно укорил:
– Нечего меня спаивать… Завтра в райцентр поеду!
Сухов не стал уговаривать, лишь, немного покрутившись перед хозяином, сказал:
– Пойду к соседке схожу – грибы надо помочь перебрать!
– Иди-иди! Быстро ты с ней снюхался! – ревниво укорил Вениамин. – Ночевать-то придёшь или до утра будешь заниматься грибами?!
– Приду, куда я денусь… Дверь не запирай…
Сухов ушёл, а после его слов в душе Вениамина всё перевернулось.
Словно кто-то вошёл в неё без спроса, наследил, и теперь шастает туда-сюда, продолжая гадить. И нет сил выгнать его. Ведь этот «некто» сросся с Русланом, которого сам же пригласил, почему-то забыв в тот момент о Наташке.
Вениамину всегда казалось, что она с детства принадлежит только ему, даже и тогда принадлежала, когда вышла замуж. Всегда она оставалась близким человеком, хотя Вениамин и ругался с ней, обзывал, бывало, по-всякому. И рад был вытравить её из души, а не удавалось, и с ней всё происходило не так, как надо. Помнится, когда демобилизовался, то пытался провожать из клуба, но от этого их отношения никак не развивались. Она и проводы-то не считала настоящими, а так: она идёт домой, и он рядом с ней по-соседски, хотя однажды, когда был выпивший, поцеловал в губы, за что получил оплеуху. Он цеплялся по-взрослому, а она не представляла его своим женихом, не могла даже подумать, что в будущем может выйти замуж за Вениамина. Это же Веник: сосед, товарищ, приятель! А он не мог ей объяснить, что относится к ней совсем не по-приятельски, не умел говорить красивыми словами.
Пожив в Подлипках после армии года два, он так и не добился Наташкиного внимания, уехал в Москву, поступил в училище полиграфистов, а через полгода женился. И какое-то время не ездил в Подлипки, а когда появился однажды – Наташка уж выскочила замуж. Тогда и подрался с её мужем, и срок получил, тем самым отдалив себя от неё на недосягаемое расстояние. После отсидки редко ездил домой, а когда утонул её муж, зачастил. Как отпуск или большой выходной – мчится на родину. И жена ему не указ. Скажет: «Дачу просила? Получила! А мне не мешай. Я без Подлипок жить не могу!»
Всегда ездил один. Только в этот раз какое-то затмение нашло: пригласил соседа. Пригласить-то пригласил, а его ишь в какую сторону занесло. Немыслимо даже подумать! И не знаешь, что сказать, как остановить. А он словно ничего не замечает – прёт напролом, будто баб никогда не видел. Вот и сейчас: усмехнулся и был таков!
Сухов же, когда Вениамин был предупреждён, смело пошёл к Наташке. Миновав веранду, которую не забыл закрыть, и сени, спросил разрешения войти в дом и услышал в ответ радостный голос:
– Заходи… Давно жду…
Всё так и случилось, как предугадывал Сухов. Никакими грибами они не занимались и телевизор не смотрели. Они даже целоваться не стали, а сразу улеглись и забыли обо всём на свете… Уже в темноте немного успокоились, а Наташка глубоко вздохнула, осторожно спросила, словно боялась ответа:
– Надолго приехал-то?
– Собирались на две недели…
– Тогда ещё ничего… – Она вновь вздохнула. – А то всю душу перевернул… Уедешь, а я опять одна останусь. Веник совсем запозорит.
– У тебя с ним что-то было?
– Никогда. Даже и намёка не делал.
– Тогда и не переживай. Нет причины.
– Всё равно как-то не по себе. И за тебя волнуюсь: как бы не подговорил дружков, а те могут подкараулить и тумаков навешать! Они ведь из тюрем не вылезают, на всё способны! Они и мужа моего сгубили. Всем говорили, что он на охоте утонул, а как он мог утонуть, если на охоту в тот день не ходил… –– Наташка хотела сказать в подтверждение своих слов о том, что ружьё до сих пор у неё хранится, и патроны к нему, но сдержалась.
– Перестань… Неужели он для этого пригласил?
– Он не думал, что всё так получится.
– Теперь уж поздно о чём-то говорить. Мы же свободные с тобой птицы, что хотим, то и делаем.
– Всё равно будь осторожным. У нас так не принято!
– А как принято: и сам не ам, и другим не дам?! А если у нас чувство? Если мы нужны друг другу? Не думала об этом? И вообще, я, может, отсюда вместе с тобой уеду. Поедешь в Москву? На работу устроишься в детский садик. Ведь ты же воспитатель?!
– Да, техникум окончила.
– Вот видишь… А сейчас в больших городах воспитателей не хватает. Поработаешь несколько месяцев, а потом решишь, что делать: уехать или остаться. Останешься – распишемся! Ты не против?
