Недаром говорят – как корабль назовешь, так он и поплывет. Вот и с именами правителей – та же петрушка. Таких людей называли не как попало – строго в честь старших родственников. Вольности начинались на третьем-пятом сыне, которые по всем понятным причинам до трона добирались нечасто. Была и еще одна особенность. Детей не называли именем, испортившим себе карму. Например, если ребенок рано умирал или шел против отца с мечом (пистолетом, табакеркой, выберите нужное) в руках.
Историкам от этого неразнообразия прям грустно. Нынешние еще в состоянии отделить правление Александра II от правления Александра III, а представьте лет через пятьсот кандидатские диссертации (зуб даю, этот формат проживет пятьсот лет) на тему: «Влияние последствий покушения на императора Александра на смену внутренней политики т.н. «российской империи» в свете прогрессивных тенденций современной психосоматики и ценностей просветленного либерализма, да хранит его Хронос, Эрос и Вирус».
Вот вы думаете – я бредил, когда это писал. Нет, просто прочитал пару сочинений профессиональных историков про эпоху Ивана Грозного, то создающего, то крошащего в мелкую капусту опричнину и двор. Казалось бы, ну очевидно же, что Иванов два и оба имеют очень разное мнение по актуальным вопросам внешней и внутренней политики, свой двор, своих бояр и не ладят с порой фатальными для подданных последствиями, но нет. Сумасшедший маньяк с раздвоением личности профессионалам нравится больше. Впрочем, продаваться и правда должен лучше.
Аналогично повеселились профессионалы и с двумя Алексеями уже в XVII веке. Вся эклектика финала правления Алексея Михайловича нифига не Тишайшего перестает казаться дичью только при том раскладе, если приболевшего (отстраненного от правления) Алексея-отца подменял Алексей-сын. Со своими боярами, двором и видами на внутреннюю и внешнюю политику.
Петру Великому в этом плане повезло, что сына он назвал в честь отца, а не себя любимого. Проавстрийский Алексей сложил голову во вполне себе взрослой кабинетной борьбе с профранцузским отцом (который был образованным человеком и горькие примеры Ивана Грозного и собственного отца знал куда лучше нас, первого так откровенно коксплеил). В учебники же попал отец-тиран буквально на ровном месте докопавшийся до единственного сына. Ну хотя бы не сумасшедший, который сам против себя организовывал заговоры и сам их потом успешно громил. Хотя кто знает, на волне ныне популярного антизападничества и не такое напишут.
Итак, имена.
Династия Калиты в свои триста лет правления дала череду имен правителей Георгий-Иван-Симеон-Иван-Дмитрий-Василий-Василий-Иван-Василий-Иван-Федор. Нетрудно заметить, что доминируют Иваны и Василии. Они же относительно успешны на троне (Иваны прям соль этой династии, особенно первый, третий и четвертый).
Династия Романовых за свои полторы сотни лет правления дала нам цепочку Михаил-Алексей-Федор-Иван-Петр-Екатерина-Петр-Анна-Иван-Елизавета-Петр. Доминирует странная парочка Алексей-Петр. Попытки пристегнуться к прошлой династии Иванами да Фёдорами как-то не срабатывают, мрут как мухи. Оно и правильно. Не зря же спаситель учил не наливать молодого вина в старые меха. Очень глубокая мысль, даже с династиями работает.
Ольденбурги, которые Романовы из Голштейн-Готторпов, как настоящие педантичные немцы и вовсе помножили всё разнообразие на ноль. Павел – Александр-Константин-Николай-Александр-Александр-Николай-Михаил. Нетрудно заметить, что пара Александр-Николай доминирует. Александры и Николаи правили примерно поровну, но первые как-то удачнее, что ли. Прямо как Иваны и Василии у Даниловичей.
Откуда же в эти стройные ряды затесался Дмитрий? И почему в Смуту это имя оказалось таким популярным?
Всё началось с татаро-монгольского ига. Уж не знаю почему (может просто совпадение, хотя вряд ли), но поколение Ярослава Всеволодовича разлюбило славянские имена типа Ярослава и Всеволода и полюбило греческие и латинские. У отца Александра Невского уже братьями были Константин и Георгий. Второго еще можно объяснить памятью о Юрии Долгоруком. Но вот первого почему назвали Константином – ума не приложу. Сам Ярослав Всеволодович тоже имена у детей тасовал. Были Ярослав Тверской и Святослав Московский, а были Андрей и Александр. Его сын, победивший в борьбе за симпатии Орды, церкви и великокняжеский престол Александр Невский славянские имена для детей уже не использовал. Он же стал первым русским правителем, назвавшим сына Дмитрием. Были еще Василий, Андрей и Даниил.
Впечатление его правление оставляет противоречивое и свойственное всем последующим Дмитриям. С одной стороны, именно он автор тяжелой победы под Раковором в 1268 году, остановившей крестовый поход на восток и основатель крепости Копорье, здорово облегчившей новгородцам оборону от шведов. С другой – основным наполнением его правления стали конфликты с теми же новгородцами, братом Андреем и Ордой (порой с несколькими из списка одновременно), что привело к свержению с престола и разгрому Переяславля, который изначально казался фаворитом на роль княжеской столицы Северо-Восточной Руси. Факт-чек. Прекрасный воин и организатор, истинный патриот, но посредственный политик и правитель, уступивший власть более циничному и бессовестному брату Андрею.
Их борьбу можно рассматривать еще и как борьбу партии, выступавшей за большую автономию и кормившуюся от новгородской торговли (Дмитрий) и партию более глубокой интеграции в ордынские институты, кормившуюся с волжской торговли (Андрей). Исход такой борьбы, несмотря на всё мужество Дмитрия Александровича, был логичен и предсказуем. Его сын Иван завещал Переяславльское княжество дяде (и почти ровеснику) Даниилу. Ну не врагу отца дяде Андрею же (хотя Андрей Александрович был глубоко не согласен). Видимо именно через него (Ивана Дмитриевича) в московском списке княжеских имен появилось легендарное в будущем имя Иван.
Второй раз Дмитрии появились у трона в недоброе время. Собранное Иваном Калитой (или РПЦ и Ордой при непротивлении князя Ивана) великое княжество стало расползаться по швам. Сразу два Дмитрия – Дмитрий Константинович Нижегородский и Дмитрий Иванович Московский, а в будущем Донской- очень некрасиво делили великокняжескую корону в начале 1360-х. Междоусобицу в своих владениях погасила церковь в лице митрополита Алексея. Нижегородский князь стал тестем московского и с тех пор гадил только исподтишка. Этот же брак позволит Василию I, сыну московского Дмитрия и внуку Нижегородского в конце 1390-х присоединить Нижний к Москве, сначала фактически, а потом и формально.
Дмитрий же Донской положил жизнь на долгую войну с тверскими, рязанскими, смоленскими и прочими сепаратистами, могучим соседом в лице литовского князя Александра (Ольгерда) Литовского и ордынцами в лице Мамая и не только. Пока Дмитрий отыгрывал вполне приемлемую по характеру роль министра обороны при реальном правителе тогдашней Московии митрополите Алексее, всё шло приемлемо. Посыпавшаяся было под ударами Ольгерда и сепаратистов Московия отряхнулась и имела все шансы на ренессанс державы Мономаха и независимость от Орды. Православное царство было близко, но увы. Митрополит Алексей умер в 1378 году и последние десять лет правления Дмитрия Донского вместили в себя конфликт с церковью в лице митрополита Феогноста, блестящую победу на Куликовом поле, спаленную в пепел Москву, проигранную борьбу за Литовскую Русь, фактическую независимость Рязани и Твери. Опять двадцать пять. Великий воин и патриот, но очень посредственный даже прямо неудачливый лично правитель и политик.
