Продолжаем публикацию Провинциального романа. Начало здесь.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Полторы последних недели уходящего года народ старательно отмечал праздник на корпоративных пьянках. Многие Евины дочери по такому случаю шили новые наряды, обновляли старые. Разве прилично порядочной барышне в ультракоротком красном платье явиться на вечеринку без переливающихся с лайкрой колготок? Позориться в обычных матовых? Ни в коем случае. И бельишко должно быть в тон. Ведь то бретелька в вырезе мелькнет, то трусики нечаянно выглянут наружу. Ох, сколько хлопот. Но это лишь база. Важны финальные штрихи образа. Маникюр цвета пожарной машины. Туфельки на шпильке и соответствующая помада.
Что делать, если костюм желтый или зеленый? Рисовать черные стрелки до ушей, делать золотые с блестками коготки.
Так что, девочки, бегом, бегом по рынкам и магазинам за покупками.
А за красотой причесок и ногтей – добро пожаловать в салон.
Новый Год прошмыгнул незаметно. С двадцать девятого по поздний вечер тридцать первого Полине некогда было не то, что грузиться отсутствующей личной жизнью, какие пустяки! Сбегать в туалет не получалось. Вот как крутились мастера в «Чародейке».
Когда совершенно очумевшая Полина приползла домой тридцать первого декабря в половине девятого вечера, там ее ждала старшая сестра с диким выражением лица и флакончиком нового лака в руках.
Праздника как такового снова не получилось.
Раз, два, зажмурилась… Клюнула носом. Три? Зевающая слегка опухшая очнулась за чертой старого года.
Мама не спеша доедала салаты и куриные бедра. Георгина пропадала на таинственной вечеринке.
Вадим так и не позвонил.
Зато в первых числах января нарисовалась веселая Майка. Приволокла пакет конфет в подарок, пыталась затащить в гости. Не без труда отбившись, Полина быстренько накрасила ей ногти. Наклеила парочку стразов.
- О! Чума!
- Спасибо.
- Я тебя обожаю.
Полезла обниматься, смазала два ногтя, перекрывать пришлось. Потом Лина сходила вниз, поздравила одинокую соседку с наступившим новым годом и приближающимся Рождеством, приласкала рыжего Бобика, выслушала очередную историю из времен юности Анны Петровны. Дотащила до помойки несколько пакетов мусора сразу.
Завалилась с книжкой в спальне. Салон не работал до 4 января. Благодать какая.
Телевизор из расписания Полина исключила сознательно. Спасибо маме, начала формироваться стойкая аллергия на все, связанное с чудо-ящиком.
***
Год прошел как сон пустой.
Где-то шлялся дорогой.
Для летящей в колесе белки круговерть спиц – самое привычное дело на свете. Глупая зверушка не знает, что бывает по-другому. Ни узницей себя не считает, ни обделенной. Мозгов – три с половиной грамма!
К сожалению человек немножко поумнее этого грызуна. И сквозь прутья клетки видит некие горизонты. Недоступные радости. Недостижимые дали.
Если на маленького домашнего питомца невнятная тоска по воле накатывает изредка, среднестатистическая русская барышня испытывает подобное смятение почти каждый день. Выглянула в окно, а там подружки смеются, бегут в кино… Счастливые…
А ты где? За ногу к плите прикованная, с половником в руке?
Да.
Тащишь тяжеленную авоську с продуктами? Прекрасно. Смотри. Навстречу попадается одноклассница, которую муж бережно, под локоток, поддерживая, в машину усаживает. А ворох пакетов с покупками уже покоится в багажнике.
И так все время.
А?
Полина то примирялась со своей участью, то задыхалась от тоски по несбывшемуся, не случившемуся с ней: по празднику, по отдыху, по развлечениям и просто приключениям.
Эта горькая неудовлетворенность исподволь, день за днем разъедала сердце.
Чего кривиться и притворяться святой.
Полина завидовала.
А еще – ненавидела, но не других, саму себя. И каждый очередной, вхолостую промелькнувший год, делал ее злость все тяжелее, и тяжелее. Высмотрев на лице еще незаметную едва нарисовавшуюся морщинку, она кривилась так, будто стала уродиной.
С самого рождения год за годом, год за годом нанизывались бусины жизни. Одна светлая на десять черных…
Слава Богу, что Владимир Георгиевич велел заниматься телом, весом, походкой и осанкой!
Сначала Лина думала, что большое количество занятий будет ее утомлять. Волновалась где взять силы на работу. Оказалось, что такие мысли – полная ерунда.
