Неожиданно встретившись у подъезда, они разговорились, и выяснилось, что оба собираются в отпуск.
– Сергеич, и куда же поедешь? – спросил у Руслана Сухова сосед Вениамин Егин – угловатый, обычно угрюмый лицом, а сегодня вдруг улыбнувшийся.
Сухов в меру высок, коротко подстрижен, спортивный. Он возвращался из парка после пробежки и находился в прекрасном настроении. И Сухову и Егину было слегка за пятьдесят. Поэтому Руслан и ответил запросто:
– В мои годы не загадывают.
– Да уж ладно, не прибедняйся! А то поехали со мной в деревню на охоту! Уток – море. Не охота будет, а натуральное сафари. Почти как в Африке!
– Для тебя сафари, а мне что делать? Вам с женой мешать?
– Одни поедем, ей и на даче хватает забот. Ну как?
– В августе неплохо в сельской местности, только я ведь не охотник.
– У меня местных дружков полно – есть с кем уток погонять! А твоё дело за грибами ходить!
Неделя после разговора пролетела незаметно, и вот они уж за городом и мчатся на «Ниве» – только ветер свистит. Путь неблизкий – почти четыреста километров. Пока ехали, о многом переговорили. Разговаривая, Сухов в мыслях представлял малую родину Вениамина, на которую ехал впервые, ведь познакомился с ним недавно, поселившись рядом несколько месяцев назад.
Ранее Руслан почти каждый год проводил отпуск у родителей. Иногда с женой и дочерью, а в последние годы ездил один: дочь выросла и не очень-то рвалась к деревенской бабушке, а прошлым летом и той не стало. Ему бы взвалить на себя заботы о родительском доме, но он давно отвык от хозяйства. Поэтому и продал дом, разделил деньги с братьями.
Всё это теперь в прошлом: домашние хлопоты, перепалки с дочерью и её иногородним мужем, из-за которого после смерти жены пришлось продать квартиру. На свою долю он купил «однушку» на окраине Москвы, но и этому был рад, хотя пришлось брать кредит. Зарабатывал Сухов в проектной мастерской неплохо, поэтому планировал года через три рассчитаться. Так что не совсем уж тяжело складывалась его жизнь.
К вечеру они прибыли в село с нежным названием Подлипки. Выглядело оно просторным, зелёным, вот только лип почему-то не было видно. Лишь вереницы вётел и берёз разбежались вдоль широких улиц; особенно теснились они возле церкви, заросшей деревьями на холме у реки. Церковь сохранилась хорошо, но оказалась недействующей, словно недоставало здесь прихожан или они забыли православные обряды и жили по каким-то особенным законам. Поэтому Подлипки показались Руслану насторожёнными, даже затаившимися. Правда, тревожные мысли забылись, когда вышли из машины и окунулись в такой нестерпимо свежий и густой воздух, что лёгкие могли запросто лопнуть от глубокого вздоха.
Приятели быстро разгрузились, протёрли полы в бревенчатом пятистенке, подключили газовый баллон, холодильник и сели перекусить. Бутылочку откупорили. Как без неё.
Расположились в веранде, и Вениамин нет-нет да поглядывал сквозь пыльные занавески.
– Кого высматриваешь-то? – спросил Руслан.
– Гляжу, Наташка активировалась…
– Соседка, что ли? – Сухов тоже покосился и увидел женщину средних лет, обрывавшую траву в своём палисаднике.
– Кто же ещё… В прошлом году участковому заявление подавала: мол, я два кочана у неё стянул. А, сам посуди, нужны они мне? Я что, из Москвы приехал, чтобы кочаны тягать?! Надо на ночь машину во двор загнать, а то от этой глупо́й чего хочешь жди!
– А может, она внимание на себя обращает, радуется твоему приезду?
– Ну и мысли у тебя!
Когда они выпили и основательно закусили, убрав еду со стола в натужно ворчащий холодильник, хозяин выступил с предложением:
– Может, прогуляемся?!
– Что-то не хочется… – отказался Сухов, разомлев от выпитого.
