Рассказы великого аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса – один из крайне немногочисленных случаев, когда мне пришлась по душе экстракороткая проза.
Обычно я предпочитаю и поэтому регулярно читаю романы, желательно крупные, чтобы можно было получить как можно больше информации о героях и было больше пространство для анализа.
Рассказы я всегда читала с некоторым пренебрежением и всегда от безысходности (обычно это нужно было по школьной или вузовской программе). И только рассказы Борхеса покорили сразу и навсегда.
Впервые я прочла несколько произведений великого аргентинского мастера (кстати, 28 августа будем отмечать 125-летие со дня рождения писателя) на 4 курсе вуза, когда изучали зарубежную литературу второй ХХ века. И после этого уже по собственной инициативе в течение нескольких недель регулярно являлась в университетскую библиотеку, брала наиболее полное из доступных на тот момент издание Борхеса (по-моему, это было издание в нескольких томах от «Симпозиума») и читала всё сплошняком, выписывая цитаты (а иногда и целые страницы) в блокнот.
Пожалуй, на тот момент я ещё не читала ничего настолько концентрированно интеллектуального. Мне нравился эффект, с которым Борхес начинает рассказывать свои истории как будто из далёкого прошлого, что-то вроде какие-то историй из периода Реконкисты или даже арабских сказок, греческой мифологии или начала ХХ века, когда в домах играли граммофоны, а потом неожиданно и естественно вплетает в истории нечто совершенно невозможное, как, например, в рассказе «Алеф». И выворачивает историю совершенно по-иному, разворачивает другой гранью к читателю. Наверное, с гранями самая удачная метафора: его рассказы действительно похожи на кристаллы, у которых много граней. Причём некоторые из них плоскостями проходят друг через друга.
Излюбленные символы Борхеса – книга и лабиринт, и мне это тоже странным образом импонирует. Иногда он объединял их в единое целое, представляя книгу как бесконечный лабиринт, а Вселенную – как бесконечное разветвление книжных/библиотечных лабиринтов. В этом есть что-то головокружительное.
Главным в тексте для Борхеса была возможность его множественных интерпретаций, скрытые смыслы, которые нужно искать. И эту направленность его рассказов тоже хорошо иллюстрирует метафора кристалла. Мол, вращай, читатель, этот кристалл в руке, смотри, через какую грань солнце блеснёт лучше. По-моему, так больше никто не мог писать, даже среди латиноамериканцев, хотя для них такой стиль письма, пожалуй, наиболее естественен.
Собственно, кроме объёмистой кипы рукописных цитат Борхеса, у меня ничего не было из творчества писателя. Когда «Азбука» начала выпускать его сборники тоненькими книжками слим-формата, я решила, что это всё же не лучшая идея с точки зрения удобства чтения, и не стала собирать. А вот сейчас, когда в «Больших книгах» вышел том полного собрания рассказов писателя, я его с удовольствием взяла.
О книге:
Борхес Х.Л. Сад расходящихся тропок. Алеф: Полное собрание рассказов: пер с исп. В. Андреева, Вс. Багно, Б. Дубина и др. - М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2024. - 640 с. - ( Иностранная литература. Большие книги).
По-моему, уж если читать Борхеса, то сразу в больших масштабах. Именно так значение его прозы разрастается до масштабов Вселенной. И я почти не преувеличиваю.
В этой книге для меня идеально всё, кроме, пожалуй, отсутствия покрытия «лён» на обложке. К счастью, издательство обещало в ближайшее время «лён» в «Большие книги» вернуть, так что ждём с нетерпением.
Мой любимый сборник рассказов Борхеса – «Алеф», по названию одноимённого рассказа, но и остальные тексты однозначно заслуживают внимания. В доказательство поделюсь цитатами, чтобы можно было его прозу распробовать. Правда, не все цитаты из художественной прозы, есть цитаты из его эссе (а для эссе у «Азбуки» есть отдельный сборник):
***
«Мистики уверяют, что в экстазе им является шарообразная зала с огромной круглой книгой, бесконечный корешок которой проходит по стенам; их свидетельства сомнительны, речи неясны. Эта сферическая книга и есть Бог» («Вавилонская библиотека»).