Нет, первые две недели все отчаянно болело, а что не болело, то – ныло и отваливалось.
А что не ныло и не отваливалось – закаменело и стреляло. Ой. Вэй.
Потом потихоньку втянулась. И стала ловить себя на мысли, что ждет вечерней, или утренней это от смены зависит – тренировки с удовольствием и радостным нетерпением.
Не последнюю роль в происходящем играл тот факт, что главный тренер зала – Андрей Левин, в ней души не чаял.
Он, оказывается, обожал играть на гитаре.
А ни одна душа с десятого этажа такое увлечение главного тренера не разделяла.
И тут, свершилось. Судьба прислала человека музыкально подкованного. Слух идеальный, память на мелодии великолепная. К тому же слова знает, подсказывает.
- Как там дальше?
- Момент.
Полина напрягалась и цитировала даже единожды услышанные песни. Просто клад, а не девушка! А как она подсвистывала…
В благодарность Левин ее консультировал. А изредка, даже проводил персональное занятие. Расписал диету. Рассказал, что почем. Дал прочесть стопку вырезанных из журналов статей. Пинками и щипками напоминал, что сутулиться нельзя. Меньше, чем через месяц, Лина поняла, что находится в правильном месте.
Повезло!
***
Всплыл забытый Николаевич.
- Лина, ты меня подвела!
- ?
- Заболела, не поехала. Я нашел другого мастера.
Махнул рукой, показывая, что ничего хорошего из этой затеи не вышло.
- И?
- Бабушка осталась недовольна. Ни мастером, ни мной. Выручай.
- Да?
- Хоть из жалости ко мне, соглашайся. Она же меня съесть может. Ты просто мою любимую родственницу не знаешь. Голодный крокодил в пять раз милосерднее и безобиднее.
- Ладно. В воскресенье.
- Лина?
Стон, исторгнутый Николаевичем, мог бы и стены Белого Дома разжалобить, не то, что девичье сердце. А что делать? Лина почти искренне сообщила.
- В другие дни все расписано. Прости.
- Чем ты можешь быть так занята?
- Работой.
- И личной жизнью, да.
Попадья дипломатично отмолчалась. Николаевич продолжал гудеть.
- Понимаю. Но пожалей меня, умоляю. Буду съеден. Не дотяну до выходных.
- Не могу.
Практичная Попадья не звонила налево и направо про свое увлечение залом. Зачем шифровалась? Реакция мамы убедила ее, что молчать правильнее. Дешевле обойдется.
Начнет народ приставать или глумиться. Она ведь не худышка безупречная. Когда такие все из себя стройные лапушки сообщают томным голосом, что вечером у них тренировка, это воспринимается как должное. Ежели тот же текст озвучит девушка, ну скажем так, бесформенная, эффект будет прямо противоположным. Как ни странно.
Зачастив в зал Попадья скрывала этот факт от всех, от кого смогла. Некоторые клиентки видели ее, что называется в деле – потную, и пыхтящую. Ибо сами ходили на Десятый этаж. Повезло, что оказались не из болтливых.
Шесть раз в неделю. Звучало страшнее, чем оказалось на деле.
Оставалось непонятным только одно, как при таком плотном расписании можно выполнить пункт номер «8»?
***
Клара Лезировна – та самая опасная пожилая родственница Николаевича оказалась потрясающей личностью. Веселая, хитрая, смешливая, обаятельная – прелесть что такое!
Светлая голова не чудо? Возможно. Лет до семидесяти пяти. И в жизни встречается часто, хоть и не на каждом шагу. Увы, не на каждом. А вот ближе к ста годам становится нонсенсом.
Взять родных бабушек Полины, например… Обе ровесницы Клары Лезировны.
Она цветет как роза, а они вянут от склероза.
Ни разу не видела Попадья женщину ее возраста с настолько мощной внутренней силой. Слышала, что некоторые люди могут взглядом танк остановить, но видеть подобных чудес не доводилось. Шутки Николаевича, что бабулю лучше не сердить казались чепухой, для красоты разговора упомянутой.
А тут вошли. Глаза в глаза уставились, и Попадья ощутила себя комаром. Возьмут и прихлопнут. Бр-р-р.
Ровесница века, некоторое преувеличение, конечно, Клара родилась за пять лет до Великой Октябрьской революции, встретила внука и привезенного им мастера в прихожей.
