Приснилось Ритке что по тропинке, которая разделяла овсяное поле пополам, шёл с остановки отец. Она бросилась навстречу к нему, бегом, что есть мочи, но, тут, же запнулась о торчащую из земли ветку. А когда поднялась, то тропинка повернулась, в другую сторону и получилось, так что отец уходил обратно.
- Папка! - закричала Ритка, и проснулась.
На улице туман как будто густое молоко залило всю деревню. Под одеялом тепло, и вылезать не хочется, а впереди еще столько дел.
Теперь она уже жалела, что не пошла к Федосеевым, а теперь один день так похож на другой! Пусто и уныло в избе.
Откинула одеяло, натянула уже ставшее тесным в груди платье, поставила чайник на малиновую от жара спираль электроплитки, и пока прихлебывала сладкий чай, заедая его булкой с маслом, думала о своём сне и о жизни.
Было стыдно, что зря обидела Павлину. Лучше бы та накричала на Ритку или подзатыльник даже дала, было бы легче, а так молчанием, она изводила Риткино сердце.
- Сбегаю, пожалуй, на ферму, к Павлине. Может, помогу чем-нибудь.
С этими мыслями Ритка надела на голову шапочку, заправила выбившиеся волосы, в сенцах натянула на ноги, резиновые полусапожки и поскорее заперев двери, сбежала с крыльца.
Трава уже куржавилась от морозца, приятно хрустела под ногами.
Осталось пробежать небольшой березовый перелесок, но тут Ритка не заметила ветку и та спружинив больно ударила её по щеке.
И тут же в стороне раздался чей-то смех. Ритка обернулась и увидела Ромку. Его смех, словно расколовшееся на мелкие кусочки керамическое блюдце - хи-хи-хи ...
Ритка сама не зная, почему недолюбливала этого мальчишку. Чтобы она не сделала, случайно упала или порвала платье, всюду слышала довольный Ромкин смешок.
- А ну, пошёл вон! - выкрикнула в отчаянии Ритка.
Ромка перестал смеяться:
- Не командуй, я не собака, я к маме иду.
- Мамошник! Привык за юбку прятаться! Безотцовщина!
Слова словно горох вылетали сами собой.
Глаза Ромки налились слезами, губы напухли, вот-вот заплачет. И тут Ритка поняла, что наговорила лишнего.
Но, Ромка не заплакал, лишь закусил губу и произнес:
- Лучше без отца, чем как твой ... уголовник ...
Ритка не знала что схватить, под руку попал сухой ком земли, и она бросила его в Ромку.
Словно два репея сцепились они друг с другом. Катались по земле, рычали что-то нескладное и тут Ромка ударился головой о березовый ствол Он вдруг затих, пальцы сжимавшие Риткины плечи медленно разжались, и Ромка осел на землю. По щеке потекла тоненькая алая струйка.
Мгновения светлого дня замерли, Ритка испуганно провела ладонью по Ромкиному лицу, струйка размазалась, стала широкой и Ритка во весь голос закричала:
- Ромка-а-а-а! - Не умирай!
Он открыл глаза, пошарил рукой по затылку, тихо спросил:
- Ты чего орешь?
Ритка выдохнула, привалилась рядом:
- Я думала, что я тебя убила ...
- Дура - беззлобно ответил Ромка. Ты лучше поищи, чем мне кровь вытереть. Мама увидит, ругаться будет.
Ритка надрала белого мха, намочила его в затянувшейся тонким ледком лужице, вытерла лицо. Осмотрела Ромкину голову, на затылке уже образовалась тонкая коросточка, она задержала кровь.
- Пойдём - Ритка поднялась и протянула Ромке руку. Тёте Павлине ничего не скажем. И ты это ...прости меня, я наговорила плохое.
- И ты меня извини.
Ромка поднялся, отряхнулся.
- Я сколько раз у мамы спрашивал, почему меня в деревне безотцовщиной дразнят. А она говорит, потому что у тебя папы нет, без отца растешь.
Как-то раз даже спросила - нравится ли мне дядя Трофим. Я ничего не ответил, ведь я не знаю твоего отца.
- Мой папка, хороший.
- Вот он вернется, подарки мне купит. А с тобой на рыбалку сходит или в шахматы сыграет. Ритка сыпала словами, в которые свято верила.
