Начало здесь. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7. Часть 8. Часть 9.
Прогулки проходили по одному и тому же маршруту. Они выходили на центральную улицу поселка, доходили до ближайшего игрового комплекса и долго катались там, меняя качели на горку и наоборот. Установленные турники разной высоты Дашеньку не привлекали. Она даже просто постоять на самой низкой перекладине не соглашалась. Хотя Матвей неоднократно предлагал ей свою помощь. И даже показывал, как он может подтянуться на самом высоком турнике.
Даша на упражнения своего дяди смотрела с интересом, но потом поворачивалась и возвращалась к качелям.
После игровой площадки было два варианта. Или они шли в парк и там гуляли по аллеям, ведь аттракционы в будние дни не работали, или заходили в кафе, пили молочный коктейль и возвращались домой.
Уже после второй такой прогулки Даша стала вспоминать, как они гуляли с мамой.
- Садись, - приглашала она Матвея на соседнюю качель, - будем вместе качаться, как с мамой.
- Вот тут вставай, сильно качай, как мама – учила она его.
- Мама приедет и тебя наругает, что ты Дашу не поймал, - объясняла она, когда, скатившись с горки, приземлилась прямо в песок.
Матвей бережно поднимал девочку, смахивал налипший песок и делал вид, что испугался.
Иногда к этим прогулкам присоединялась и Валентина. В такие минуты они были похожи на молодую, дружную семью.
Между тем, время шло, новостей от опекунской комиссии не было, звонков от участкового тоже. Матвей стал заметно нервничать. Боялся, что отпуск закончится, а завершить все дела он так и не успеет.
Он научился одевать Дашу, умывать ее и даже делать простой хвостик из непослушных волос. Пару раз принимал участие в купании девочки.
- Должен же я знать, как все это правильно делать, - отшучивался он, отвечая на вопросы Валентины.
Самой Валентине было не до шуток. Чувствуя скорую разлуку с девочкой, она искренне переживала за нее. Видно было, что она привязалась к малышке, полюбила ее всей душой, и расставание заставляло ее грустить.
Она много времени проводила за перепиской со своим женихом. Каждый раз после такого общения она вздыхала и откладывала телефон с обреченным видом.
- Он тебя что, обижает? – спросил однажды Матвей, заметив слезы в глазах девушки.
Валентина отрицательно покачала головой и скрылась в ванной, не желая показывать, что расстроена.
- Я пытаюсь убедить его принять девочку, объясняю, что у нее никого нет, а он уперся как…, - Валентина сама завела этот разговор после очередной переписки, - ведь человек неплохой, ко мне хорошо относится. У него и квартира, и должность. Но вот такой упрямый.
- Подожди, а зачем ты его убеждаешь, мы же договорились, девочку забираю я, документы все подали, - Матвей растерялся от слов Валентины.
- Прости, но я же понимаю. Ты мужчина, да еще и одинокий, да еще и молодой…. Зачем тебе ребенок. А женишься! Захочет ли женщина воспитывать чужого ребенка.
- Ну, допустим, жениться я не собираюсь. А если и встретится такая, так сразу будет знать, что у меня ребенок и сразу будет думать, нужен ей такой мужчина или нет. А вот ты уже собралась замуж и твой будущий муж тебе честно говорит, что не нужен…. Так зачем ты его убеждаешь? Думаешь, я отдам племянницу туда, где она не нужна?
Валентина взглянула на Матвея широко раскрытыми глазами. Казалось, она только что увидела этого человека, увидела и удивилась его рассуждениям.
- Ты лучше скажи, как мне до кладбища добраться. С Дашей идти туда не хочу, придется ее с тобой оставить. Значит надо самому поискать, - Матвей перевел разговор на новую тему.
Валентина оживилась.
- Я с соседкой договорюсь. Она присмотрит за Дашенькой, она уже сидела с ней, когда похороны были. И потом еще. А мы вместе сходим. Это не очень далеко.
