Отыскать места в столовой оказалось непросто. Но Талески, который в честь праздника к кожаным штанам добавил белую рубашку и выглядел почти приличным студентом, подсуетился, притащил пару стульев, наши друзья составили три стола вместе, и все расселись. Как и всегда: Эрик – слева от меня, Эмиль — справа. Эмиль все еще был во фраке и выглядел отчужденным и строгим. Я чувствовала, что он очень расстроен из-за нашего с Эриком танца, и мне неловко было с ним заговорить.
Откуда-то, как черт из табакерки, выскочила Ричка в боевой раскраске бывалой красавицы, заблестела серьгами и заколками, захлопала длинными ресницами, защебетала. Как-то хитро поколдовала со стульями и присела к Эмилю, сосредоточенно ковырявшему вилкой пирог.
— Классно вы потанцевали! — громко сказала мне Ричка. — Эрик просто молодец.
Между мной и Ричкой сидел Эмиль, так что сказала она это не только громко, но и наклонившись через Эмиля так, что ее открытое, усыпанное веснушками плечо оказалось прямо перед его курносым носом.
Определив таким образом мое положение осчастливленной Эриком замарашки, Ричка принялась сладко говорить Эмилю о том, какая прекрасная музыка была на балу, и что он сыграл «ну просто надо же как замечательно, не хуже взрослых».
От этого всего настроение мое окончательно испортилось, тем более что Эмиль вежливо поблагодарил Ричку и охотно ответил ей на вопросы об истории вальсов, рассказал о том, что партитура древняя и была обнаружена давно, но в моду вальсы вошли только тридцать лет назад, а до этого подобная музыка считалась фривольной.
Ричка сразу же принялась рассуждать о фривольности и о том, что ей по сердцу естественные человеческие потребности, объяснила, что их взрослые танцы уж всяко фривольнее кичливых вальсов и намекнула на то, что нам, первокурсникам, этого не понять. Эмиль пожал плечами, сказал: «Каждому — свое» и принялся за еду. Ричка тоже взяла себе капустный салат, и на нашей стороне стола повисла напряженная пауза.
Праздничный стол был похож на рабочий у нас в художественной мастерской, где рассыпали всевозможные цветные пигменты, разлили краски, и все это по волшебству стало вдруг съедобным, теплым и дымящимся. Рыжие пироги, морковные салаты, розовые компоты и карминовое брусничное варенье, поданное к свиным колбаскам, превращали угощение в яркий натюрморт.
Эрик оценил красоту мгновенно, набрал себе всего и помногу и теперь энергично уплетал за обе щеки. Все его чувства весело подпрыгивали, точно внутри у него был мячик-попрыгунчик. Его нисколько не расстроило то, что я ушла от ответа на острый вопрос, считаю ли я себя его девушкой. Видимо, он расценил мое молчание как смущение и решил, что и без прямого ответа все в ажуре. По крайней мере, он вел себя как обычно, подшучивал над моими блестками на веках и просил передать ему хлеб и вот тот пирог с «солнечными зайчиками» — так он назвал колечками нарезанную морковь.
За столом велись споры, обсуждались полученные фанты, смеялись над тем, как пафосно ректор читал королевское послание. Дрош манерно ухаживал за Ами, Рир старался ему подражать и тоже принялся ухаживать за Вандой: подливал ей компот, предлагал то пирожки, то маленькие бутерброды и всевремя протягивал салфетки.
Тигиль завел с Эмилем разговор о старинных музыкальных инструментах, тех, которые использовали для игры волшебную энергию Древности.
Когда людей в столовой поубавилось, к нам подошел парень из оркестра, игравший первую скрипку. У него был внушительный, с горбинкой нос и широко расставленные синие глаза. Скрипач в концертном костюме поздоровался со всей компанией, похлопал Эмиля по плечу и пожал ему руку:
— Ты прямо находка, пацан. Выручил.
— Я рад, — спокойно произнес Эмиль. — Мне самому было полезно.
Затем Эмиль бросил на нас с Эриком такой взгляд, точно его посетило озарение, решительно поднялся и со словами: «Можно тебя на минутку?» отвел скрипача в сторону.
Они поговорили, а когда Эмиль вернулся, в глазах его сверкали хитрые огоньки. Он наклонился между мной и Эриком и проговорил достаточно тихо, чтобы услышали только мы:
— Пойте и пляшите, неразумные первоклашки!
— Чего случилось? — с полным ртом спросил Эрик. — Тебе уже орден выдали?
— Круче! Есть кое-какие соображения по поводу танцев. В общий зал нас, конечно, не пустят, но за кулисы проведут. Я договорился.
— Ни фига себе! — Эрик аж подавился, но быстро запил кусок пирога компотом и добавил: — Да ты ведьмов гений, братишка!
— Именно! — удовлетворенно кивнул Эмиль. — Так как, идем?
— Спрашиваешь! — Эрик радостно подпрыгнул на стуле и ткнул Эмиля кулаком в плечо, потом спохватился, посмотрел на меня и снова на брата. — Итта же с нами, да?
— Конечно. — Эмиль старался вести себя как можно беспечнее. Так старался, что переигрывал. — Ты же пойдешь с нами, Итта? — глядя мне в глаза, спросил он.
Мне хотелось сказать: «С вами хоть на край света, ребята!», но я осторожно спросила:
— А что там будет?
— Веселье и беспредел, темная дева! — ответил за Эмиля Эрик. — Веселье и беспредел.
— Современная музыка. Очень необычная, — объяснил Эмиль. — Ну, и веселье и беспредел тоже.
Застолье продолжалось до десяти часов вечера. К нашему столу присоединились первокурсники с музыкального, тоже поздравили Эмиля с дебютом. Подошли девочки с харизматического — гуттаперчевая танцовщица Мэррит и ее подружки, имен которых я не помнила. Тигиль с Левоном придвинули еще два стола и принесли новые стулья. Последними к нам подсели Борей и его друзья — парень по имени Чес и девушка по имени Зои. Все трое полифизики, умники и тихони. Впрочем, споры музыкантов с архивистиками об истории Древнего мира и двусмысленные шуточки харизматистов физики слушали с одинаково горячим интересом.
Чес был рассеянным и обаятельным. Историй про него я знала уйму. Он был увлеченным наукой юношей, проводившим все свободное время за книгами и опытами, но в быту постоянно попадал в разные неловкие ситуации. То случайно заходил не в ту аудиторию, и только к концу лекции обнаруживал, что попал не туда, то брал по ошибке не свою куртку в раздевалке, а потом бегал по всем комнатам в поисках владельца, то поскальзывался на недавно вымытом паркете и падал, заодно сбивая с ног проректора по воспитательной работе. Одним словом, все глупые выходки жизненных обстоятельств прилетали именно на его, Чеса, вихрастую голову. Вот и сегодня, беседуя с девушкой, которая явно ему нравилась, юный физик неловко повернулся и пролил ей на белую юбку вишневый компот из стакана. Зои ахнула и подскочила на стуле, а покрасневший, как свекольный салат Чес схватил со стола солонку, задрал девушке подол, не высоко, но так, что ее чулки стали видны куда выше коленок, и высыпал на розовое пятно всю соль.
— Согласен! — одобрительно хохотнул Эрик. — Вкусное блюдо всегда посолить нелишне.
— Себя посоли! — огрызнулась расстроенная Зои.
— Да чего такого? — весело развел руками Эрик. — Смешно же!
— Соль впитывает природный краситель, — робко объяснил уже совершенно пунцовый Чес.
— Ну-ну, — весело закивал Эрик и собрался было продолжить острить, но получил внушительный тычок в бок от Тигиля и замолчал.
Когда проректор по воспитательной работе Соловей Речистый пришел всех разгонять по общежитиям, в столовой оставались только мы — сидящие вокруг составленных столов первокурсники. Остальные уже убежали на праздник. И нам с братьями тоже надо было уходить.
Все надели верхнюю одежду и, веселые и разгоряченные, высыпали на мороз. Снег скрипел, небо над Туоном было усыпано звездами, а длинные зеленые ленты северного сияния лежали прямо на крышах учебных корпусов.
— Увидимся, – махнул Эмиль друзьям, направившимся в сторону общежитий.
— А вы куда? – Тигиль подозрительно оглядел нашу троицу, задержал испытующий взгляд на Эрике. – Задумали чего?