Домик, в котором она обитала, был в Заранске всем известен, в просторечии его называли дворянским гнездом. Лучшая в городе косметолог «Чародейки» Алена бегала в него как на работу. Полина приехала сюда впервые. Хотя клиентки из числа здешних жительниц у нее водились: просто приходили в салон, а не к себе домой вызывали.
Располагалось здание по соседству с главным храмом. Практически в десяти метрах от ограды. Любило партийное руководство колокольный звон послушать?
Гаражи во дворе. Аккуратный, как в детском садике заборчик вокруг обители нерядовых коммунистов.
Тишина. Чистота. Двойная железная дверь.
Всего две квартиры на площадке. Высоченные потолки. Огромная кухня. Прихожая запросто могла по величине поспорить с залом в рядовой квартире.
На стенах картины. Лина угадала нескольких знаменитых в республике художников. Один-два являлись мастерами местного значения, но! Был и всеми признанный гений. Картины оного, знали все советские школьники. Они встречались в учебниках литературы, в хрестоматиях. Стоили, соответственно. Обретались в столичных музеях. Увидеть такое запросто на стене? А вот же. Любуйтесь.
Лина моргнула. Может, это хорошая копия? Клара Лезировна без труда расшифровала ее взгляд. Пояснила с улыбкой.
- Подлинник. Завещала вот этому оболтусу. Не успею отбросить копыта, как вещица окажется в столице у антиквара.
- Клара?!
- И не она одна.
- Клара…
Внуку тирада не понравилась. Он насупился. Полина огляделась в поисках вешалки. Сразу за ее спиной обнаружился огромный платяной шкаф с зеркалом, а рядом с ним трехъярусный гардероб. Тут тебе и плечики, и полочки для шляп, и подставки для обуви. Не говоря о прочем.
- Не ешь меня глазами, помоги девушке раздеться.
Судя по тяжкому вздоху Николаевича спорить с бабушкой было бесперспективно. Хотя внук и пытался это делать время от времени.
- Стой. Не разувайся. Ты нам не нужен. Я список написала, что купить. Держи. Вот деньги. Не фыркай, бери, пока дают. Возвращайся… Когда ему вернуться? Сколько нам нужно времени?
Лина, не чинясь, присела и глянула на босые, в открытых шлепанцах ступни. Да. Ногти запущены. И мозоли есть. Выпрямилась, бросила быстрый взгляд на кисти рук. Прикинула в уме объем работ.
- Два с половиной часа. Даже три.
- Слышал, голубчик? Ступай.
Изгнанный Николаевич с тихим рычанием исчез за железными дверьми. Клара Лезировна, не спеша, задвинула засовы. Закрыла замки. И повернулась к мастеру с любезной улыбкой на тонких губах.
- Прошу вас, проходите в зал.
***
- Внук привозил мне какую-то девицу…
- Но ноги не обработаны.
- А мы начали с рук. И через двадцать минут, я с этой… особой решительно рассталась. Нет, я не чудовище. Заплатила за маникюр так, будто мне его сделали. В конце то концов она потеряла время.
Лина усадила старушенцию парить ступни. Добавила в воду кой-какие свои снадобья. Занялась приготовлением рабочего места. Под трепотню обаятельной пожилой дамы, дело спорилось.
- Какие у вас интересные кусачки. Пилочки. Немецкие?
- Да. А как вы догадались?
- …
Клара Лезировна сделала хитрющее лицо, провоцируя дальнейшие расспросы. Лина решила пойти на поводу у хозяйки дома.
- Нет, не молчите. Как вы догадались, что инструмент у меня немецкий?
- По вашим глазам, девочка моя.
Лина чуть не выронила полотенце на пол.
- ?
- Поверьте, если бы это был плохой дешевый инвентарь, хотя вряд ли, внук уверял, что вы лучший мастер в городе…
- Один из лучших.
Скромно вставила девушка реплику. Клара Лезировна продолжала, не сбиваясь с мысли.
- Так вот, если бы это был дешевый инвентарь, вы бы иначе с ним обращались.
- Как, иначе?
- Быстрее, небрежнее. Понимаете?
- Не очень.
- Открою секрет. Этот факт срабатывает не со всеми и не всегда. Но в девяносто случаев из ста, нет. Больше. В девяносто пяти случаях из ста, примерно, мужчины…
Это слово она выделила голосом. Лина вздрогнула и подняла глаза. Старушенция продолжала вещать.
- Мужчины обращаются со своими женщинами по тому же принципу.
- То есть?
- Они мысленно назначают женщине цену. Примерную. Они обязательно для себя это знают. Дешевой самкой владеют, или дорогой. И ведут себя соответственно. С дешевой – быстрее, небрежнее, невнимательнее. С дорогой?
