По ту сторону зеркала
Глава 2
Железнодорожный вокзал был на окраине городка, и электричка, тронувшись в места, почти сразу нырнула в лес, в пронизанный солнцем, веселый сосновый лес. В нём время от времени по правую руку «открывались окна» панорама Волги, бесконечной реки, которая должна была сопровождать Марту до самого областного центра.
Мелькнула станция, на которой обычно сходили те, кто приезжал в эти края с гитарой - на популярный фестиваль, или просто отдохнуть на природе среди единомышленников.
Утро только начиналось, и странно было думать Марте, что минует день, минует вечер, а она не вернется домой. Твой дом там, куда ты приходишь ночевать. Но ее комната останется пустой и тёмной, никто не включит свет, не расстелет постель, не достанет из-под подушки ночную рубашку.
А больше всего было жаль отца, которому теперь предстоит коротать вечера в одиночестве. Отец не любил телевизор, а значит, ни один голос не зазвучит рядом. Только крепкий чай, настольная лампа и книги – на ближайшие годы будут его друзьями.
Марта всхлипнула бы, но вокруг стоял такой солнечный день, пронизанный силой жизни, что она удержалась. Следовало сосредоточиться на делах насущных.
В областном центре она уже бывала, но давно. Отец старался хоть куда-то возить ее. Путешествия заграницу и даже к морю при его зарплате были недостижимы, и даже сюда, в центр, они выбирались не каждый год. Порой оказывалось, что лучше купить Марте новые туфли, чем тратить деньги на дорогу, еду и развлечения в большом городе.
И всё же кое-что девушка помнила. Когда электричка прибыла, Марта не стала даже заходить в огромное стеклянное здание вокзала. Хотя хотелось походить мимо нарядных киосков, но у нее каждая копейка была на счету. И через подземный переход она вышла на привокзальную площадь, ёжась от количества людей, от суеты вокруг, от того, что она чувствовала себя тут абсолютно чужой.
Отец расписал ей дорогу, и даже схему нарисовал, так что Марта представляла себе, где тут автобусная остановка, и на каком транспорте ей добираться до института.
— Когда у тебя примут документы - тебе дадут место в общежитии, - говорил отец, вспоминая годы своей молодости. — Так всегда бывает. Студенты разъезжаются на летние каникулы, и на их место селят абитуру.
Вот тут-то и ждал Марту первый «облом». Строгая женщина в очках, которая работала в приемной комиссии, только вскинула брови, когда девушка спросила про общежите.
— Абитуриентов не селим. Если поступите, тогда обратитесь в деканат.
— Но папа говорил, что раньше…
— Когда-то было такое. Но теперь студенты оставляют в комнатах ценные вещи. У кого-то ноутбук, у кого-то принтер или другая техника. Шубы у девчонок. Мы даже родителей больше в комнаты не пускаем, чтобы не пропало ничего.
— А где же…., — начала было Марта.
Она сама понимала, что звучало это жалко — мне негде жить, помогите, пожалуйста. Пожалуй, оставалось одно – вернуться домой. И Марта обрадовалась этой возможности. Хотя они с отцом обсуждали совсем иное. Марта должна была остаться в городе и «отслеживать ситуацию». Если конкурс будет большой, и она поймет, что не проходит – ей нужно попытаться пристроиться куда-то еще. Может быть, для начала в техникум или училище.
Взгляды отца безнадежно устарели. Он рассуждал так – если Марта не поступит, ей придется устраиваться на работу, начинать взрослую жизнь. А ему больше всего хотелось, чтобы дочка продолжила учиться – так она продлит себе если не детство, то беззаботную юность.
Не пройдет в институт – можно попробовать поступить в педагогическое училище, а оттуда все-таки в вуз, на филфак, и в конечном счете прийти в библиотеку, если ее так туда тянет.
Дмитрий Николаевич собирался взять на этот ответственный месяц отпуск, и всюду ездить с Мартой, быть с ней рядом до начала занятий. Но заведующая не отпустила его. Сотруднице с маленьким ребенком подвернулась горящая путевка в санаторий, «мать и дитя» и, конечно, решили, что ей нужнее. Женщина ушла в отпуск, а Дмитрий Николаевич остался работать.
И вот теперь….
— Тебе жить негде? — перешла «на ты» дама из комиссии.
И еще раз оглядела Марту – светленькое ситцевое платье, дешевые босоножки…
— Знаешь что, прогуляйся до общежития – вон, видишь в окошке, две кирпичные башни из красного кирпича стоят. Зайди в первую и на вахте спроси тетрадку. У нас частный сектор вокруг, и в тетрадке записаны адреса бабушек, которые комнату могут сдать, или место в комнате.
— У вас устаревшие сведения, Валентина Ивановна, — сказала еще одна тетка из приемной, — Нынешняя молодежь на такую «комнатушку у старушки» посмотрит свысока. Сейчас родители снимают студентам такие квартиры, что нам с вами и не снилось. Евроремонт, и прочее.
— Не у всех такие родители, — возразила Валентин Ивановна, и снова кивнула Марте, — Ты сходи всё-таки, спроси….