***
«Минотавр полностью оправдывает существование лабиринта» (Абенхакан эль Бохари, погибший в своём лабиринте).
***
«Куэйн любил говорить, что читатели – вымершая порода. «Нет такого европейца, - рассуждал он, - который не был бы писателем, потенциальным или действительным» (Анализ творчества Герберта Куэйна).
***
«… Всякий человек – это орган, проецируемый божеством, дабы ощутить мир» (Богословы).
***
«Судьба может сквозь пальцы смотреть на проступки, но безжалостно карать за простую небрежность» (Юг).
***
«Полагают, что для всякой современной книги почётно восходить в чём-то к книге древней, ибо (как сказал Джонсон) никому не нравится быть обязанным своим современникам» (Приближение к Альмутасиму).
***
«Быть может, всемирная история – это история нескольких метафор».
«Быть может, всемирная история – это история различной интонации при произнесении нескольких метафор» (Сфера Паскаля).
***
«Великий писатель создаёт своих предшественников. Он их создаёт и в какой-то мере оправдывает их существование. Чем был бы Марло без Шекспира?» (Натаниел Готорн).
***
«Литературу невозможно исчерпать уже по той вполне достаточной и нехитрой причине, что невозможно исчерпать и одну-единственную книгу» (Несколько слов по поводу (или вокруг) Бернарда Шоу).
***
«… наши слова часто не похожи на нас» (Ульрика).
***
«Каждый писатель кончает тем, что превращается в собственного бесталанного ученика» (25 августа 1983 года).
***
И, конечно, фундаментальное, одна из самых известных максим Борхеса:
«Историй всего четыре. Одна, самая старая, - об укреплённом городе, который штурмуют и обороняют герои. Защитники знают, что город обречён мечу и огню, а сопротивление бесполезно; самый прославленный из завоевателей, Ахилл, знает, что обречён погибнуть, не дожив до победы.
<…> Вторая история, связанная с первой, - о возвращении. Об Улиссе, после десяти лет скитаний по грозным морям и остановок на зачарованных островах приплывшее к родной Итаке, и о северных богах, вслед за уничтожением земли видящих, как она, зеленея и лучась, вновь восстаёт из моря, и находящих в траве шахматные фигуры, которыми сражались накануне.
Третья история – о поиске. Можно считать её вариантом предыдущей. Это Ясон, плывущий за золотым руном, и тридцать персидских птиц, пересекающих горы и моря, чтобы увидеть лик своего бога – Симурга, который есть каждая из них и все они разом. В прошлом любое начинание завершалось удачей. Один герой похищал в итоге золотые яблоки, другому в итоге удавалось захватить Грааль. Теперь поиски обречены на провал. Капитан Ахав попадает в кита, но кит его всё-таки уничтожает; героев Джеймса и Кафки может ждать только поражение. Мы так бедны отвагой и верой, что видим в счастливом конце лишь грубо сфабрикованное потворство массовым вкусам. Мы не способны верить в рай и ещё меньше – в ад.
Последняя история – о самоубийстве бога. Атис во Фригии калечит и убивает себя; Один жертвует собой Одину, самому себе, девять ночей вися на дереве, пригвождённый копьём; Христа распинают римские легионеры.
Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их – в том или ином виде» (Четыре цикла).
***
«Джентльмен закрыл книгу и стал просто жить» (Юг).
Кажется, нам пора сделать то же самое, что и этот джентльмен. :)
Ваша Ариаднина нить.
P.S. Заглядывайте на мой Телеграм-канал
Ариаднина нить | Книги,
Если вас интересуют анонсы книжных новинок. Канал обновляется ежежневно!