Они не заметили, как подошли к ферме, толкнули, тяжелую дверь их обдало теплым, парным запахом мокрых опилок, шумели, булькали доильные аппараты. Коровы, переставая жевать, косили свои большие лиловые глаза, моргали крупными белыми ресницами.
Павлина только руками всплеснула, увидев их обоих, вместе.
- Тётя Павлина, что нужно сделать?
- Мам! Я за водой!
Голоса неслись, Павлине было непривычно приятно, и радостно, видеть детей вместе, и ещё радостнее осознавать, что они как будто понравились друг другу.
Зима наступила незаметно, задул холодный, пронизывающий ветер, погнал по густо серому небу чернильные хлопья облаков. За несколько дней все покрылось белым, пушистым снегом. Ритка теперь жила у Федосеевых, после того случая они подружились с Ромкой, были почти неразлучны. Случалось, холодной ночью, Ромка растолкает во сне куда-то одеяло, Ритка проснется, непременно подойдет и накроет.
И к Павлине Ритка привязалась, по возможности старалась не огорчать её, выполняя все просьбы.
Что скрывать, бывали случаи, когда не всё получалось ладно, но Павлина никогда не кричала на ребят, не брала в руки ремень или вицу. Нет, она просто садилась рядом и тихо спокойно говорила - Не балуйтесь, мои хорошие.
Анна тоже была с Риткой ласкова, непринужденно и доходчиво учила её огородному делу. Как только потеплело, они вместе перебрали картошку. Анна говорила, что если разрезать картофелину на части, с глазком, и посадить эту часть глазком кверху-то из каждой вырастет новая картофелина. Ритка внимательно слушала и запоминала.
А в канун восьмого марта, когда веточки вербы, поставленные в банку с водой, выпустили из себя зеленые листочки, вернулся Трофим. За хорошее поведение он отсидел только половину срока.
За окном вагона тянулись поля с вывезенными на них грудами навоза, потом поля скрыли березки и ели, стоявшие в ожидании весеннего пробуждения.
Трофим сидел, положив на складной столик свои огромные руки. Лицо его казалось неподвижным, но глаза меняли свое выражение, как только менялся пейзаж за окном.
- Скоро пахота - руки мысленно сжались, словно обхватили рукоятку рычага управления на тракторе.
- Ждут меня? - думал про себя Трофим.
Поезд ровно постукивал на стыках, и вроде бы спешил, но казалось, как будто идёт нестерпимо медленно.
- Встретит тебя кто? - спросил пожилой проводник, когда Трофим с вещевым мешком стоял в тамбуре, ожидая прибытия на станцию.
- Не знаю - устало произнес Трофим. Телеграмму давал, а там увидим.
Наконец поезд остановился, и он сошёл на перрон. Других пассажиров встречали, одни с букетами цветов, другие просто дружные и счастливые.
И вдруг из толпы донесся нетерпеливый крик:
- Папа! - Папка!
Подпрыгивая от нетерпения, к нему бежала Ритка, сзади семенила Павлина с Ромкой.
Выросла дочь, а Павлину горе, и неприятности немного придавили, она улыбалась вымученно, на темных волосах блеснул седой волосок.
А дома все родное, в углу огромный фикус раскинул ветки, круглый стол покрыт скатертью, полированный шкаф играл на свету. Печь побелена, спальню отделяла розовая, ситцевая занавеска, на кровати чистое, выстеганное одеяло. Павлина и о бане позаботилась, истопила, Трофим напарился, набрызгал щеки одеколоном, одел всё чистое. Лег отдохнуть.
Долго не мог уснуть, встал, накинув на плечи ватник, вышел на крыльцо, сел на ступеньку, закурил. Свежий, весенний воздух бодрил лёгкие, немного рябило в глазах, и кружилась голова.
Вдруг скрипнула калитка - Троша?
Трофим присмотрелся в голубой сумрак, увидел Лизку.
Она куталась в пуховый платок на голых, розовых ногах валенки.
- Можно к тебе?
Трофим поднялся:
- Только тихо, Ритка уже спит ...
Павлина, не сказав, матери, тайком наложила меду в баночку. Трофиму отнесу, после бани с чаем самая польза. Она немного волновалась, и поэтому, подойдя к избе, медлила заходить, смотрела на жёлтые, освещенные окна. Они были закрыты, плотными тюлевыми занавесками и сквозь них ничего нельзя было рассмотреть.