— Просто прогуляться… — Эрик непринужденно почесал рукавицей нос.
— Ну-ну, – с пониманием усмехнулся Тигиль. – С девушкой. По морозу. Красавчики! Если не выгорит, мы у Рира отмечаем. Заходите.
— Ухмылочка у Талески конечно! — фыркнул Эрик, когда мы отошли на приличное расстояние. — Будто он самый умный и все про всех знает.
— А он и не дурак, — ответила я. — Понимает, что мы не просто прогуляться пошли.
— А если понимает, зачем спрашивать? Да еще при всех…
— Посмотреть, как ты выкручиваться будешь, — предположила я.
Эмиль наш разговор не поддержал. Они с Тигилем очень подружились в последнее время, вели долгие и нудные обсуждения исторических трактатов, затевали на кухне молчаливые шахматные турниры, тянувшиеся до глубокой ночи и наводившие скуку даже на болельщиков.Так что мы с Эриком ревновали совершенно оправданно. Пусть и каждый по-своему.
По дороге к зданию администрации я замерзла. Дубленка на мне была до колен, а под ней только платье. Так что холод пробрался в рукава и принялся за спину.
— Надо было тебе одеться потеплее, — заметив, что я дрожу, посетовал Эмиль. — Сегодня не очень подходящая погода для платьев.
— Зато красиво, – заступился Эрик. – Праздник же! Тем более тут недалеко.
— Наивный, – выдыхая белый пар, сказал Эмиль. — Нам еще архивистику обходить. Или ты собрался ввалиться на праздник через главный вход, где у каждого столба скучают дежурные?
— У черного тоже наверняка дежурные, — предположил Эрик.
— Там у нас договорено. Мы музыканты, пришли выступать. Натан подтвердит.
— Кто?
— Натан. Скрипач.
— Неплохо придумано! — похвалил Эрик. – Тогда пошли быстрее, заодно Итта согреется.
Мы ускорили шаг, проскочили мимо арки, ведущей на площадь к памятнику Имиру Фалерсу и главному входу в административный корпус, пробежали вдоль длиннющего здания факультета архивистики и свернули в проход перед хозяйственным складом.
Тут в снегу была протоптана узенькая тропинка напрямик к черному входу, и бежать стало неудобно.
Шли гуськом, под ногами скрипело, воздух искрился, вкусно пахло дымом из печных труб. От бега я немного согрелась. Мир был уютным, красивым, но слегка перевозбужденным от предстоящего момента смены года, от неспящих празднующих, исполненных особенных чувств и надежд.
— Да ты зеваешь! — упрекнул меня Эрик. — Как можно зевать, когда впереди веселье? Соберись, темная дева! У нас вся жизнь впереди. Спать абсолютно некогда!
Он натянул на уши свою меховую шапку и весело мне подмигнул.
Черный ход, расположенный с задней стороны здания администрации, был открыт. Возле распахнутых дверей стояли сани пана Варвишеча, но самого завхоза видно не было. Какие-то взрослые ребята сгружали с саней большой железный барабан. Эмиль уже приготовился что-то объяснять, но старшекурсники не обратили на нас никакого внимания, и мы скользнули к дверям, где Эрик тут же больно ударился головой о притолоку и громко выругался. Чтобы не привлекать чужого внимания, Эмиль побыстрее втолкнул брата внутрь, затем пропустил меня, сам, пригнувшись, вошел, и мы оказались в тускло освещенном керосиновыми лампами длинном коридоре.
Коридор был пуст.
— О чем ты договорился со скрипачом? — стащив шапку и потирая ушибленный лоб, поинтересовался Эрик.
— Встретится за сценой перед спектаклем, — голос Эмиля стал взволнованным.
— Тогда мы опоздали, — осторожно сообщила я. – Тут вообще никого нет, все в зале, на представлении.
— Откуда ты знаешь? – удивленно спросил Эмиль.
— Просто знаю. — Я посмотрела на Эмиля слегка виновато. Мол, я понимаю, что дружба – это доверие, но не могу, никак не могу сказать больше. Поэтому просто поверь.