– Тогда один до родственников добегу, соскучился всё-таки.
Хозяин быстро ушёл, а Сухов остался на крыльце, закрытом от улицы разросшимися кустами сирени и пламенеющих рябин. И так ему хорошо сделалось, словно он оказался у себя дома на любимой лавочке под разлатыми елями.
– Здравствуйте! Вы с Вениамином приехали? – неожиданно раздался женский голос.
Покосившись, Сухов увидел соседку. На вид лет сорок пять: опрятная, светлые волосы расчёсаны на две стороны, нос слегка курносый, глаза серые, любопытные.
– Да, с ним, – подтвердил Руслан Сергеевич и назвался, не зная, что ещё можно сказать собеседнице и помня слова Вениамина о её глуповатости.
– А где же он сам-то? Небось, к дружкам закадычным побежал?!
Сухов развёл руками, давая понять, что говорить более не о чем; ему в этот момент хотелось лишь наслаждаться тишиной и покоем.
– Ну ладно, я попозже зайду! – настырно пообещала Наташка.
Соседка ушла, зато вскоре появился Вениамин с двумя пакетами, а в пакетах бутылки гремят.
– Пойдём, Сергеич, ещё посидим!
Вот чего-чего, а пьянствовать Сухову совершенно не хотелось. Он сегодня и без того много выпил, уважил хозяина, а более и смотреть не мог на водку.
– Вот завтра, после охоты, и выпьем, а на сегодня план выполнили! Я ставлю точку!
– Ну и зря! – не согласился Вениамин и прошёл в веранду, начал расставлять старую закуску и резать новую, пояснил: – Сейчас кореша придут!
И правда, вскоре появились сильно загоревшие мужики из местных: один чернявый, плотный, в рубахе непонятного цвета, другой – худой, рыжеватый, в майке и с выколотыми синими «перстнями» на пальцах. И оба небритые. Руслан поздоровался, познакомился: чернявого звали Михаилом, рыжего Жорой, после чего они расселись за столом, а Вениамин так и крутился около них. Когда всё было готово, сказал Сухову:
– Сергеич, много можешь не пить, но за знакомство рюмочку пропусти, уважь пацанов!
Что оставалось? Сухов уселся на лавке с краешка, окончательно распростившись с наладившимся настроением. Незаметно заполнила мысль о том, что зря он поддался уговорам и приехал сюда. Если Вениамин пьяница, то спокойствия ему не видать. И ведь никогда не подумаешь. Когда переехал на новое место, то даже радовался, что повезло с соседом: всегда первый поздоровается, с работы идёт с газеткой. Правда, узнав, что Вениамин работает в типографии, понял, что газетки для него ничего не стоят, и, скорее всего, он их не читает. Но всё равно уважение вызывал. А теперь его как подменили.
Поэтому Сухов лишь выпил за знакомство и ушёл разбирать кровать, понимая, что если останется за столом, то выпивка не закончится. Под суматошные выкрики с веранды Руслан задремал, а потом и вовсе заснул, а проснулся от суеты, которую устроил Вениамин, тоже укладываясь. Начал давать ценные указания, из которых Руслан уяснил лишь одно: «Спи, сколько хочешь, но с утра накопай за садом хрена!» Сухов пробурчал, мол, согласен, и, не желая разгуливаться, повернулся к стене… Среди ночи он всё-таки проснулся от храпа Вениамина и лежал в темноте до тех пор, пока в окно осторожно постучали, а хозяин пробормотал: «Иду, иду…»
Одевшись, он прихватил ружьё с патронташем, и только после этого Сухов заснул по-настоящему.
Проснулся от шумных шагов… Пригляделся, а это Вениамин шастает из угла в угол, словно и не уходил никуда. Увидев, что гость зашевелился, поторопил:
– Вставай, Сергеич! Надо дичь потрошить! Целый таз с корешами нащёлкал.