- Заботливо.
Мысль сама спрыгнула с языка.
- Вы поняли.
Лина нагнулась к тазику. Дома делать педикюр неудобно. Без специального кресла с подставкой для ног клиентки увеличивается нагрузка на мастера. И плечи, и спина устают гораздо больше.
Итак, Лина нагнулась к тазику, проверила степень разогрева кожи, выпрямилась. Старушенция наблюдала за ней с улыбкой.
- Что такое?
Не удержалась девушка от вопроса.
- Вы, в самом деле, неплохой мастер. Возможно, пока и не фантастический, но хороший.
Лина поддержала игру.
- А это вы как поняли?
- По движениям вашего тела.
С Попадьей произошла странная вещь. Она вдруг вспомнила, что ей давным-давно говорил Игоречек: «Руки у тебя умные».
- Вы так считаете?
- Я это знаю.
- Клара Лезировна, вы меня пугаете.
Довольная донельзя бабушка Николаевича хихикнула. Откинулась в кресле, устраиваясь поудобнее, прикрыла выпуклые глаза старой мудрой птицы. Зевнула. То ли решила, что сказала уже достаточно, то ли еще что. Но больше за все время процедуры не было произнесено ни одного пустого слова. Разве что короткие реплики исключительно по делу. Поднять ногу, опустить, не больно ли и т.д.
С маникюром произошло тоже самое. Как это сказано у классика? Дальнейшее молчание…
- Вот и все!
- Спасибо, деточка.
- Пожалуйста.
- Сколько я вам должна?
Лина назвала сумму. Раньше она нервничала. Скромничала. Но те времена канули в Лету.
- Возьмите в кошельке на столе. Сами. Не хочу смазать лак. Нет. Берите больше. Именно.
- Чаевые? Спасибо.
- Пожалуйста. Приходите ко мне через неделю. Только маникюр. Думаю, что педикюр мы будем делать раз в месяц. А чаще, только если возникнет насущная потребность.
Боже мой. Насущная потребность? Надо же так выражаться. Лина в разговоре с Кларой Лезировной отчетливо напрягалась. Свои ответы требовалось пропускать сквозь цензурный фильтр. Минус мат и жаргонизмы. Блин.
Собеседница обязывала.
- Итак, через неделю.
Это не входило в планы Полины, посвящать свои воскресенья бабушке Николаевича, но прежде, чем она выдавила из себя возражение, Клара ее опередила.
- Что не так?
- Воскресенье мой единственный выходной. Можем перенести визит на утро субботы?
- Чтобы не было слишком рано. Я, в отличие от большинства стариков, совсем не жаворонок.
- Во сколько будет удобно?
- Часиков в одиннадцать. А лучше в половине двенадцатого.
Лина прикинула свой маршрут в уме. Сказала вопросительно.
- В одиннадцать, пожалуйста.
- Хорошо.
В наружную дверь шумно вставили ключ.
- Прибыл как японский поезд, точно по расписанию.
В Клариных старых поблекших глазах мелькнула улыбка.
Полина поняла, что внука любят сильно. Даже обожают.
***
На обратном пути, пока вез домой, Николаевич лениво, спустя рукава, домогнулся. Поползновения, а это были именно поползновения, не налет, не нападение – вызвали у девушки смех.
Николаевич решил не обижаться, чем окончательно сразил Полину. Смех плавно перешел в хохот.
- И что такого потешного случилось?
Спросил он ворчливо. Девушка ответила без слов, насвистела известную мелодию.
- Вот кто-то с горочки спустился, наверно милый мой идет.
Николаевичу понравилось.
- Давай еще! Здорово у тебя получается.
Долетели до дома под лихой пересвист Полины, не заметили как. Попрощались словно хорошие знакомые. Без объятий и поцелуев, зато с шутками и прибаутками. Отъезжая, Николаевич негромко пибикнул.
Полина помахала ему рукой в красной перчатке. Николаевич тормознул.
...
В "Провинциальных романах" теперь всё заканчивается или хорошо, или прекрасно!
Предыдущие романы можно прочитать здесь:
Провинциальный роман. Книжная девочка. Первая порция | Подборка целиком
Провинциальный роман. Попадья. Первая порция | Подборка целиком
(Продолжение в пятницу)
#шумак #наталяшумак #провинциальныйроман #поповна #роман
.
Автор: Наталя Шумак
.
За обложку серии и романа горячо благодарю Сергея Пронина.
