Рассказывая о трансформации римской военной организации, Ливий писал, что в древности римляне воевали, построившись на поле боя фалангой, но со временем стали использовать боевой порядок, основанный на построении по манипулам. Само слово manipula означает «горсть» или «пучок». Возможно, семантически оно связано со знамёнами, которые изначально представляли собой пучки соломы, закреплённые на высоком древке.
В отличие от центурии — самостоятельного боевого отряда под командованием центуриона — манипула не обладала какой-либо цельностью и самодостаточностью. Это были лишь две центурии, действующие в строю рядом друг с другом. Собственного командира у манипулы не было, ею командовал старший из двух центурионов.
Полибий писал, что старший центурион, когда они оба находились на месте, вёл правое крыло манипулы, а его младший коллега — левое. При этом звания, которые носили оба центуриона: prior («впередистоящий» — старший) и posterior («позадистоящий» — младший) — скорее указывают на положение обеих центурий в составе манипулы одна за другой.
Это кажущееся противоречие в показаниях источников интерпретируется как изменение положения центурий в ходе боя. В его начальной фазе, когда манипулы размещались в разомкнутом боевом порядке, обе центурии стояли одна позади другой. Затем, когда боевой порядок смыкался для атаки, они становились рядом, образуя сплошную линию щитов.
Манипулярный боевой порядок и тактика смены манипул на поле боя позволяли римлянам максимально эффективно использовать в сражении силы резерва. Сменяя уставших воинов свежими и постоянно усиливая натиск, римляне в конечном итоге одерживали верх над противником, не обладавшим необходимыми резервами или не умевшим своевременно вводить их в бой.
Зарождение манипулярной тактики теряется в глуби веков. Возможно, италики, практиковавшие более свободное построение воинов в рядах строя и ориентированные на продолжительный метательный бой, предшествовавший рукопашной схватке, могли использовать элементы подобной тактики уже в древности.
Римляне, ещё в царское время перенявшие у этрусков построение фалангой и, соответственно, более ориентированные на решительную атаку с последующим быстрым переходом в рукопашную, могли в какой-то момент вернуться к более гибкой тактике, которую использовали их соседи.