Сухов быстро оделся, немного смущаясь от долгого сна, хотя на часах и девяти не было. Так что и не проспал вовсе, а нормально отдохнул после дороги. За завтраком Вениамин похмелился и начал на веранде чистить ружьё. Сухов же, попив чаю, вынес таз с двумя кряквами и несколькими чирками к лавочке в палисаднике и принялся драть с птиц перо.
Неожиданно появилась Наташка. Она негромко поздоровалась, спросила:
– Хозяин у себя? – и, не дожидаясь ответа, прошла в раскрытую веранду, как к себе домой. Сухов запоздало кивнул и стал невольным свидетелем разговора.
– Вениамин, ты уж не обижайся за прошлый год. Напраслину я наболтала участковому, – плакалась соседка.
– Ну, а от меня-то чего хочешь?
– Ничего не хочу… Вот бутылочку принесла… Чтобы не было обиды.
– Ладно, оставляй, деньги потом отдам. Подаяния мне не нужны! А то, что пришла, – молодец!
– Только не держи обиду…
– Не держу, не держу… Всё, свободна!
Наташка легко сбежала по ступенькам и, глянув на Сухова, усмехнулась:
– Кто же так уток чистит? С головы только селёдку дерут, а дичь – с хвоста! Да откуда городским знать это! Вот, смотрите…
Наташка моментально оказалась на лавке рядом с Суховым, подвинула таз с дичью к себе – и только перья полетели из-под её шустрых рук.
– Учись, Сергеич! – усмехнулся вышедший на крыльцо Вениамин. – Она ещё не тому научит! Если взяла в оборот, живым не отпустит! Ладно, занимайтесь, а я пойду часок вздремну, а то вечером опять на охоту… Да, хрена не забудьте накопать! – Вениамин закрыл дверь, давая понять, что разговор окончен.
Наташка удивительно быстро ощипала уток, собирая перья и пух в большой пакет, и, разогнувшись, сказала:
– Теперь надо опалить их. У меня за двором кострище есть – дочь с зятем приезжала недавно, шашлыки делали, – там и разведём костерок.
В саду Наташка развела огонь, опалила уток, а потом на чистой доске выпотрошила их. Сухову лишь оставалось подносить воду из колодца.
– А ты хозяйственная! – похвалил Руслан раскрасневшуюся соседку. – Всегда помогаешь Вениамину?
– А кто ему поможет. Ему никогда ни до чего нет дела. А вы, я сразу поняла, – повар никудышный!
– Что есть, то есть… А теперь-то что делать с птицей?
– Ставьте кастрюльку на плиту и варите на медленном огне. Утки долго варятся, это не куры бройлерные! А я пока картошечки накопаю, лучок с морковкой почищу, зелень приготовлю.
Действительно, не прошло и получаса, как соседка вернулась и отдала Руслану, снимавшему пену с закипавшей воды, миску с овощами, ведро картошки и подсказала:
– Как дичь сварится, заправьте овощи.
– Всё так и сделаю, как говоришь, заботливая наша! – усмехнулся Сухов, невольно проникаясь чужой отзывчивостью.
Дав указания, соседка ушла, а Сухов взял с полки книгу и начал листать. Книга была об Африке и диких животных. Почитав об особенностях тамошней охоты, которая называлась сафари, Сухов усмехнулся и подумал, слыша доносившийся из комнат храп: «У нас тут своё сафари. И антилопы подходящие водятся. Только не зевай. Надо будет об «антилопе» расспросить у Вениамина!»
Пока он читал да размышлял, вернулась Наташка и принесла стеклянную баночку хрена, разукрашенного свекольным соком.
– Спасибо, мы должники…
– Да ладно, сочтёмся! Соседи всё-таки. Тогда я пойду – надо лук перебрать, – доложила она, словно Сухову это необходимо было знать. Руслан присел на ступеньку крыльца, не понимая, какой интерес Наташке возиться с ними. Ну, приехали и приехали. Или она действительно вину искупает за прошлогодний поступок, когда ни за что опозорила Вениамина… За мыслями Сухов не заметил, как появился Вениамин, по-кошачьи мягко ступая в носках. Сел рядом, потянулся, разламываясь со сна:
– Ловко ты… Не успел вздремнуть, и утки варятся, и овощи порезаны, и хренок на столе розовеет! Молодец!