– Какой скорый! – Она поцеловала его в щёку и залилась слезами. И было не понять: то ли от радости плачет, то ли от нереальности услышанного. – Не будем загадывать. Иди к себе, и за грибами теперь один ходи. Нечего вдвоём мелькать, Вениамина дразнить.
Сухов, конечно же, не послушал Наташку и выбрался от неё в тот ранний час, когда поздний августовский рассвет лишь выплывал вместе солнцем из розового тумана. Поцеловался на прощание в сенях и тихонько вышел на крыльцо. Из палисадника шагнул в росную траву; глядь, на соседнем крыльце Вениамин сидит. Подошёл ближе – бутылка на лавке, огурец обмусоленный…
– Появился? С вечера тебя жду!
– Зачем пьёшь-то? В райцентр ведь собирался? – укорил и напомнил Сухов.
– Нечего там делать… Наташка заплатит. Всё равно документы у неё. Денег дам, и заплатит.
– Тогда другое дело… – отозвался Руслан и встретился с Вениамином взглядом и столько увидел в его глазах ненависти, что растерялся.
Надо бы как-то обыграть ситуацию, сказать что-нибудь смешное, позубоскалить, но у Руслана не хватило сил на это, словно язык прикипел к нёбу, да и не хотелось лебезить и оправдываться. Сухов быстро забрался в постель и сделал вид, что сразу уснул. А самому не спалось от мыслей о Наташке, от обвала чувств. Но кто же знал, что сложится такое отношение. Вениамину сразу бы сказать: «Она хотя и свободная, но у нас с ней свои разборки!» Тогда бы и мыслей никаких. А то: «глупая», «мужа не может найти»! Опять же в прошлом году каверзу устроил, у магазина неизвестно что наболтал о ней. Вообще-то за такие дела по морде бьют. А за неё заступиться некому, вот и распоясался соседушка, начал гадкие сплетни распускать. Понятно, что это неспроста, от неравнодушия это всё. А того не понимает человек, что подобной «заботой» он лишь унижает её. А она даже бутылку принесла, чтобы хоть как-то откупиться, а ему всё неймётся, всё чем-то недоволен. Сколько ни думал Руслан, ворочаясь с боку на бок, но ничего определённого не решил. Не мог понять до конца ни Вениамина, ни Наташку, но пришёл к простому выводу: значит, между ними было что-то такое, что связывает их. Это остаётся тайной для окружающих, и, наверное, навсегда останется. Поэтому никогда не узнать об этом, да и не нужно пытаться. Есть такие моменты в жизни каждого человека, о которых не обязательно знать другому, даже вредно. Под бесконечные размышления Сухов всё-таки заснул, а проснулся от толчков: кто-то тряс за плечо. Глаза открыл – Вениамин криво усмехается. Да выбритый стоит, будто собрался куда-то ехать.
– Вставай! – приказал он, словно выгонял на расправу. – Гости пришли!
Сухов посмотрел на часы: половина второго! Немного посидел на кровати, разламываясь, а потом резко поднялся, заправил одеяло и вышел в веранду. Действительно, стол был накрыт, а на столе вчерашние грибы в сковородке, грубо нарезанная колбаса, ветчина, помидоры, а в середине бутылка и стаканчики перед гостями.
– Присаживайся! – указал Вениамин на свободное место.
– Погоди, умоюсь, а то фейс кривой со сна!
Вернувшись от умывальника, Руслан радостно прихлопнул ладонями:
– Вот теперь совсем другое дело! В честь чего праздник?
– Отходную друзьям поставил… Сегодня уезжаем. Жена позвонила… Ногу сломала… В больнице лежит.
– Неприятность, конечно… – печально отозвался Руслан, всё-таки не поверив хозяину; и сразу мысль о Наташке.
– Да не верь ты бабе! – засомневался Михаил. – Знает, что за воротник закладываешь, вот и придумала. Приедешь, а она дома сидит, ещё и посмеётся над тобой.
– Сыну позвони, уточни! – подсказал рыжеватый Жора, сменивший майку на куртку защитного цвета и ковырявший спичкой в зубах, отчего синие «перстни» на пальцах так и мелькали перед глазами Руслана.
– Звонил, он подтвердил, тоже просил приехать.
– Ему трудно, что ли, с матерью побыть?! У тебя ведь охота срывается.
– Он метростроевец, а они сейчас две новых станции сдают – без выходных работают. Так что от него помощи не дождёшься. Хочешь не хочешь, а надо валить отсюда.
Сухов сперва думал, что Вениамин всё это разыграл, чтобы подурачить, но когда он даже не прикоснулся к выпивке, то понял, что не шутит. И, встретившись с жёстким взглядом трезвых злых глаз, Сухов догадался, что он собрался из-за его ночевки у Наташки, не может простить. Поэтому и наврал о жене.