Павлина осторожно повернула кольцо калитки, миновала темный дворик и с бьющимся от волнения сердцем поднялась по ступенькам крыльца.
Не успела она взяться за ручку, как дверь отворилась изнутри.
Вышла Лизка. На разрумянившемся от тепла лице её, круто выгнулись дуги бровей, когда она увидела Павлину.
В этот миг у Павлины словно вспыхнуло перед глазами, и она почувствовала, как кольнула, словно льдинка ревность.
Лизка в эту минуту, с крупными завитками золотистых как лютик на лугу, волос, в красном платье с желтыми крупными горошинами, под накинутым пуховым платком, была очень хороша.
Павлина молча, не говоря ни слова, пропустила Лизку и дернула ручку.
В избе было тепло, легкий, словно невесомый запах Лизкиных духов витал в воздухе, смешиваясь с запахом одеколона.
Трофим сидел на диване смотрел телевизор, шел «Клуб кинопутешествий», на экране плавали рыбки.
У Павлины, обиженно дрогнули губы:
- Здравствуй. Вот мёд принесла, после бани говорят хорошо.
- Да ты проходи - Трофим кивнул головой приглашая.
- Нет, побегу, гости у тебя ...были.
- Да это Лизавета заходила, мёда принесла - как бы извиняясь, сказал Трофим.
- Какое совпадение, а я вот тоже с мёдом пришла.
И Павлина поставила баночку на стол.
- Куда мне столько?
Павлина молча, повернулась и пошла, а про себя она усмехнулась:
- Ничего, не слипнется.
Весна вступала в полную силу, снег стаял, и каждый день солнце грело всё горячее.
Запах влажной нагретой земли, травы, будил ощущение новой, возникающей жизни.
Павлина возвращалась с фермы и перед ней как румяное, спелое яблоко выкатилась Лизка. Встала, перегородив тропинку.
- Павлинка, что сказать хочу. Ты мне мои намерения не ломай. Я Трошку ждала не для того чтобы ты его обхаживала. Он большой, и в воде, а ты маленькая и на суше. Разные вы, неужели не понятно.
- Мой он! Слышишь - мой! – выкрикивала в запале Лизка.
Павлина хотела сказать, что Трофим ей не нужен, но тут снова в душе что-то кольнуло, что-то заставило пойти наперекор.
- Знаешь Лизка, и я не отступлюсь. Бегать, как ты за Трофимом, не буду, но когда в окошко постучит, гнать не стану. А он обязательно постучит ...
И Павлина обойдя замолчавшую Лизку, направилась к дому. Но и там ей не давал покою этот разговор, все валилось из рук. За столом она опрокинула чашку и облила чаем скатерть.
- Что это за наважденье - думала Павлина. Пустота, одиночество всё навалилось и жжет. Видно весна виновата, сменила колючее ненастье.
Павлина мыла пол, когда в избу забежал запыхавшийся Ромка, он стал хватать с буфета, хлеб, прошлогодние огурцы, хрустящие перышки лука.
- Скоро обедать будем, не кусочничай! - прикрикнула Павлина.
- Мам, мы с Риткой к дяде Трофиму идём, на трактор. Он сам сказал - можно.
- Мам, а знаешь, как он меня назвал?
- Говорит, принеси сынок чего-нибудь попить, там бабушка на улице уже молоко в банку налила, а я хлеба возьму.
- Я побежал мам!
И Ромка вылетел на улицу.
Павлина села держа в руках мокрую тряпку.
- Нет, так только в кино бывает, но никак не у неё.
С ведром молока вошла Анна, посмотрела ,на дочь всё поняла без слов.
- Что делать то мама?
- Ничего - просто ответила Анна. Не перечь сыну, а свой страх потерять счастье спрячь. Долго ты жила без любви, по-простому, так может быть уже пришла пора?
- Соберу ему обед, отнесу - Павлина выполоскала в ведре тряпку, вынесла и вылила воду.
В июне зарядили обложные дожди, казалось, что в небе образовалась огромная дыра, трава полегла и зерно. Но вот кто-то на небе зашил дыру белыми прозрачными облаками, сквозь них выглянуло солнце и высушило все вокруг.
Трофим косил не чувствуя усталости, руки натосковались по работе и крепко держали рукоятку косы. Косил он ровно, красиво прокашивал ряд, так что трава ложилась волнами. Сзади шла Павлина, за ней отец Роман. Анна с Риткой, и Ромкой чуть поодаль, сгребали сухое сено в валки.
