После Октябрьской революции 1917 года в России началась кардинальная переоценка исторического наследия, в том числе и военной истории. Великие русские полководцы прошлого, такие как Александр Васильевич Суворов, оказались в центре идеологического конфликта. В первые годы советской власти к ним относились с пренебрежением, называя их «золотопогонниками» и обвиняя в защите интересов царизма и дворянства — классов, ассоциировавшихся с угнетением народа.
Лишь спустя годы, по мере формирования советской исторической концепции, эти выдающиеся личности начали вновь обретать признание, но уже в контексте новой идеологии. Историки СССР вынуждены были адаптировать образ полководцев, переосмысливая их роль и достижения в свете марксистско-ленинских принципов.
Советскому обществу требовались новые герои, считал Николай Бухарин, настаивая на том, чтобы забыть царских полководцев. Однако существовала и другая точка зрения: молодых генералов стоило сохранить в памяти, представив их как защитников народа, конфликтовавших с царской властью. Это привело к искажению исторических фактов, чтобы создать героический образ, соответствующий советской идеологии.
Особенно сложным был образ Суворова, которого начали реабилитировать в конце 1930-х годов. В 1938 году писатель Леонтий Раковский начал работу над романом «Генералиссимус Суворов», завершив его только после войны. Роман и последующий фильм 1940 года подверглись критике за чрезмерную идеализацию героя. Суворов был представлен как безупречный командир, что вызвало вопросы даже у школьников. Например, утверждение, что Суворов не носил перчаток и рукавиц, было сомнительным, особенно в контексте его знаменитого перехода через Альпы.
Вместе с Суворовым реабилитировали и других царских полководцев, таких как Кутузов и Багратион. Однако не все вписались в советский канон: Милорадович, участвовавший в подавлении восстания декабристов, был признан неподходящим героем.
Наибольшие трудности возникли с освещением походов Суворова в Польшу, где он подавлял восстания. Эти эпизоды, включая подавление восстания Тадеуша Костюшко, предпочитали не упоминать. Советская власть, прославлявшая Костюшко как героя польского народа, избегала обсуждения роли Суворова в этих событиях. Однако звание генерал-фельдмаршала Суворов получил не за штурм Праги (Чехии), а за взятие одноименного района Варшавы, что считается одним из проявлений его гениальности.
После Второй мировой войны, когда Польша стала союзником СССР, о деяниях Суворова в Польше старались не упоминать. Также непросто было обходить эпизод с подавлением восстания Пугачева. В советских учебниках говорилось, что Пугачева доставили в Москву в железной клетке, но не упоминалось, что перевозку организовал Суворов.
Этот факт исключали из истории, поскольку Суворов не участвовал непосредственно в подавлении восстания. Жестокость полководца, проявленная им в различных регионах, таких как Кубань и Крым, также замалчивалась. Суворов подавлял восстания с крайним насилием, что не соответствовало советскому идеалу героя.
В итоге создание героического образа Суворова потребовало значительных искажений исторических фактов, чтобы он соответствовал идеологическим требованиям советской власти.
Еще больше интересных материалов – в нашем Telegram-канале!