И Марта пошла. Старушка-вахтерша вытащила потрепанную синюю тетрадь, в которую действительно, разными почерками были вписаны адреса. Очевидно, такие записи велись на протяжении многих лет. Большинство фамилий было уже вычеркнуто. И всё же Марта вместе с вахтершей подобрали несколько вариантов. Адреса девушка записала на листочке бумаги, и пошла искать себе жилье. Сумка с вещами была у нее с собой. Судя по тому, что Марта несла ее без всяких усилий – шмоток у нее набралось не так уж много.
Однако девушку постигла неудача. В двух домах ей просто не открыли, в третьем выяснилось, что старая хозяйка уже отбыла в мир иной, а новая жилья не сдает. Еще одна женщина сказала, что место пока занято, но освободится через несколько дней, была и хозяйка, которая заломила такую высокую цену, что Марта попятилась.
Частный сектор - большой, и Марта сама не заметила, что пока ходила, день стал клониться к вечеру. Она устала, ноги гудели, очень хотелось есть, а еще больше – пить. Пришлось возвращаться на вокзал. И тут Марту ждал удар. Оказалось, что вечернюю электричку в их городок отменили несколько месяцев назад и уехать можно будет только утром.
Оставалось одно – провести ночь на вокзале. Перспектива нерадостная. И еще нужно было найти место, где перекусить. На железнодорожном вокзале работали и кафе, и ларьки, в том числе, круглосуточные, однако и еда, и даже вода в бутылках тут продавались втридорога.
Марта знала, что рядом есть большой торговый центр, а там на первом этаже - магазин. вроде «Пятерочки». И девушка отправилась туда. Силы кончались, она уже с трудом передвигала ноги, но молодое любопытство брало вверх. Продовольственный действительно оказался роскошным – тут даже живые крабы ходили в стеклянном аквариуме. У них в городке такого и представить было нельзя.
Марта миновала кулинарию, откуда заманчиво пахло жареной курицей, дошла до хлебного отдела, положила в корзинку несколько плюшек, а в другом отделе взяла бутылку лимонада. И вскоре она уже сидела на одной из красивых шестиугольных скамеек, что были расставлены по центру торгового зала, с наслаждением пила, и никак не могла напиться.
Марта решила просидеть тут до закрытия магазина, а потом вернуться на вокзал. У нее не было билета, так что в зал с мягкими креслами и телевизором ее не пустят. Оставалось пристроиться в общем зале ожидания, и надеяться, что можно будет спокойно подремать до утра, и ее не потревожат ни полиция, ни – упаси боже – воры.
Марта сидела и вспоминала короткую, для смеха снятую сценку, которую видела как-то в интернете. Некая Серафима из Рябиновки приезжает в город, там у нее, естественно, сразу кра—дут все вещи, и добрая молодая женщина в форме тут же проникается ее несчастьем и зовет к себе жить, а потом и принц появляется, пусть без белого коня, но всё же…И еще были мемы про «Надю из Березовки»… И сейчас Марта чувствовала себя в таком же глупом и смешном положении. Надо было сделать как все – подать документы и ждать результатов. Не бежать впереди поезда. Не поступит она на дневное отделение, значит, пойдет на заочное. И пусть отец привыкает к тому, что мир изменился, вся молодежь давным-давно работает. Сам рассказывал, как его дед, поступив в столичный вуз – а было это в далекие тридцатые годы прошлого века, вагоны по ночам разгружал, чтобы купить себе крепкие ботинки.
На девушку, которая присела рядом с ней на скамейку, Марта посмотрела чуть ли не со скрытым недоброжелательством. Кино продолжается… Согласно тем сценам, которые развертывались у нее в голове, девушка должна была, как героиня мемов, предложить:
— Тебе жить негде, миленькая моя? Пойдем ко мне.
Но девица была поглощена сама собой. С виду на несколько лет старше Марты, крашеная блондинка. Одета очень просто – джинсы, синяя футболка, кроссовки. Но выражение лица у девицы было прямо-таки блаженное. Она оглянулась, поняла, что спинки сзади нет и опереться не на что. Но и это не испортило ей настроения. В руках девушка держала запотевшую банку. Марта не поняла с чем, но вряд ли это был лимонад…. Девушка потянула за колечко - банка зашипела. Сделав несколько глубоких глотков, девица сказала:
— Всё…..
Она произнесла это с таким глубоким чувством, что Марта посмотрела на нее теперь уже во все глаза.
Прикрыв глаза, девушка чуть покачивала головой с легкой улыбкой. По мнению Марты испытывать такое чувство облегчения можно было разве что, выбравшись из горящего леса или удачно приземлившись после прыжка с парашютом.
Соседка снова отпила из банки, Марта на автомате потянулась к своему лимонаду. Их взгляды встретились.
— Всё! — сказала девушка Марте, — Понимаешь – это всё!
— Что – всё? – невольно спросила Марта.
— Больше я туда не пойду!
— Куда — туда?
— К этому су--масш--едшему кре--тину…Я его больше никогда не увижу! И так бывает…
— Ты о ком?