– Это всё соседка…
– Она шустрая, только мужа не может найти. Мужик её года два, что ли, назад утонул в полую воду. Пошёл на охоту и с концами… Вот с той поры и мается: рада бы за кого выйти, да не за кого – сплошь пьяницы. А ведь она башковитая: работала воспитателем в детском саду, пока его не закрыли, а теперь в школе уборщицей перебивается. Можешь представить, какая там зарплата. Но и той, говорят, скоро лишится: детишек будут в соседнее село возить! Автобус дешевле гонять, чем школу содержать… А Наташку-то с детства знаю, она на моих глазах выросла. Такая рассудительная всегда. Помню, Веником дразнила. У нас с ней разницы-то лет шесть, кажется.
– Ты же говорил вчера, что она глупа́я!
– Да так я чего-то сболтнул. Прошлогодняя обида не прошла. А она ишь какая совестливая – бутылку принесла. А мне приятна не бутылка, а уважение. И чувство своей вины. Ошиблась – исправь положение. А то ведь как у нас: иной сделает глупость и до бесконечности упрямится, не желая признавать ошибку. А Наталья не такая, а податливая, душевная.
Она ведь, как только приеду на охоту, не отходит от меня.
– Старая любовь, что ли? Не ржавеет!
– Да ты что! Она мне как сестра родная!
– Можно всякое подумать, если так печёшься о ней.
– А кто ещё будет печься… С детства без отца росла, мать года три назад похоронила. Дочь давно в райцентре живёт. Поэтому и радуется моему приезду, а то, что в прошлом году участковому наболтала, – я сам виноват. Напраслину спьяну сказанул у магазина, что, мол, мою соседку все ребята хвалят… Ну и заработал на орехи… Ну, ладно, ты уж занимайся похлёбкой, если ввязался в это дело, а я пока к дружку схожу.
Ходил Вениамин долго. Давно утиный суп сварился, огурцы и помидоры заветрились, хотя и накрытые полотенцем от мух, а он всё не появлялся. А когда появился, то удивился:
– Всё ждёшь?
– Жду, – вздохнул Сухов.
– Ну и зря… Давно бы нахарчился и лежал, поплёвывал в потолок.
– Есть-то будешь, или мне одному?
– Я уж наелся… Не обижайся… Михаил пристал – нельзя было отказаться: друзья детства. А ты ешь-ешь – хоть всех уток слопай, ещё добуду. И похмелись после вчерашнего, и мне заодно налей! – командовал хозяин.
Выпил он, правда, немного, потому что и без того был пьяненьким, и отправился спать, попросив разбудить к вечеру.
А Руслан выпил по-настоящему и, похлебав супа, принялся за крякву. Утка показалась пряной на вкус, жестковатой, нежирной, какой и бывает дичь. Перемыв посуду, Сухов вышел в палисадник с книжкой. Он хотя и выпил, плотно пообедал, а настроения особенного не было из-за появившегося неуютного чувства. Не такой он видел эту поездку, когда мечтал о дальних прогулках, походах за грибами, но, похоже, ему предстояло просидеть в этом палисаднике все предстоящие дни. Он несколько раз видел мелькавшую Наташку, и складывалось впечатление, что она напрашивается на разговор, но почему-то не решается подойти. А он охотно поговорил бы, расспросил о теперешней сельской жизни.
Вечером Сухов вновь оказался один, поужинал жареной картошкой, бутербродами, чаю попил. После ужина неожиданно появилась Наташка.
– Не пришёл? – спросила она о Вениамине, заглянув на веранду, где Сухов протирал стол.
– Рано ещё…
– Что послезавтра делать будете?
– Мы так далеко не загадываем… Книжку читать о сафари… – усмехнулся Руслан.
– А вот и зря… Пока погода стоит – надо за грибами ходить. Я послезавтра пойду после обеда, могу и вас взять с собой.