На кладбище они попали в солнечный день. Оно располагалось на высокой сопке почти рядом с поселком. Было немного прохладно, но северное лето показало себя во всей красе. Светло, солнечно и тихо. Ни одной живой души среди крестов и памятников.
Могилки Ирины и Павла с простыми деревянными крестами находились рядом. Еще свежая земля не успела затянуться травой, венки не выгорели под северным солнцем. Вот только живые цветы засохли.
Валентина убрала засохшие цветы, разложила на могилках нехитрое угощение. Они сели на небольшую скамеечку, аккуратно вкопанную рядом с могилой Павла.
Матвей смотрел на могилу, снова и снова читал надпись на кресте. Казалось, он до сих пор не верит, что Павла больше нет, и среди всех своих родственников он остался совершенно один.
- Это Женя, Евгений, друг Павла скамеечку сделал. Сразу после похорон. У него, кстати, и некоторые вещи Павла хранятся. Тебе бы встретиться с ним.
Матвей взглянул на Валентину, не понимая, что она говорит и о чем. Сейчас он был целиком и полностью с ним, с братом, которого так мало, как оказалось, знал.
- Женя, какой Женя, ты сейчас о чем?
Валентина, почувствовав состояние Матвея, погладила его по руку и встала, чтобы расправить памятные ленты на венках.
Они еще посидели какое-то время, потом, не сговариваясь, встали и пошли в сторону выхода из кладбища. Уже у самого выхода Матвей оглянулся, чтобы запомнить место и видневшиеся кресты могил.
Дома, уложив Дашеньку спать, он неожиданно вернулся в разговору.
- Ты про Женю что-то говорила. Где его найти можно?
- Не знаю, но жили они в одном общежитии. Правда, насколько я слышала, Павел там появлялся лишь время от времени. Все по каким-то объектам ездил. Там и жил по месяцу или два. Наверное поэтому и квартиру не получал, и частным образом снимать не хотел. А ты сходи в общежитие, оно как раз на той улице находится, где игровая площадка для детей.
На следующий день Матвей уже встретился с Евгением Сидоркиным, ближайшим другом и напарником Павла по работе.
Они посидели в кафе, выпили за помин души. Евгений много рассказывал о Павле. Постепенно Матвей стал узнавать в брате человека строгого, степенного, но всегда готового придти на помощь. Узнал и о большой мечте брата – скопить денег, уехать в родную деревню и создать свою ферму.
- Его даже не пугало то, что соответствующего образования у мужика не было. Все отмахивался. Говорил, что главное дело организовать, а специалистов и нанять можно, - рассказывал Евгений Матвею.
- Тетрадки после него остались, записи там, подсчеты. Как всю его мечту реализовать можно. Он ведь поэтому и жильем собственным здесь не обзаводился. Боялся хозяйством обрасти. Говорил, что жалко потом все бросать будет.
- А жениться он точно собирался. И девчонку эту любил сильно. Как же, самому уже сороковник стукнуло, а тут дочка. Другие по двое-трое имеют, а она у него одна. Баловал ее, подарки покупал, даже с Москвы выписывал.
На вопрос Матвея о первой жене Павла, Евгений ничего не ответил. Отделался традиционным «не знаю ничего» и все тут. А Матвей много и не спрашивал. То, что хотел узнать – узнал, подробности ни к чему. Так спросил, ради интереса.
- Ты извини, брат, одежду Павла мы по другим мужикам раздали, не знали, что ты приедешь, лодка так в полиции и осталась, как вещдок, а вот часы его, да альбом с фотографиями и те самые тетради я у себя храню. Заходи, отдам с чистой душой.
Долго длилась беседа двух мужчин. Один больше слушал. Иногда задавал вопросы, другой рассказывал, раскрывая черты того Павла, которого Матвей не знал или не помнил.
А на следующий день прямо с утра раздался долгожданный звонок. Звонила Таисия Осиповна Лубенькова. Та самая специалист по защите прав детей, которая должна была получить решение опекунской комиссии.
- Матвей Николаевич, решение по поводу вашего заявления получено, - официально проговорила она и назначила время встречи.