Девушка сделала знак рукой – мол, погоди, поднялась так легко, точно и не рухнула перед этим на скамью, и отошла. Через минуту она вернулась еще с одной такой же банкой – блестящей, синей, и лимон на ней был нарисован.
— Я жила у него почти полгода, — сообщила она, наконец, напившись, — А он больной на всю голову.
— Да кто - он?! — потребовала ответа Марта.
— Этот дед. Понимаешь, у него жилье совсем дармовое. Ну почти… Коммуналку плати, и всё…И в центре. То, что мне было надо…
Чувствовалось, что девушка эта сходится с людьми удивительно легко. Словно всегда жила или работала в больших коллективах, в гуще толпы.
— Он что, этот дед, пускает квартирантов? — все еще не понимала Марта, — А зачем ему так… бесплатно?
Потом она подумала, что у старика, может быть, маленькая пенсия, и даже оплата коммуналки для него – серьезное подспорье. Но почему он – больной на всю голову?
— Там такааааяяяя история….Хорошо, что я буду уже не при делах…. Славка снял квартиру, и теперь я к нему переезжаю…Пусть я буду утром полчаса добираться до работы, но наф--иг, наф---иг, наф--иг…. И деда, и его зак--идоны….Ладно, чего я тебя-то гружу…
— Мне все равно некуда спешить, — сказала Марта, не добавив, что ей и ночевать, в общем-то негде…
— Меня зовут Люба, — начала девушка, и тут ей позвонили.
Мобильник у нее был, как сейчас иногда говорят, «очень дево--чковый» - в розовом, усыпанном блестящими камушками чехле, да еще и с брелком в виде котика. Зазвучал мужской голос, и Марта хотела было отойти, чтобы не мешать Любе говорить – скорее всего, с тем самым Славкой, но тут девушка разразилась потоком таких выражений, что Марта стала оглядываться, боясь, что к ним сейчас подойдет полицейский (когда не надо, они берутся прямо-таки из-под земли) и оштрафует за сквернословие в общественном месте.
— Твою….., — наконец, сказала Люба и нажала на «отбой», — Размечталась, да! Ему завтра только ключ отдадут! Славке! Хозяйка уезжает куда-то….Просил понять и простить. А мне сегодня что делать? В общагу к нему не пустят…
Люба вдруг прищурилась, взгляд ее стал острым.
— Стой, подруга… Ты говорила, что вроде никуда не спешишь. Так может, тебе тоже идти некуда?
Марта слабо пожала плечами.
— Вокзал рядом….
— И долго ты собираешься по вокзалам ночевать? Тебя выгнали откуда-то?
Только сейчас, как-то вдруг Марта поняла, что повторяет судьбу матери. Когда той совершенно некуда было деться – ее подобрал отец. И вот, она, Марта, тоже сидит на вокзале, никому не нужная.
— Я завтра уеду домой, — сказала Марта, — Прямо утром.
Но девушка не отстала от нее после этих слов. Она сказала:
— Это класс! Тогда пойдем сегодня со мной ночевать к этому деду…
— К тому самому, который такой страшный?
— Давай сейчас кофе выпьем, — Люба поднялась, — Пошли в кафетерий, я тебя угощаю. А потом расскажу в двух словах, что там такое делается…
Кафетерий находился на втором этаже, и был оформлен под небольшую пещеру. Люба принесла две крошечные чашечки кофе и шоколадные конфеты.
— Этот дед, — начала она, устраиваясь напротив Марты, — Впрочем, сколько ему лет, я не знаю, там такое чм++о заросшее….Он, в прошлом, артист. Не веришь, да? Ну, не известный там какой-то, просто артист…
— Верю.
— И вот снимался он в фильме…там всякие се--кты…нечистая сила…не знаю, я не смотрела. Он там разные обряды изучал, черные всякие… И после этого успешно поехал… На всю головушку. Волосы не стрижет, из дома почти не выходит, потому что на него пальцами начнут показывать. А может, просто боится….Он уверен, что вроде как зара--зился. Меня к нему на квартиру его друг устроил. Мол, мы все тревожимся за Иваныча…Квартира хорошая, денег он с тебя, считай, что и не возьмет. А ты за ним, заодно, пригляди. Потому что принудительной пси--хиатрии сейчас нет. А Иваныч сам себя доведет до того, что однажды его найдут. И хорошо, если найдут сразу, а не спустя время, по запаху…Ну, там пригляди, как за маленьким, чтоб поел, чтоб не учудил чего. Жалко его, он очень талантливый… был…
— Понимаю, — сказала Марта, — Очень тяжело жить рядом с человеком, если он не в здравом уме.
— Дело не в этом, — вся уверенность разом пропала из голоса Любы, — Я сначала думала, что мне подвернулся классный вариант. Старик тихий. Не пьет. Ходит, бормочет что-то себе под нос, разговаривает сам с собой…
А потом…
Взгляд Любы застыл. Девушка перенеслась куда-то.
— Что потом? — осторожно подтолкнула ее Марта.
— Там тени, понимаешь? В этой квартире – тени…
— И что?
— И они движутся сами по себе. Живут своей жизнью.
Продолжение следует
#рассказ #история #мистика #культура