– За грибами-то по утрам ходят. И почему не завтра?
– В выходной и утром после выходного бесполезно. За выходные дачники все леса насквозь прочесали. А к вечеру в понедельник пойдёшь – можно набрать!
– Я бы с удовольствием… Только без Вениамина нехорошо идти.
– Ему не до грибов.
– В понедельник же охоты не будет!
– Всё равно он никогда не ходит. Будет с дружками бражничать!
– Тогда, считай, договорились.
После заинтриговавшего разговора Сухов ушёл в дом, лёг поверх одеяла и сладостно закрыл глаза, обдумывая неожиданную договорённость, подумал о том, что предстоящая затея не понравится Вениамину. Хотя почему надо подстраиваться под кого-то. Он – гость, и его желания если уж необязательны к исполнению, то хотя бы к ним надо прислушиваться. Впрочем, он не знал планов Вениамина на ближайшие дни, и вполне возможно, что тот отправится за грибами вместе с ними.
Вениамин вернулся с охоты в темноте, когда разлилась прохлада, а в палисаднике запахло горьким ароматом отцветающих мальв, и бросил на веранде связку дичи, сказал вышедшему Руслану:
– Работа есть…
Сухов без лишних слов понял, что надо делать, но когда приготовил пакет для перьев, чтобы щипать уток, Вениамин остановил.
– Смотри, как надо! – и за две минуты разделал утку, буквально содрав ножом кожу вместе с перьями и головой. – А то будешь, как Наташка, полночи возиться!
Такой способ выглядел варварским, но Руслан признал, что он весьма эффективен, тем более что перо всё равно выбрасывать.
– Где так научился-то?
– У Жорика… Он когда-то на Севере бичевал, а там валандаться не любят.
– На Жорика посмотришь, так и не поверишь, что он такой ушлый…
– Он ещё тот жиган… Знаешь, как однажды от волков спасся?
– Как?
– Очень просто. Выбирался как-то с товарищем из тайги, до села оставалось полкилометра, как за ними стая увязалась. Обоих бы погрызли, а Жорик под коленкой жилы подрезал приятелю, тот упал, волки кинулись на него, а Жорик в это время успел ноги унести.
– Но это же подло!
– Человек, когда жить захочет, на всё готов. Лишь бы свою шкуру спасти.
Более Сухову не хотелось говорить ни о волках, ни о Жорике, ни о его чудовищном спасении. Приспособившись, он быстро разделал четыре утки, потом – окровавленных и страшных на вид – упаковал в пакеты и убрал в морозилку, помыл посуду. Вениамин отправился спать, а Руслан, тоже улегшись, долго представлял схватку в зимней тайге, как два человека, спасаясь от волков, пытаются убежать, и как один другому режет поджилки… Да, такое откровение дорогого стоит. Он старался гнать от себя чёрные мысли и постепенно забылся, представляя поход за грибами. Надо лишь дождаться понедельника.
Поэтому следующий день прошёл у него под знаком ожидания. Вениамин мотался по дружкам да на охоту, а Руслан занимался хозяйством, неожиданно радуясь этому, потому что часто ходил за водой, а колодец почти напротив Наташкиного дома. Однажды заметил мелькнувшее в окне курносое лицо и понял, что она следит за ним. И от этого ещё сильнее проникся ожиданием, понимая, что всё это неспроста, и поймал себя на мысли, что она становится небезразличной.
В понедельник охоты не было, и Вениамин, хорошенько отоспавшись, заявил:
– Сегодня я должен долг отдать – на могилках у родителей убраться. С Пасхи не был. За лето там бурьян по пояс вырос. Пойдёшь со мной?
– Мог бы и не спрашивать!
Вскоре, с двумя мотыгами на плечах, отправились на кладбище. Работали недолго, потому что особо не мудрствовали: счистили растительность до земли, поправили холмики. И когда, постояв минуту в молчаливом почтение перед могилами, пошли домой, Вениамин вздохнул:
– Теперь с чистой совестью можно и в магазин заглянуть.