Мыслей своих Руслан, конечно, не выдал и решил выпить вместе со всеми, если уж такой обвал получился. Выпил, закусил, мужики загалдели о чём-то своём, а у него в мыслях только Наташка. Как-то всё несуразно выходило, обидно. Он вдруг понял, что успел привыкнуть к ней за считанные дни, и все эти дни казалось, что их встреча была заранее кем-то загадана – так легко и просто он сошёлся с ней. Они оба, наверное, давно готовы были к этому, и не их вина, что оказались в зависимости от случая. «Ладно, – попытался Руслан успокоиться, – в гости приглашу. Приедет в Москву, тогда и решим, как дальше жить. Уж там-то нам никто не посмеет указывать!»
Говорили они за столом неторопливо, вели себя вольготно, особенно Михаил с Жорой, зато Вениамин начал нервничать. Пока гости пили водку, он через силу кружка за кружкой хлебал чай, чтобы выгнать остатки хмеля. Даже по совету Жоры пожевал зубок чеснока.
– Ну и как, понравилось у нас? – испытующе спросил Михаил у Руслана, разливая остатки.
– Нормально, – отговорился Сухов. – Я привычный, сам из деревни родом. – Он думал, что Михаил спросит что-нибудь о Наташке, но тот и полусловом не упомянул о ней. Это понравилось. Значит, не сплетник. – Давайте выпьем!
Они выпили, закусили, потянулись за сигаретами, а Руслан вспомнил о припрятанной бутылке. Прошёл к цветам, а когда поднимался по ступенькам крыльца, увидел, что Наташка зовёт к себе. Пошёл не сразу, сперва сказал гостям:
– Погодите курить… У нас ещё одна есть! – и выставил на стол поллитровку. – Разливайте, а я пока отойду.
Руслан заглянул к соседке, тихо спросил:
– Чего звала?
– Ты поаккуратнее с ними… Они такие… Коснись чего – мать родную не пожалеют! В селе говорят, что и муж мой утонул из-за них, чего-то подстроили ему!
– Ладно, потом! – отмахнулся Сухов и вернулся за стол.
Но выпили они лишь по рюмке, когда Вениамин, не церемонясь, приказал:
– Всё, братва, некогда засиживаться. Нам с Русланом пора, некогда шашни разводить!
Гости послушно поднялись, а Вениамин напомнил:
– Бутылку с собой забирайте. Потом допьёте! – и посмотрел на Руслана: – Не против?
– Мне хватит, а парням не помешает.
Гости ушли, а они отключили газ, убрали в кладовку баллон и начали выносить к машине сумки с вещами. К ним вышла Наташка, вцепилась в рукав Руслана, сказала, заглядывая в глаза:
– Ты-то чего уезжаешь? Пожил бы…
– Не могу… Вместе приехали, вместе надо уехать.
Она, скукожившись, торопливо ушла к себе, а Руслан от её слов и взгляда совсем разволновался. Глянул, а она затаилась в веранде. И он не выдержал, пошёл к ней, а она прижалась, молчит и вздрагивает.
– Ну чего раскисла? Будем перезваниваться. В каникулы ко мне приедешь.
– Не уезжай, пожалуйста! У тебя ещё три недели отпуска!
– Вениамин не поймёт. Он и так косится на меня...
Она отвернулась, вырвалась из его объятий и убежала в дом. Он же стоял, словно окаменевший. Но недолго. Резко развернувшись, вышел из веранды, взял из машины сумку и сказал подошедшему Вениамину:
– Езжай один. Я остаюсь!
– У кого? – растерянно спросил Егин.
– У соседки, если ты, конечно, не против!
– Пользуйся моментом. Авось она не жена мне! – внешне равнодушно, как о нестоящем, сказал он и задвигал желваками.
– Тогда до встречи в Москве! А я пока за грибами похожу – у меня своё сафари, грибное!
Вениамин отвернулся, накинул замок на дверь дома, сказал «пока» и сел за руль «Нивы». Через минуту и след его простыл. Руслан постоял-постоял и пошёл в соседний дом. Наташки на веранде не было. Он постучал о косяк, приоткрыл дверь в комнату и окликнул:
– Наташ, это я…
В один миг она оказалась рядом и прижалась к нему и ничего не могла произнести из-за трясучки во всём теле. Они стояли и молчали. Первой всё-таки встрепенулась хозяйка.
– Располагайся… – сказала она, глубоко вздохнув.
Он принёс из веранды сумку, улыбнулся:
– Вот и всё моё приданое.
Окончание здесь
Tags: Проза Project: Moloko Author: Пронский Владимир
Другие рассказы этого автора здесь, и здесь, и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь