Был в те околосмутные времена Дмитрий Иванович, который больше всех других способствовал возведению Годуновых на престол.
И который чуть не больше всех виноват в их трагедии.
И нет, я не про Дмитрия Ивановича Угличского, как вы возможно подумали.
И даже не про Дмитрия Самозванца, тем более что Ивановичем я его не считаю.
И вообще никого из многочисленных и активных Дмитриев смуты в этой статье не будет хотя бы потому, что умер ее герой в самом ее начале, еще до того, как династический спор превратился в одну из самых страшных гражданских войн нашей истории. Умер, своими слепнувшими глазами увидев расправу над детьми и внуками.
Практически как его ровесник и враг Симеон Бекбулатович Тверской.
Звали его Дмитрий Иванович Годунов.
Его биография, если в двух словах – мечта любого карьериста. Мелкопоместный боярский сын, опричник, постельничий грозного царя, окольничий, а затем и боярин его сына Федора, конюший и первый боярин в правление Бориса и Федора Годуновых. Это даже не из грязи в князи. Это практически в цари. Самая крутая карьера в российской истории до времен графа и полудержавного властелина Алексашки Менщикова.
Пометки на полях.
Полудержавный властелин тоже не так прост, как принято считать.
Советские историки и старокняжеская оппозиция 1720-х (главным образом Голицыны и Долгорукие) создали Светлейшему образ выходца из народа, чуть ли не пирожками торговавшего. К реальности эти бурные фантазии отношения имеют мало.
Дворянский род Менжик известен и в Литве, и в Польше, причем литовские Менжики даже изначально были православными (неточно). Часть из них принадлежала к смоленскому дворянству и присягнула Алексею Михайловичу в 1654. Светлейший в пору своего могущества как не в себя скупал литовские имения и был лоббистом литовской знати при дворе Петра.
Свои титулы он и правда заслужил, не щадя ни себя, ни врагов. Князем он стал в бою (1705 – просто князь, 1707 – светлейший князь Ижорский). Минимальное знакомство с его биографией выдает лихого кавалериста, главные свои победы одержавшего в землях Речи Посполитой. В лучших традициях ее тяжелой кавалерии.
Разница его судьбы и карьеры с условными Трубецкими – лишь в отсутствии у рода Менжиков русского досмутного бэкнраунда.
Графом Римской империи он стал еще раньше в 1702.
Светлейший князь безроден только по метрикам не любившего его русского боярства. Но их чванство уже никого не трогало т.к. местнические книги сгорели за полвека до тех властных разборок (на всякий случай – в 1682 году, по решению Земского Собора, утвержденному патриархом Иоакимом и царем Федором Алексеевичем).
Конец пометок на полях.
Умер Дмитрий Иванович Годунов в 1606, успев постричься в монахи. Только потому не казнен в 1605 ненавидевшим его двором нового молодого царя Дмитрия.
Вот только так ли прост был простой костромской дворянин, через постель (постельничий же всё-таки) затащивший родню на царский трон?
Конечно, не прост. И да, история его взлета и падения стоит своей статьи.
Родился главный герой статьи не позднее 1545 года. Будущим царю Борису и царице Ирине он приходился дядей (вариант – двоюродным братом). Старший родственник взял их в свою семью еще детьми, когда их родители умерли от эпидемии.
Слава рода на тот момент подугасла. Если во времена Дмитрия Донского Иван Годун был в топ-10 московского боярства, то вот потомство позиций не удержало. А вот потомки его (Годуна) старшего брата Федора Сабура удержали. Первая жена отца царя Ивана Васильевича Соломония и первая жена его сына Ивана Ивановича Евдокия были из этого рода.
Пометки на полях.
Вообще отношения Грозного с Сабуровыми своеобразны, конечно.
Уже при введении Опричнины в 1564 году попал в опалу Богдан-Феофан Юрьевич Вислоухов Сабуров и казнен его племянник Григорий Степанович Пильемов Сабуров. Кроме того в опричнину были казнены двоюродные братья отца Евдокии – Семен Борисович и Никита Борисович Вислоуховы Сабуровы (последний – с женой и пятью детьми).
Летом 1570 года в рамках разгрома Новгорода было казнено несколько десятков их родственников Пешковых. Летом 1571 году был «посажен в Волхов», то есть утоплен в реке, по царскому приказу целый ряд представителей Сабуровых. Среди них видный воевода Тимофей Иванович Замятня Кривой Сабуров с сыном.
А осенью 1571 Богдан Юрьевич Сабуров станет боярином и тестем царевича Ивана Ивановича. Но уже в 1572 году отправится в ссылку свияжским воеводой. А его дочь отправилась в родовой Суздаль в Покровский монастырь, где прожила долгую сытую жизнь, застала Смуту, признала Дмитрия Угличского (Лжедмитрия II), за что получила от него в вотчину село Лопатницы. Послесмутная власть пожалование подтвердила.
То, что Сабуровы – это очевидно процерковная оппозиция, это еще полбеды. Почему царь Иван, за неукротимую жестокость прозванный Васильевичем, чередует по отношению к ним опалы и казни с династическими браками и высшими должностями в царстве?
Ну или проще. Так ли грозен грозный царь Иван? Решает ли он хоть что-то в 1570-72? А когда вообще решает?
Конец пометок на полях.
Годуновы в отличии от Сабуровых в оппозиции замечены не были.
Началом карьеры Дмитрия Ивановича была служба не Грозному, а его младшему брату Юрию (1533-63) в компании многочисленных родственников Палецких. На этом основании Годуновых выставляют худородными, что, конечно, не выдерживает никакой критики. Юрий на тот момент был вторым или третьим в очереди на престол (после царя Ивана и его старшего сына) и служить ему было совсем не зазорно. Местничать с князьями тоже в будущем не мешало.
После скоропостижной смерти князя Юрия, ставшей одним из возможных спусковых крючков опричнины, удел вместе с боярами Годуновыми передали малолетнему Федору. Справедливости ради, первый из Годуновых (Михаил Васильевич) проявляется на великокняжеской службе еще в 1562. В этом году он во время ливонского похода выступает в качестве пристава при касимовском хане Шах-Али (Шигалее). Чуть позднее выполняет роль четвертого воеводы Смоленска. Негусто.
В 1566 году Федор Михайлович Годунов был послухом (свидетелем) при обмене территориями между Владимиром Старицким и Иваном Московским. Свидетелем со стороны царя Ивана. Знатно наменялись, историки льют крокодильи слезы над унижением старицкого князя, а тот стал Дмитровским, получил удел наследника.
В 1567 году клан Годуновых дружно вступил в Опричнину, функционально заменив там можайский клан Наумовых (соседей по поместьям). Наумовы умерли своей смертью, никаких опал. Дмитрий Иванович стал постельничим (на тот момент небольшая чисто техническая должность, ночной сторож). Борис Федорович – стряпчим в приказе старшего родственника. Григорий Васильевич (троюродный брат упомянутых) стал одним из дядек (воспитателей) царевича Федора.
В 1570 году Годуновы в числе прочих атакуют Романовых (тогда еще Захарьиных) и их родню. Борис Федорович местнически одолевает князя Сицкого (зять Захарьиных). До 1572 Годуновы входят в свиту Ивана Ивановича, но (в отличии от Сабуровых) ничего им за это не было. Но и барышей они тоже не нажили.
Пометки на полях.
Ну или нажили.
К 1560 году стараниями Годуновых вместо деревянного собора в их родовом Ипатьевском монастыре был построен каменный Троицкий собор. В 1564 году к нему был пристроен храм Рождества Богородицы, и в то же самое время Дмитрием Годуновым была оформлена каменная родовая усыпальница, в которой был захоронен даже сам основатель монастыря – Захария Чет, живший 250 лет назад, и около 40 его потомков, включая сына Александра (убит в 1304 г.), внука Дмитрия Зерно (первым из рода служил Московским князьям), правнуков – Ивана Красного, Константина Шею, Дмитрия Дмитриевича, праправнуков – Федора Сабура (основателя рода Сабуровых), Даниила Подольского, Ивана Годуна (основателя рода Годуновых), а также Дмитрия Семеновича и Семена Дмитриевича Пешковых Сабуровых и других. На их гробницы были положены шитые и украшенные именные покровы.
Сохранилась «Переписная книга Ипатьевского монастыря» 1595 года, из которой мы узнаем, что над гробницами стояла икона пророка Захарии Серповидца – это, безусловно, святой покровитель Захарии Чета.
Не был бедным человеком Дмитрий Годунов и в пору старта карьеры.
До нас все это великолепие не дошло. Троицкий собор был взорван в 1649 году – при царе Алексее Михайловиче Романове. В следующем 1650 году произошел пожар в другом сабурово-годуновском монастыре – Суздальском Покровском.
Не совпадение. Творцы раскола в этом плане были не особо гуманнее большевиков.
Конец пометок на полях.
В 1572 году Дмитрий Иванович участвует в свадьбе Ивана Грозного и Марфы Собакиной. И параллельно роднится с царем. Брак молодого Бориса Годунова с чуть менее молодой Марией Григорьевной Скуратовой-Бельской ввел Годуновых в круг высшей аристократии. Свояками молодого и перспективного стряпчего стали Иван Михайлович Глинский и Дмитрий Иванович Шуйский. Иван Глинский – двоюродный брат Грозного, на всякий случай, вечный второй боярин Думы по старшинству после Мстиславских. Шуйские – самый сильный и родовитый клан северных княжат. Примерно тогда же Дмитрий Иванович Годунов женится на загадочной княжне Агриппине.
Фамилии ее я не нашел. Но гипотезу могу предложить.
Вот информация о ее погребении.
Въ лѣто 7097-мъ [1588, год начинался с сентября] году декабря въ 7 день былъ государевъ бояринъ Дмитрей Ивановичъ Годуновъ въ Ипатцкомъ монастыре похоронять семьи своеи Агрипены иноки Александры привезъ Дмитрей Ивановичъ окладныхъ и складныхъ 86 образовъ, у нихъ было золотыхъ 48, да серебреницъ 8.
Это по-настоящему царский взнос, стоимостью в сотни и сотни рублей. Видимо и искать княжну Агриппину нужно рядом с царской семьей.
И найти нетрудно.
Я как-то обещал (еще напишу) вам статью про пятерых Ирин Мстиславских, в которых страшно запутались историки (и запутали неисториков типа меня). Так вот, одну из них звали Агриппина и постриг она приняла как раз в 1588. Это дочь Ивана Федоровича Мстиславского, первого московского боярина и главы боярской Думы до 1585. С 1585 эту должность занимал его сын.
Про Агриппину Мстиславскую сохранилась парадоксальная информация. Она якобы была так знаменита своей красотой, что, когда Шуйские и митрополит захотели развести царя Федора с Ириной Годуновой – именно ее и предложили в жены царю. Годунов, узнав об этом, вероломно выкрал Агриппину из отчего дома, да и постриг ее в Горенском монастыре. Умерла она якобы в 1639 году, пережив вообще всех причастных и непричастных.
История презабавная. Загибайте пальцы.
1. Царь Федор и княжна Агриппина – достаточно близкие родственники. Прабабка Агриппины и дед царя – родные брат с сестрой (Василий III и его старшая сестра Евдокия). Церковь разрешала кровосмесительные браки царям? Не помню такого.
2. Князь Мстиславский, вообще говоря, столп царства и первый боярин Думы. У такого не то, что дочь, кошку скрадешь, пострадаешь. А в 1588-89 году они с Годуновым вполне ладят, совместно борются с Шуйскими. Боярин Федор не мог безропотно спустить такое безнаказанным, это потеря лица, формулируя цензурно.
3. Агриппина – дочь князя Ивана Мстиславского от первой жены Ирины Горбатой-Шуйской. Т.е. она родилась до 1566 года (год смерти матери), а скорее всего в 1550-х. На момент кризиса 1586 ей уже около 30. Не старовата она для первой красавицы? Сестры ее замужем за весьма примечательными деятелями – Симеоном Бекбулатовичем Тверским (Анастасия), Василием Черкасским (Марфа) и Иваном Юрьевичем Голицыным (Ирина). Все выходят замуж в нормальном (около 20 лет) возрасте.
4. Мне всегда была непонятна степень той симпатии, которую Годуновы проявляли к Мстиславскому. Про его арест задумались только перед самым концом династии, но и того не смогли. Как будто это близкий родственник.
Может в 1588 году Годунов похоронил в церкви жену Агриппину, которая бывшая Мстиславская, а историю про свадьбу списали с ее сестры Марфы за несколько лет до того вышедшей замуж за Василия Черкасского (до крещения Кази бен Кордануко)? Свадьба была династической, русские послы информировали о ней соседей (точно про Речь Посполитую и Османскую империю).
А вот если жена Дмитрия Ивановича Годунова в юности была княжной Мстиславской, то и карьерный взлет в 1570-х, и отношения этих родов в 1580-е становятся понятными и логичными. Вторую жену Дмитрий Иванович тоже взял из знатных Гедиминовичей – Куракиных.
Всё это могло быть в реальности (и было) только в том случае, если Годуновы/Сабуровы были высшей знатью царства. Как Шуйские, Воротынские, Нагие, Захарьины и т.д.
Мстиславский через них получал какой-никакой контроль за двором удельного князя Суздальского и Костромского Федора. Ну и доступ к ближней думе царя Ивана, отношения с которым были запутанными. Сам брался распутывать, но не смог.
В 1575 году Годуновы участвуют в разгроме клана Колычевых и именно Дмитрий Иванович Годунов местничает с неудачливым главой правительства Умным-Колычевым. В 1575-76 относятся к двору Ивана Грозного, а не Симеона Бекбулатовича. Дмитрий Иванович становится окольничьим.
В 1577 клан Годуновых становится основой двора царевича Федора, ведавшего Новгород. Примерно к этому же году принято относить свадьбу царя Федора и Ирины Годуновой. В этом же году Дмитрий Иванович получил боярство.
Вообще в свите царевича Федора в Новгороде в 1577 году были боярин Дмитрий Годунов, кравчий Борис Годунов, окольничий Михаил Петров-Соловый (тесть царевича Ивана Ивановича, родственник Шуйских), думный дьяк, четыре московских дворянина (2 Годунова), восемь стольников (5 Годуновых), постельничий, два стряпчих и 27 жильцов. Многие из них получат боярство при восхождении Федора на престол.
В 1579 году Дмитрий Иванович входит в свиту царевича Ивана Ивановича во время похода к Пскову. В 1580 Дмитрий Иванович участвует в свадьбе Грозного с Марией Нагой (как родственник Марии) и Ивана Ивановича с Еленой Шереметьевой (как родственник Ивана Ивановича). Этот год также в некоторых источниках называется годом свадьбы Ирины Годуновой и удельного князя Суздальского Федора. Я считаю его даже более вероятным т.к. боярство получает ближайший родственник – брат Борис.
В 1584 после смерти Ивана Грозного Годуновы совместно с церковниками активно поддержали Федора Ивановича, задавив мятеж Богдана Бельского.
В 1586 году Дмитрий Иванович был назначен наместником Великого Новгорода и в разгар мятежа Шуйских удержал его в повиновении царю Федору. Всё правление царя Федора он был в Думе и на высочайших должностях.
После возведения на трон Бориса Годунова именно он стал конюшим и московским наместником. Когда царь Борис болел или выезжал за пределы столицы – именно он ведал столицу совместно с юным царевичем Федором.
И получалось у него так себе.
То ли возраст сказывался, то ли банально не хватало компетенций.
Именно он (совместно с Иовом) стоит за разгромом Романовых и постригом Дмитрия Угличского в Чудов монастырь. Он же проглядел бегство опасного царевича. Именно он заслужил для династии ненависть северных родов.
Именно его жадность и личные владения династии на юге ожесточили против Годуновых южан. Быть богатым, конечно, хорошо, но как потом опираться на тех, кого ограбил? Хотя бы типа тех же Голицыных, предавших под Кромами. Зато на скромный Ипатьев монастырь он потратил более 10 000 рублей (астрономическая по тогдашним временам сумма).
Кто развязал бестолковую пограничную войну с Вишневецкими, оскорблял казачьих и ногайских послов, планировал амбициозные, но удивительно несвоевременные антикрымские и антиосманские акции? Годунов, Мстиславский? Да, только Годуновых было двое и второго звали Дмитрий Иванович.
Именно его старость или некомпетентность не позволяла направить представителя династии воевать на Северщину вместо предавших Мстиславского и Шуйского. А если бы огромную московскую армию под Кромами возглавлял деятельный и компетентный воевода типа Бутурлина или Федора Сабурова, сколько бы микросекунд держалась бы невероятная крепость Кромы? Но откуда у них такие полномочия, пока в Москве сидит конюшим далекий родственник.
И да, именно он как московский наместник несет главную ответственность за успех московского восстания в мае 1605, стоивший династии трона и жизни. С суперменом-казаком Корелой, песнями-плясками на Красной площади и группами польских (якобы пленных) спецназовцев вперемешку с казаками. Перестрелять которых могли бы верные стрельцы, которых так невовремя (и вовремя для противников Годуновых) спровадили на Оку, а потом просто поставили перед фактом.
Его даже не казнили (в отличии от родни). Настолько непопулярным и неопасным был московский конюший. Ну или Мстиславский замолвил словечко за родственника (видимо зятя, мужа сестры, ну да вы в курсе про мои тяжелые отношения с родственниковедением).
Он умер в 1606 рядовым монахом. Похоронен в Ипатьевском. А вот царская семья даже не похоронена толком, столько ненависти было у современников. Почти как к Романовым 300 лет спустя.
Любопытно, но рано или поздно все полудержавные властелины нашей истории заканчивали плохо. Пружина людской ненависти разжималась и выкидывала ненавистных Патрикеевых в монастырь, Менщикова в Березов, а Артамона Матвеева на острые стрелецкие бердыши. Разве что Потемкин успел умереть вовремя, но даже про него говаривали в те годы, что любят его только двое – господь Бог да государыня императрица.
Но тут важно и наследие. После Потемкина останутся города Новороссии, после Менщикова – Питер и слава его побед. После Артамона Матвеева – план реформ, реализованный Петром.
Что оставил после себя Дмитрий Годунов? Что стоили все его поместья и местнические победы? Даже построенный красавец-храм взорвут внуки врагов. Летописи, с таким трудом сохраненные и переписанные каллиграфическим почерком, бездарно переврет Карамзин.
Тяжело принимать такие итоги.
Что совершенно не отрицает того, что в крушении династии Годуновых больше всего виноваты два человека, больше всего сделавших для возведения их на престол в 1598 – патриарх Иов и конюший Дмитрий.
Как тогда любили – Дмитрий Иванович.