Павлина поглядывала, на играющую мускулами спину Трофима и её обдавало сладкой волной.
Тут старик Роман выпрямился и достал из голенища сапога брусок.
- Погоди Трофим, давай передохнем, устал я за тобой гоняться.
Вжиг - вжиг - брусок заходил в крепких, жилистых руках. Трофим подошел к Павлине и тоже достав свой брусок, стал вострить обе косы. Теперь Павлина видела, как по его лицу стекали капельки пота, грудь высоко вздымалась. Наточив косы, вновь пошли по кругу. Солнце уже давно взошло, парило.
Наконец старик махнул рукой - перерыв.
Ребята, бросив грабли, побежали вниз, к мелкой речке Движенке, прыгали по камушкам, Трофим, хохоча, бросал в Ритку с Ромкой пригоршни воды, те довольно визжали.
Рядом в кустах родничок, Павлина нацедила в алюминиевую фляжку прозрачной, словно хрустальной воды, подала Трофиму.
Он пил, крупно глотая, по подбородку стекали капли.
Наконец оторвался от фляжки, шумно вздохнул. Посмотрел на Павлину, будто спросил:
- Устала?
- А ты? - ответили глаза Павлины.
- Немного - подтвердили его.
Тут подбежали Ромка с Риткой.
- И нам, нам попить дайте!
Издалека, тонко раздался голос Анны:
- Туча надвигается!
Все метнулись обратно, работа закипела с новой силой. У Павлины платок сбился с головы, она не замечала. Трофим целился вилами в волок, поднимал его, старик наверху утаптывал траву в стог.
- Скорее, скорее! - волновалась Ритка.
Наконец, сено было уложено, старик Роман скатился с зарода, Павлина с матерью, вытряхивали из под кофточек, набившуюся сенную труху.
Анна с ребятами пошли топить баню, старик Роман собрав косы, тоже двинулся в деревню.
Туча предостерегающе проворчала, и еще ниже опустилась над лесом.
Смелый ветерок неожиданно стих, и вдруг рванула молния, следом ударил гром, разорвал небо, и в эту прореху хлынул ливень.
- Промокнешь! Лезь в шалаш!
Крикнул Павлине Трофим, а она, улыбаясь, подставляла дождю лицо.
Молния снова с треском распорола небо, ливень припустил.
Павлина вскрикнула и залезла в шалаш. Легла в углу, на солому, подтянув под себя голые ноги. Трофим, прикрыв глаза, лежал напротив.
Дождь колотил по веткам, навевал сон. Павлина тоже закрыла глаза, она не сразу почувствовала, как Трофим взял её за руку, замерла в сладости ощущения.
Он был рядом, так близко, что хотелось плакать от счастья как этот дождь.
Его тёплая рука державшая ладонь Павлины потянула её к себе. Павлина было отодвинулась, но не достаточно далеко, Трофим хотел поцеловать её в губы, и не попал, Павлина успела увернуться. Тогда он крепко обнял её за шею, вырваться она не сумела, да и не пыталась. Трофим притиснул Павлину спиной к соломе, прижался колючей щекой к её лицу. Она как-то онемела, сдалась и больше не уворачивалась, и не отталкивала …
Небо постепенно успокаивалось, гроза отошла, ещё где-то озарялась беззвучно.
Павлина лежала, глядела на уснувшего Трофима.
Господи ...почему мне так хорошо ...
Ведь сама себя, и других обманывала, что на ферме, с зари и до темна - главное, и больше ничего не надо. А сейчас вдруг поняла - если не будет больше ничего в жизни, этого огонька, этой простой бабьей радости, то и работа опостылеет и холодной всегда будет постель.
Я всегда бежала - думала Павлина.
Бежала в панике, от преследующих меня бед и не везения, и вот теперь мне повезло. Как дикому зверю, которого гонят, а он уходит от этой погони.
Над омытым дождем небом, выкатилось тёплое солнце.
- Будем жить, Лилька слышишь? Мы будем жить ...
Начало - часть-1, часть-2, часть-3. часть-4. часть-5. часть-6. часть-7. часть-8. часть-9. часть-10. часть-11.
Благодарю всех, кто переживал за героев! Ждём новых рассказов.