Память, однако, оказывается очень относительная вещь.
Несколько дней не могу прийти в себя.
Была на аукционе. Это не первый мой аукцион. Франция славится зарабатыванием денег на продаже антиквариата. В каждом крупном и не очень городе Франции обязательно есть улица или целый квартал антикваров.
Есть такая улица и в Тулузе. Обычно это роскошная мебель, картины, ювелирные украшения в цену приличного замка. Когда мы слышим слова "аукцион", "антиквариат" представляется что-то невероятно дорогое и ценное. А если еще и в сочетации со словом "Франция" то сумма увеличивается втрое или в четверо.
А оказывается все далеко не так.
Есть еще вещи во Франции, которые ценятся минимально.
Во Франции есть такое явление как vide grenier, разгребание чердаков и чуланов. Продают там все что угодно. Однажды на одной из французских барахолок продали Караваджо. А в одном из бретонских домов пятьсот лет над камином висел Леонардо да Винчи. Только судебные приставы, которые приехали описывать имущество должников, обратили внимание на нее. Кстати, материальное положение семьи не очень улучшилось: налоговая забрала 70 процентов от стоимости и взыскала проценты за неуплату основного долга.
Есть масса вещей, которые даже на уличных барахолках не продашь, настолько они не интересны покупателям. И тогда на выручку приходят аукционные дома.
Вот в один из таких аукционных домов я приехала забирать лот, который мой друг-коллекционер приобрел.
Войдя в здание я даже не могла представить, что конкретно мне нужно будет забирать. Но даже если бы я узнала, я бы все равно была потрясена, не только самим приобретенным лотом, сколько увиденным.
Среди картин неизвестных художников, и явно не самых талантливых, деревянных табуретов, монастырских столов, уродливых, источающих верх безвкусия и вычурности напольных ваз, в самом углу, стояли картонные коробки.
Подойдя поближе, я обомлела.
Навалом, без разбора, общей кучей в ящиках лежали шлемы с перьями в цветах французского флага, кокарды, эполеты всевозможных фасонов и расцветок, манжеты с золочеными, серебрянными пуговицами или без.
В общей куче, без разбора и без различий перемешались танкисткие шапки, каски, предметы обмундирования времен Наполеона 3, Первой и Второй Мировой Войн, знаки отличия всех родов войск армейские, пожарных и жандармерии.
Кое-что было разобрано, так было уже продано и готовилось к передаче новым владельцам, остальное в общей куче уныло сгрудилось в ящиках и ждало своей участи.
-Вот ваш лот! - подошла ко мне со спины распорядительница всего этого светопредставления, - вы на машине?
-Нет.
-О, но у вас очень большой лот! Вам на руках не унести!
И показала рукой на то, что мне нужно было забрать.
Коллекция оружия, со времен Наполеона до начала ХХ века, представляющая из себя редчайшие экспонаты, в то числе двуручные сабли для ближнего боя в идеальном состоянии, штык-кинжалы Золингер времен Крымской войны, полный комплект парадного вооружения французской жандармерии, все это лежало общей кучей, завернуто в белую простынь.
-Это же целое состояние! - воскликнула я, но на глаза попалась квитанция о покупке с аукциона: за всю коллекцию из 18 предметов в уникальном состоянии с налогом и сбором аукционному дому мой друг заплатил 1900 евро! Но это же копейки!
-Как же так? Это же музейные экспонаты? А кто же отдал эти реликвии за такие гроши?
Вопросы полились из меня рекой. Но отвечать на них было некому.
-Ты представляешь! - продолжала возмущаться я своему другу, - люди ради этих эполет, кокард и касок умирали. Они вернулись живые домой, их потомки хранили это столетия как реликвии, и вот настал день, пра-пра-правнкуки это снесли в аукционный дом и продали за понюшку табаку!
-Александра, дорогая моя, - ответил мне мой друг, - для того чтобы понимать ценность этих вещей, нужно иметь соответствующее воспитание. А если нет воспитания, то хотя бы образование. А его, как ты сама видишь - нет и в помине. Экономический кризис привел к тому, что люди продают свои поместья, а вместе с ними вынуждены вытряхивать свои чердаки и чуланы. И в надежде, что найдется хоть кто-то, кто понимает ценность этих вещей и не выбросит на помойку, они сдают это на аукционы. Самим хранить нет желания и ничего в душе не йокает, когда это в руки берут.
-Целые поколения выросли в окружении этой красоты, а в итоге ничего никому не нужно.
-Это современная цивилизация: за новый айфоном будут стоять с ночи в очереди и возьмут кредит. А шпагу прадеда, с которым он бился при Ватерлоо, сдаст за 20 евро в ломбард. Такова жизнь.
-А то, что не купили? Куда все денется?
-Есть киношники, есть ассоциации реконструкций разных событий. Когда станет совсем никому не нужно, то отдадут им.
-То есть ничего не выкинут?
-Не выкинут. Оказывается иногда лучше отдать чужим людям, чем хранить потомкам.
-Не могу в это поверить.