Уже через два часа Матвей держал в руках Постановление, в котором черным по белому было написано, что он, Зареченский Матвей Николаевич, является опекуном Зареченской Дарьи Павловны и указан срок опекунства – 6 месяцев.
К Постановлению прикладывалась небольшая брошюрка с описанием прав и обязанностей, как опекуна, так и опекаемого. Были даже указаны номера телефонов организаций, охраняющих права несовершеннолетних, правда относились все телефоны или к Москве или к Архангельской области, местные телефоны, так сказать..
Матвей выслушал наставления Таисии Осиповны и вернулся к Валентине с твердым решением поскорее отправиться домой. В этот же день, ближе к вечеру он созвонился с Евгением Сидоркиным и сходил к нему домой, за вещами брата.
Они снова долго сидели за столом, теперь уже у самого Евгения, поминали, прощались и снова поминали Павла с Ириной.
Вернувшись домой, Матвей застал Валентину плачущей. Она собирала в чемодан вещи девочки и не могла сдержать слез.
- Ты что, Валя, почему плачешь? – Матвей бережно развернул девушку к себе лицом.
- Уезжаете…, - только и смогла сказать Валентина и разревелась уже в голос.
То ли от жалости к этой простой, заботливой и доброй женщине, то ли от количества выпитого, то ли еще от чего, Матвей сгреб Валентину в охапку и стал покрывать ее мокрые глаза, щеки, лоб поцелуями.
Он успокаивал ее между поцелуями, говорил какие-то слова, гладил по волосам и по спине, нежно, но довольно крепко прижимал к своему сердцу.
Утром они смущенно переглядывались и не знали, что сказать друг другу. Дашенька ничего не понимала, она только удивлялась, почему дядя Матвей идет завтракать и не разговаривает с тетей Тиной.
Уже после того, как девочка была накормлена и отправлена в свою комнату играть, Матвей встал и несмело подошел к девушке.
Она замерла и, не отводя глаз, смотрела прямо в глаза молодого человека, пытаясь прочесть в них что-то важное.
- Поехали со мной, - выдохнул Матвей, - я не буду говорить про любовь, скажу только, что не обижу, беречь буду и заботиться. Поехали.
- Я не могу. У меня квартира, работа…, - потом помолчала и, опустив голову, добавила, - и жених. Я не знаю, что на меня нашло. Но мы должны забыть все. Мне очень не хочется расставаться с Дашенькой, но у нас разные пути.
Она замолчала, не в силах продолжать свою речь.
- Какие пути, о чем ты говоришь? У нас есть Даша и это главное, - Матвей видел, как дернулись плечи девушки, - или ты его так сильно любишь?
- Не будем об этом, - тихо попросила Валентина и, резко повернувшись, ушла в Дашину комнату.
Последние два дня, что ушли на сборы, были немного напряженными. Матвей все чаще останавливал свой взгляд на Валентине, она старалась не оставаться с ними наедине.
Наступил день отъезда. Вещи были упакованы, сумки сложены, билеты куплены. Матвей решил ехать до Архангельска на такси, чтобы мотаться с вещами и маленькой девочкой в электричке.
Он заказал машину к нужному часу, предупредив, что едет с маленьким ребенком. И предложил Валентине устроить прощальный обед в кафе.
В кафе они шли маленькой семьей, держа Дашеньку за руки с обеих сторон. Уже там, на месте выяснилось, что он пригласил и Евгения с женой. Получился вполне себе дружный коллектив.
Ужин прошел в шутках, напутствиях и пожеланиях встретиться вновь. Матвей всех приглашал в свое лесничество, даже назвал адрес и рассказал, как к ним доехать. Обещал угостить вкусным вареньем из лесных ягод и грибовницей из белых грибов.
Валентина изо всех сил старалась поддерживать разговор, пыталась шутить и улыбаться. Только печать грусти время от времени проскальзывала в ее больших серых глазах, особенно, когда она обращала внимание на маленькую Дашеньку.