– Меня в расчёт не бери! – заранее отказываясь от выпивки, сказал Сухов, зная, что после обеда пойдёт с Наташкой за грибами.
– Как хочешь, а я родителей помяну. Такой порядок!
Уж неизвестно, кто устанавливал этот порядок в Подлипках, но, похоже, Вениамин сам для себя установил, и Сухов был не в праве ни запрещать, ни поощрять.
К обеду он разогрел вчерашний суп, отварил картошек, порезал огурчиков с помидорчиками. Успел вовремя, к возвращению пьяненького хозяина. А тот, только появился, сразу сделал замечание:
– Сергеич, не смотри на меня так! Имею законное право помянуть родителей!
– Я разве что сказал… Садись к столу – будем обедать.
– Вот это правильно… Пообедаю и пойду спать – мешать тебе не буду!
После обеда Вениамин действительно отправился на боковую, а Сухов убрал снедь в холодильник, переоделся в походную одежду: сапоги, куртка, берет на случай дождя. Взял пакет и складной ножик, вышел в палисадник. Присел, дожидаясь Наташку, а глядь – она сама бежит, с извинениями подступила:
– В школу вызывали, я быстро соберусь…
Через десять минут они вышли на пажить, за которой виднелся лес, но туда не пошли. Наташка повела в сторону, пояснила:
– В старом лесу никаких ныне грибов… Мы на Мокрое поле пойдём, которое у реки. Поле это не пашут лет восемь, берёзы с руку выросли, а грибов там – хоть косой коси!
– А что же косу-то не взяли?! – улыбнулся Руслан, пытаясь настроиться на непринуждённый разговор.
– Нам и ножика хватит!
Пока шли, Наташка успела о многом расспросить у Руслана о нём самом, хотя ранее её это будто не касалось: женатый ли, есть ли дети, с кем живёт. Руслан рассказал всё как есть и не мог понять, как она отнеслась к его откровениям. Сам же ничего спрашивать не стал, потому что почти всё знал о ней от Вениамина. В нём ещё какое-то время вились мысли, а потом он позабыл обо всём, когда они вошли в редкий берёзовый молодняк, перемежавшийся густыми купами осинника, где стали попадаться такие прелестные подосиновички с палец величиной и с нераскрывшимися шляпками, что Сухов чуть ли не кричал от удовольствия. Со времён детства он не видел столько грибов, даже не верилось, что они могли быть в таком количестве. Понаблюдав за Суховым, Наташка улыбнулась:
– Я же говорила! За ночь успели вырасти. Завтра ещё больше будет!
Вперемежку с красноголовыми «солдатиками» попадались серые подберёзовики, и свинушки жирно пластались на травянистых полянках. Очень скоро насобирали Наташкину корзинку, пакет, прихваченный Русланом, и теперь можно было возвращаться.
– Давайте сперва грибы переберём! Место освободится, тогда ещё походим! – предложила Наташка. – Вот здесь можно! – указала она полянку, среди тонкоствольного осинника.
Сухов расстелил на траве ветровку, и они, усевшись, неожиданно оказались так близко друг к другу, что он чувствовал, как она мелко подрагивала, словно касалась оголённого телефонного провода. Они высыпали грибы и начали перебирать. Работали не спеша, и чем меньше оставалось грибов, тем медленнее. Когда Сухов наклонялся, то невольно прислонялся к Наташке, чувствовал её мягкие овалы тела. Она казалась такой нежной, что хотелось обнять её, поцеловать. Он так и поступил, когда они перебрали грибы. Сперва поцеловал вскользь, а потом по-настоящему: долго, крепко, отчего она шумно задышала, чуть не задохнулась.
– Пойдём ещё грибы собирать! – сразу перешла она на «ты» и поспешно поднялась с ветровки, словно застигнутая кем-то. И не смотрела в этот момент на Сухова.
Продолжение здесь
Tags: Проза Project: Moloko Author: Пронский Владимир
Другие рассказы этого автора здесь, и здесь, и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь и здесь