От строгого взгляда Эмиля меня спас Эрик. Он ухватил нас обоих под руки и затараторил:
— Айда в зал! Что мы, лысые? Я тоже хочу представление! Эм, ну не упирайся ты! Я классное местечко покажу. За колонной. Тебя не видно, а сцена почти как на ладони.
Вошли взрослые парни, вдвоем тащившие большой барабан. В узком коридоре нам было не разойтись, поэтому Эмиль сдался, и Эрик потащил нас вперед, а потом куда-то направо и снова вперед. По всей видимости, он заходил в административный корпус с черного хода не в первый и не во второй раз.
В зал мы попали через дверь для работников, прокрались вдоль стены и тихонечко встали за колонной, откуда дежурившие у главного входа охранники не могли нас заметить.
Здесь собрался почти весь университет. Кроме первокурсников, разумеется. Напротив сцены в несколько рядов стояли стулья для преподавателей, а позади них толпились студенты. У высокого роста, не считая бытовых неприятностей, есть немало неоспоримых преимуществ — например, возможность отлично все видеть из любой точки зала.
На сцене шла какая-то древнемирская пьеса.
— «Красный Плащ», — тотчас сказал Эрик. — Шарль Пьеро.
— В обработке, — добавил Эмиль.
Стоящий неподалеку студент в шляпе с пером оглянулся, и я испуганно ткнула обоих братьев в бока, чтобы они замолчали. Мы и так тут на птичьих правах. Если выгонят по глупости, будет очень обидно.
— Без паники, — весело прошипел мне на ухо Эрик. — Смотри внимательно, темная дева. Говорят, это лучший университетский состав.
Парень с пером снова оглянулся, но тыкать Эрика я больше не рискнула и стала с интересом смотреть спектакль.
Сцена была освещена зеркальным прожектором. В круге света стояла девушка в ярко-красном плаще с высоким колпаком. Корзина с тоже очень яркими красными яблоками подрагивала в ее худеньких ручках.
Девушку окружали актеры в настоящих волколачьих шкурах, с большими волчьими мордами из папье-маше. Два волка справа от девушки, два слева. На одном из волков была длинная мантия звездочета.
— Так вот ты где, несомый безрассудством отрок человечий! — на удивление тоненьким голоском продекламировал первый волк.
— Ступай ко мне в желудок, там ты обретешь и разум, и любовь. — Второй волк сделал шаг к девушке в красном плаще, и та испуганно отпрянула. У него был низкий и довольно пугающий бас.
— И жизнь вечную, похожую, конечно же, на хвост овечий! — резким баритоном добавил третий волк.
Волк-Звездочет воздел лапы к потолку и торжественно продекламировал:
— Подождите, братья, товарищи кровавых пиршеств! Давайте спросим юного людя, не знает ли она Великой Тайны?
— Тайны?! — удивленно переспросили все волки по очереди.
— Тайны!!! — торжествующе объявил Волк-Звездочет. — Как стать людьми?!
— Зачем же? — Волк с женским голосом заискивающе развел лапами, при этом жесте у него слетела волчья рукавица, и все увидели под ней худенькую ручку с красным маникюром.
— Миленькая волчица, — тут же прокомментировал Эрик. — Коготочки, все дела.
Волк-Звездочет быстро поднял рукавицу, передал ее растерявшейся актрисе, а потом снова воздел к потолку руки и отчеканил длинную реплику:
— Так удобней! Охотиться, выслеживать, хватать! Сегодня в шкурах мы, по цвету шкур нас узнают на раз. А знать бы Тайну нам Великую, как козликом безрогим стать! О! Много бы тогда нам перепало дичи! Никто б не догадался, что волки мы!
— Неплохо! — выступил волк, говорящий басом.
— Ходили б мы тогда лесным пожаром, которого никто не убежит... — срывающимся голосом прокричала волчица.
— И жрали б все, что только существует!!! — громко и радостно продекламировали все волки разом.
— Воистину! — воскликнул Волк-Звездочет.
— Тонко! — оценил Эрик. — Это они на что намекают?
— На человеческую природу, разумеется, — шепотом ответил ему Эмиль.
Волк с резким баритоном подступил к девушке в красном, подкрадываясь довольно искусно, как самый настоящий волк.