В наших лукавых летописях семи-девятилетний князь Дмитрий произносит очень мудрые речи и дает очень неожиданные дипломатические поручения московским боярам. И куда оно всё потерялось после возраста Христа? Наверное, не будет излишне смелым предположить, что князю приписали слова и дела его действительно великого крёстного Алексея Бяконта, митрополита Киевского и Всея Руси. Со смертью которого всё и посыпалось.
Никого из своих 8 сыновей Дмитрий Донской в свою честь не назвал. Второй сын, Юрий, оказался не так прозорлив. Его второй сын получил имя Дмитрий. Дмитрий Юрьевич остался в русской истории под прозвищем Шемяка, подарив нашей истории Шемякину Смуту (по накалу борьбы ничуть не уступавшую смуте начала XVII века) и максимально несправедливый Шемякин суд. Для незнакомых с русской историей пятнадцатого века – краткая выжимка.
После смерти Василия Дмитриевича за престол сцепились его младший брат Юрий Дмитриевич и сын Василий Васильевич. Князь Юрий легко разбил племянника, тот бежал было в Орду, но где-то на полдороге, в районе Нижнего Василия Васильевича настигли новости о смерти дяди. Сыновья Юрия трон не поделили, и младшие Дмитрии (Шемяка и Красный) перешли на сторону двоюродного брата Василия Васильевича. Последний из сыновей Донского Константин Дмитриевич примерно в то же время очень вовремя постригся в монахи, чтобы во всем этом не участвовать. Война двух Василиев закончилась пленом и ослеплением Юрьевича, получившего малопочтенное прозвище Косой.
Василий Васильевич и Дмитрий Юрьевич заключили мир и надолго поделили страну. Великим князем московским стал Василий, угличским – Дмитрий. Последнего признал великим князем Новгород, несколько уравновесив силы. В 1445 году на фоне катастрофического поражения князя Василия под Суздалем от Улу-Мухаммеда Дмитрий Юрьевич занял Москву и провозгласил себя великим князем. Вернувшийся с татарской армией Василий брата прогнал, но неистовства новых татарских союзников великого князя и грандиозный выкуп за Василия вновь качнули чашу весов популярности в пользу Дмитрия Юрьевича. Василия Васильевича предательски арестовали и ослепили, его детей чуть не утопили в Угличе (вмешался митрополит Иона, ну по крайней мере по официальной версии). Там же в Угличе митрополит формально помирил братьев, после чего Дмитрий отправился княжить в Москву, а Василий – в удельную Вологду.
Дорвавшийся до власти Дмитрий Юрьевич, впрочем, к ее удержанию талантов не проявил. Он мигом рассорился с тверскими, литовскими и ордынскими союзниками, влиятельными боярами и митрополитом. Уже ослепленный Василий Васильевич бежал из Вологды к будущему свояку Борису Александровичу Тверскому и на остриях тверских мечей вернулся на престол. Союзники из Литвы и Орды тоже не забыли неудачливого, но договороспособного союзника. Тем не менее до самого 1453 года, когда Дмитрия Юрьевича отравили в Новгороде, северная Русь полыхала страшным пожаром гражданской войны. Пометьте на полях, Углич – традиционно великокняжеская столица.
Сын Дмитрия Юрьевича бежал в Псков, внуки в Литву, где со временем перешли на службу дальнему родственнику Василию Ивановичу. И снова та же кармическая ловушка – прекрасный воин, искренний патриот Московии, но неудачливый политик и правитель, проливший моря крови и проигравший свою войну.
Младший сын Василия Темного, названный Дмитрием, умер во младенчестве.
Его сын Иван III венчал на царство старшего внука Дмитрия Ивановича. Борьба за трон великого князя Новгородского и Псковского Василия Ивановича дяди и великого князя Владимирского и Московского Дмитрия Ивановича Внука была не такой трагической как у их дедов, но только в том плане, что кровей было пролито меньше. В этот раз пролитовская партия Патрикеевых, поддерживавшая Дмитрия, уступила северным апологетам Софьи Палеолог и Шуйских, поддерживавших Василия.
После смерти великого деда Дмитрий Внук попал под арест и уже не вышел из тюрьмы. Казалось бы, пора остановиться и забыть несчастливое имя, но нет.
Иван Грозный именно так назвал своего первого сына. Ребенок погиб совсем молодым при крайне трагических обстоятельствах. Официальная версия звучит примерно так – тяжело поболевший после казанского взятия великий князь отправился на богомолье, да так торопился, что оставил в одном из северных монастырей разболевшуюся жену, а перед этим нерадивые слуги уронили в речку его первенца. Помолившись царь Иван вернулся в Москву, где разогнал из власти родственников жены Захарьиных, казнил своих недавних приверженцев и провозгласил регентом двоюродного брата Владимира Андреевича. Пока шло это странное богомолье, московиты игнорировали даже страшное восстание в только что взятой Казани.
Переведу с русского на русский. В 1554 году в Московии случился военный переворот, в ходе которого старицкий князь Владимир Андреевич при поддержке митрополита Макария и военной знати захватил реальную власть. В ходе переворота князь Иван Васильевич бежал на север к своим приверженцам, но его ловят, а первенца казнят так, как когда-то чуть не казнили будущего Ивана III. Грустная и страшная история. Но имя однозначно несчастливое.
Последнего сына Грозного от седьмой жены Марии Нагой тоже назовут Дмитрием. Я честно считаю его пасынком Грозного, сыном Ивана Ивановича Молодого и Елены Шереметьевой. Уже рассказывал почему. По официальной версии он погибнет в Угличе в девятилетнем возрасте от рук убийц, подосланных Годуновым. По моей погибнет в декабре 1610 года в заснеженном калужском лесу от рук наемников польского короля (а заодно и собственных кровников). Личность всё такая же, как и другие Дмитрии, добрый царь, мужественный воин, слабый политик и правитель. Назвали бы в честь отца – глядишь и зацепился бы за престол.
В Смуту имя Дмитрий вообще было безумно популярно.
Дмитрий Симеонович, который Лжедмитрий I,
Дмитрий Шуйский, который стал третьим из Лжедмитриев,
Дмитрий-Гурий-Кантемир, который Лжедмитрий IV, сбежавший в Причерноморье от ужасов московской смуты,
Дмитрий Трубецкой, который почти царь от ополчения номер один,
Дмитрий Черкасский, который почти царь от ополчения номер два.
Даже про Пожарского поговаривают. Вряд ли, конечно, но кто знает.
Последним своего сына Дмитрием назвал Алексей Михайлович Тишайший. Подросток фрондировал против отца, признавшего законным царем Василия Шуйского, но попытки пристегнуть Романовых к Даниловичам системно проваливались. Дмитрий Алексеевич умер, едва дожив до первого дня рождения. У Михаила умерли во младенчестве Иван и Василий. У Алексея – Дмитрий и Симеон, да и Фёдор с Иваном запомнились какими-то тенями на фоне сверпассионария Петра.
Остальные Романовы и Ольденбурги (поспотыкавшись немного на Иванах) больше не пробовали пристегнуть себя к Рюриковичам. Стоило Александру III и Николаю II вспомнить о своих корнях и назвать детей Михаилом и Алексеем, как династия закончилась. И чем же не устраивал очередной Александр и Николай? Ну да не будем о грустном.
А Дмитрий – с отрывом самое несчастливое княжеское имя Московского Царства. Десяток мужественных воинов, честных патриотов и никаких политиков. Может оно и правда красивое, и посвящено воинственному римскому боге Митре, но я сына так не назову. И в президенты Дмитрия не советую.