— Говори же Тайну! Великую нам Тайну говори, двуногое! Как людью стать?!
Девушка в красном плаще испуганно сжалась и даже прикрыла лицо корзиной с яблоками. Ее голос дрожал совершенно естественно, и я, наконец, поверила Эрику, что это лучший университетский состав.
— Сперва хочу я попрощаться... с бабулей... а потом скажу. Бабу-у-уля!
Девушка в красном плаще крикнула еще дважды, и на сцене появилась «бабуля». Прожектор следовал за ней, а когда она подошла к внучке, то свет замер на белой зубастой маске на ее лице. Очень высокая и худая женщина была одета в хламиду до самого пола. Эта хламида и эта оскаленная маска делали актрису поистине устрашающей.
— Ха! Ха! Ха! Ха! — низким, грудным голосом рассмеялась она. — Была когда-то бабушкою я. Теперь я АНГЕЛ СМЕРТИ. Могла меня ты вовсе и не звать. Пришла бы все равно! Ха! Ха! Ха!
Мне стало не по себе. Эрик фыркнул, Эмиль хмыкнул, но оба промолчали.
— Говори теперь Великую нам Тайну, человече!!! — приказал Волк- Звездочет девушке в красном плаще.
— Скажу, — очень покорно и очень испуганно ответила девушка. — Когда приложите вы уши к земной поверхности.
Три волка моментально упали на колени и приложили огромные картонные уши к сцене. Волк-Звездочет, нарочито кряхтя, тоже прилег, подняв тощий зад к потолку.
Девушка в красном плаще сделала шаг к зрителям и красивым поставленным голосом громко и очень артистично продекламировала:
— Слышите тяжелые шаги? То Мать-История идет сюда с огромным батогом, утыканным гвоздями! А с нею наш отряд гвардейский — охотники на дикое зверье. Дрожите ж! Убегайте в страхе и сомненьях!
Все волки сразу поднялись и снова окружили жертву.
— Смешная человечинка, люблю таких! — плотоядно проговорил волк с женским голосом.
— Безмолвные по нраву больше мне, — добавил бас.
— Оставим на ночь, будет охлажденный завтрак! — заключил баритон.
После этого все трое артистов-волков, пятясь, исчезли из освещенной части сцены, а Волк-Звездочет снова воздел к потолку руки и громко воскликнул:
— Так в чем же Тайна?!
— Переигрывает... — мрачно заметил Эрик.
— Не завидуй, — бросил Эмиль. — Нормально все. Так и должно быть. Это же Пьеро. Пафос.
Прожектор перевели на бабушку, в руках которой откуда ни возьмись появилась гитара. Бабушка заиграла мадригал и запела очень чувственным и очень низким голосом:
ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО, А ДЕНЬ УЖЕ ПРОЖИТ,
ВОЙДИ, ПРОХОЖИЙ, Я ТЕБЕ ВЕРЮ.
СДИРАЯ КОЖУ, ВХОДИТ ЛУНА
В УЗКИЕ ДВЕРИ.
ЧТО-ТО ПОЕТ ЧЕЙ-ТО ГОЛОС,
БЬЕТСЯ В СТЕКЛО, ТОНЕТ В СТЕКЛЕ.
РАЗОРВАЛОСЬ, РАСКОЛОЛОСЬ.
КТО-ТО ЗОВЕТ МЕНЯ... *
Свет потух.
— Ничего себе контральто... —пораженно произнес Эрик.
— Давайте быстро! Пока свет не зажгли! — Эмиль схватил меня за руку, брата за локоть и в полной темноте потащил нас обоих через толпу аплодирующих старшекурсников и преподавателей— к сцене, а оттуда — за кулисы.
— А, вот и вы! Успели посмотреть сказочку? — Волк, который говорил басом, стащил с себя огромную морду из папье-маше и оказался синеглазым скрипачом Натаном. — Давайте, ребятки, вот тут посидите пока, присмотрите за инструментами. Нам надо переодеться. — Он повел нас по коридору и открыл неприметную дверь. — Я скоро!
* Из песни группы «АукцЫон» (Прим. авт.)
Продолжение следует...
Автор: Итта Элиман
Источник: https://litclubbs.ru/articles/57718-belaja-gildija-chast-5.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: