События 120-летней давности свидетельствуют, что русский солдат в любых условиях обстановки проявляет стойкость и верность воинскому долгу.
О Русско-японской войне 1904–1905 годов мы знаем предельно мало и практически не знаем ничего хорошего. Это касается и такого события, как оборона русскими войсками и силами флота Порт-Артура – портового города на юго-восточной оконечности Ляодунского полуострова на Жёлтом море. Между тем русский гарнизон крепости 11 месяцев стойко и самоотверженно сражался, но о воинской доблести наших соотечественников в последующие времена вспоминать было не принято.
Основным источником «познаний» в советское время считалась хрестоматийная статья известного классика «Падение Порт-Артура». Приведём цитату: «Бюрократия гражданская и военная оказалась такой же тунеядствующей и продажной, как и во времена крепостного права. Офицерство оказалось необразованным, неразвитым, неподготовленным, лишённым тесной связи с солдатами и не пользующимся их доверием. Темнота, невежество, безграмотность, забитость крестьянской массы выступили с ужасающей откровенностью при столкновении с прогрессивным народом в современной войне, которая так же необходимо требует высококачественного человеческого материала, как и современная техника. Без инициативного, сознательного солдата и матроса невозможен успех в современной войне…».
Казалось бы, всё предельно ясно, да только, как теперь известно, «прогрессивный народ» с трудом выбрался из той самой «современной войны», которая, продлись она несколько дольше, неминуемо завершилась бы крахом для Страны восходящего солнца. Японию спасли только забота их западных союзников – англосаксов да недалёкость и продажность петербургской высшей бюрократии. Что касается тех самых «невежественных и забитых» крестьян, они, ставшие солдатами и матросами, дрались умело, отважно и инициативно у них были командиры, которых они любили и которым верили, и которые умирали вместе с ними, а чаще – впереди…
Однако обо всём по порядку и начиная с предыстории.
Генерал от инфантерии Николай Алексеевич Епанчин в своей книге «На службе трёх императоров» вспоминал: «С января 1900 г. в Морской Академии начались занятия военно-морской игры с целью проверки нашей боевой подготовки на Дальнем Востоке. Это было сделано по особому желанию государя; старшим посредником был назначен адмирал Зиновий Петрович Рожественский. <…>
Замечательно, что адмирал Вирениус, командовавший «японской стороной», решил начать военные действия без объявления войны, как это и было сделано японцами в январе 1904 г., ровно через четыре года. Вирениус, также как и японцы, атаковал ночью русские суда, стоявшие на наружном рейде Порт-Артура. Оказалось, что порт этот был так плохо оборудован, что починка повреждённых судов русской эскадры была весьма затруднительна».
И далее игра пошла совсем не так, как предполагалось в верхах, где, разумеется, ожидали безусловной победы русского оружия. «Японцы» высадились у порта Дальнего и осадили Порт-Артур. Вскоре, как писал Епанчин, Вирениус сообщил посредникам, «что он поведёт главную атаку на северный фронт крепости, где у нас, отчасти из-за скалистого грунта, почти не было укреплений достаточной силы, а значительный участок длиною около четырёх вёрст совсем не был подготовлен к обороне и занят ничтожными силами».
На том игра и закончилась: посовещавшись, посредники решили, что эта атака завершится победой японцев и падением Порт-Артура.
Разумеется, данный опыт был учтён – описание игры было издано в виде большой засекреченной книги, которая определённо попала в руки японской разведки. В результате весь сценарий – нападение без объявления войны, осада Порт-Артура и прочее – был разыгран как по нотам. Если говорить про опыт, извлечённый российской стороной, ссылаясь на того же генерала Епанчина, скажем: «Нас он ничему не научил, ибо к началу Японской войны наше положение на Дальнем Востоке в военном и морском отношении нисколько не улучшилось».
Только не нужно говорить, что это лишь мы такие слабо обучаемые! Вспомним, как 7 декабря 1941 года те же самые японцы, точно так же внезапно, без объявления войны, «раскатали» американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор… А ведь тогда обстановка на Тихом океане усложнялась с каждым днём, американцам следовало бы и приготовиться к отражению внезапных нападений.
Вот и в 1904 году тоже было понятно, что война не за горами, при том, что конфликт между Россией и Японией назревал давно – в общем-то, вследствие нашего пренебрежительного отношения к самолюбивому и агрессивному соседу. Обойдёмся без подробных разъяснений, ограничившись краткой формулировкой Антона Антоновича Керсновского из его знаменитой «Истории Русской армии»:
«Вмешательство России в японо-китайскую войну, когда мы в 1895 году одним росчерком пера лишили Японию всех плодов её победы, пробудило ненависть к России в сердце каждого японца. Когда же три года спустя – в 1898 году – Россия приобрела Ляодун с Порт-Артуром, скрытая эта ненависть превратилась в открытую ярость».
К сожалению, в подобных ситуациях почему-то превалируют оптимистические оценки – ожидание короткой и победоносной войны. Ведь даже и в Первую мировую все страны вступали с таким расчётом. Что уж говорить о грядущей войне с «япошками», которых у нас только так и называли? При том в Санкт-Петербурге было известно, что ни в военном, ни в морском отношении империя на Дальнем Востоке сильна не была. Край этот связывал с европейской частью России один лишь Великий Сибирский путь – Транссибирская железнодорожная магистраль, в ту пору ещё недостроенная…
«Душой обороны крепости» окрестили тогда генерала Кондратенко, командира 7-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады, назначенного начальником сухопутной обороны Порт-Артура
Зато японцы в 1902 году заключили союз с Англией, а также заручились серьёзной поддержкой Соединённых Штатов. В результате практически за пять лет в Японии был создан однородный и качественный броненосный флот (вспомним те совершенно разные по боевым и мореходным качествам корабли, что вошли в нашу 2-ю Тихоокеанскую эскадру), перевооружена армия, созданы значительные резервы. К началу войны японская армия составляла свыше 375 тысяч человек при 1100 орудиях и таким образом превосходила русские силы по численному составу в четыре раза, по артиллерии – в восемь раз, а по пулемётам – в 18.
Понятно, что ввязываться в войну было нельзя, но о каком «благоразумном отношении к делу» можно было говорить, когда всё, в общем-то, упёрлось в экономические интересы власть имущих…
Обращаемся к тому же Керсновскому, кстати, убеждённому монархисту: «Кучка беспринципных петербургских дельцов во главе со статс-секретарём Безобразовым решила организовать консорциум для разработки лесных богатств на реке Ялу, вдоль корейско-маньчжурской границы. Заручившись содействием придворных сфер, они стали устраивать на Ялу ряд факторий, формировать с помощью военных и гражданских властей вооружённые отряды и распускать слухи о том, что они намерены присоединить эту область к России. Слухи эти чрезвычайно беспокоили японское правительство и до крайности раздражали японское общественное мнение. Токио сделало представление в Петербург о выводе русских войск из Маньчжурии… Петербургский кабинет затягивал переговоры».
Дальнейшее развитие событий нам, в общем-то, уже известно. В ночь на 27 января 1904 года отряд миноносцев атаковал нашу эскадру на открытом рейде Порт-Артура, торпедировав два броненосца и крейсер, а утром того же дня японский флот обстрелял нашу эскадру и береговые батареи. После того их войска высадились на Корейском полуострове.
Не будем расписывать весь ход боевых действий и ошибки русского командования, в результате которых вовремя не подходили подкрепления, не закреплялся успех, а наши войска даже после фактически выигранных боёв отступали. Пассивность военачальников позволяла противнику наращивать свои силы, благо Японские острова находились неподалёку. Итог известен: 13 мая, после взятия японцами Цзинь-Чжоу, Порт-Артур оказался отрезан от русских вооружённых сил, осада началась 13 июня, а 17 июля начался его штурм…
Не будет лишним уточнить, что представлял тогда собой этот город. Из авторитетной дореволюционной энциклопедии Брокгауза и Ефрона можно узнать: «Порт-Артур – портовый город на южной оконечности полуострова Ляодун в южной Маньчжурии. Был китайской крепостью. В 1894 г. взят японцами, в 1898 г. Порт-Артур и Да-лянь-вань (Дальний) уступлены России на 25-летний срок. Здесь русскими были возведены новые укрепления и сооружён новый город. В 1904 г. в нём было 34 тысячи жителей».
В свою очередь Военная энциклопедия издания Сытина (статья «Порт-Артур» заключает её XVIII том, на котором издание оборвалось в 1915 году) утверждает, что население города-крепости составляло 51 тысячу человек, а также даёт описание тамошних укреплений:
«Последние, построенные русскими большей частью на месте старых китайских укреплений, составляли два фронта обороны: береговой и сухопутный. К началу Русско-японской войны на береговом фронте из 25 батарей, по проекту инженер-полковника Величко, было отстроено 9 батарей долговременных и 12 временных, вооружённых 119 орудиями различных калибров, до 10 дюймов; на сухопутном фронте полагалось по проекту 6 фортов, 5 укреплений и 5 долговременных батарей, но было вчерне закончено лишь 4 форта, 3 укрепления и 3 батареи. Долиной реки Лунхе весь сухопутный фронт делился на две части: Восточный фронт и Западный…».
Можно понять, что крепость, западный форпост России, не была должным образом подготовлена к стремительно надвигавшимся событиям. Хотя после начала войны гарнизон своими силами стал спешно укреплять крепость, успеть сделать за пять месяцев то, что планировалось создать за последующие пять лет, не представлялось возможным. Но и в тех условиях гарнизон Порт-Артура сражался достойно, а потому смог выдержать долговременную осаду превосходящих и постоянно пополняемых сил противника.
Поначалу японцы стали довольно бестолково штурмовать крепость и до того, как перешли к более разумным действиям, положили там немало своего народу – в ряде случаев японские потери превосходят наши в несколько раз. Так, в боях 13 и 14 июля противник потерял более шести тысяч человек, наши – ровно в три раза меньше; в бою на Восточном и Северном фронтах, длившемся четыре дня, с 8 по 11 августа, потери японцев составили 20 тысяч человек, русские – около трёх тысяч.
Защитники Порт-Артура с самого начала оборонялись отважно, упорно и умело. «Душой обороны крепости» окрестили тогда генерала Кондратенко, командира 7-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады, назначенного начальником сухопутной обороны Порт-Артура. О Романе Исидоровиче написано немало, поэтому позволим себе ограничиться его характеристикой из упоминавшейся ранее Военной энциклопедии:
«Жизнь и психология солдата были ему хорошо известны. Вот почему в серьёзные моменты Кондратенко всегда являлся на позиции, где шёл бой, и вовремя умел поддержать и нравственные, и физические силы солдата: вовремя его наградить, ободрить и накормить. Относясь ко всем ровно, он с самого начала обороны способствовал сближению разрозненных частей гарнизона и сумел направить всех к одной дружной общей работе. В этом именно его величайшая заслуга и в этом весь секрет продолжительной и мужественной обороны. Моряки и сухопутные нашли в нём то звено, которое связало их столь прочно, что в октябрьские дни они уже окончательно слились. Он был тем цементом, который спаял отдельные частицы в одно крепкое целое. Образовался бетон нравственный, более крепкий, чем бетон каких угодно фортов. И по мере того, как японцы разрушали скелет крепости — её укрепления, в её теле — гарнизоне — развивались прекраснейшие качества высокого духа доблести и самопожертвования. Поистине, укрепления были скелетом крепости, гарнизон — её телом, а Кондратенко душой этого тела».
Что тут добавить? Когда Роман Исидорович оказывался на передовых позициях и нужно было контратаковать, он крестился, говорил: «Ну, братцы, с Богом!» – и первым поднимался на бруствер. Солдаты выскакивали из окопа, бежали и окружали его, создавая живую стену от пуль вокруг любимого генерала. Жаль, не все высшие командиры тогда были такими!
Не грех сказать несколько слов и про то самое, как писал уже упомянутый нами классик, «необразованное и неразвитое» офицерство. Вот – эпизод из Керсновского:
«8 и 9 сентября шёл упорный бой за Высокую гору, в которой неприятель угадал ключ Артура. Этот главный объект штурма ускользнул от японцев. Высокая чуть было не пала – её сохранением в результате геройского дела 9 сентября мы обязаны глазомеру и находчивости полковника Ирмана, решительности лейтенанта Подгурского и героизму стрелков 5-го полка. Подгурский с тремя охотниками выбил пироксилиновыми шашками три роты японцев, занявших было наши люнеты…»
Можно пояснить, что «охотники» — это добровольцы. Кто скажет, что лейтенант Подгурский, с которым те самые охотники шли на верную смерть, не пользовался доверием личного состава?
В книге Сергея Куличкина «Кондратенко», вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей» ещё в 1989 году, есть такой эпизод – бой на Куропаткинском люнете 17 октября:
«Его обороняло две роты с шестью мелкокалиберными пушками и двумя пулемётами. Ещё с утра от артиллерийского огня погибло более половины солдат и офицеров, вышли из строя три орудия и пулемёты. И всё-таки, когда батальон японцев в колоннах поротно поднялся в штурм, до бруствера сумела добраться только половина, а рукопашный бой на люнете затянулся до двух часов дня… Дело решила резервная рота стрелков. Без единого крика появились стрелки на бруствере и молча бросились в штыки. За какие-то двадцать минут бóльшая часть атакующих была переколота, а остальные в ужасе побежали назад, бросая раненых, оружие, снаряжение».
Ничего не скажешь – «прогрессивный народ»! И наши – «тёмные мужички».
Или вот ещё фрагмент из той же книги: «Один из последних защитников «Орлиных гнёзд» подпоручик Гриневич, выступая впоследствии как свидетель на Порт-Артурском процессе, рассказывал, что солдаты, подходившие к нему всё время группами по 5–6 человек с бомбочками, говорили: «Пришли умирать на Орлиное…» – и умирали, как герои».
Разве людей, которые так сражались, можно именовать «невежественными и забитыми»?
Да ведь не только настоящие генералы, офицеры и солдаты проявляли истинный патриотизм в эти кровавые дни. Например, остался в осаждённой крепости 12-летний Саша Степанов – сбежал из поезда, на котором уехали его мама с сёстрами. Раньше он учился в Полоцком кадетском корпусе, но когда его отца, капитана артиллерии, перевели в Порт-Артур, пришлось поступить тут в реальное училище. Однако его небольшое военное образование пригодилось: Саша был с отцом на батарее на «Малом Орлином гнезде», и в бою передавал на огневые позиции приказания командира, проверял установку прицелов, ремонтировал проводные линии связи…
Когда же отец был ранен, ему, как и другим безнадзорным ребятам, поручили помогать водовозам при развозке воды по фортам и укреплениям крепости: делали это по ночам в больших 20-вёдерных бочках, укреплённых на телегах, которые везли по два ослика – этих своих подопечных мальчик назвал «Варяг» и «Кореец». Так как в Порт-Артуре каждый штык был на счету, постепенно ребята заменили солдат – и ночами, под вражеским огнём, ездили от укрепления к укреплению. Так было до тех пор, пока Саша не был ранен…
К чему столь подробный рассказ о каком-то мальчике? Да к тому, что он, Александр Николаевич Степанов, – автор прекрасного романа «Порт-Артур»!
Генерал Кондратенко погиб 2 декабря 1904 года. Оборона Порт-Артура перешла в руки лиц, вполне устраивавших петербургский двор своей угодливостью. Романовы боялись своей армии – точнее, её популярных военачальников. Потому был отправлен «в дальние гарнизоны» князь Пожарский, упрятан в своё поместье Кончанское блистательный Суворов, попал в опалу популярнейший Скобелев. Зато в чести оказались военачальники не столь талантливые (не каждый же год воюем!), но «без лести преданные» (девиз на графском гербе Аракчеева), исполнительные и не рассуждающие.
В итоге, воистину доблестная оборона Порт-Артура, которая могла бы ещё продолжаться, завершилась позорной капитуляцией. Проиграли не войска – капитулировало высшее командование, но этого вопроса мы разбирать не будем. Всё это в общем-то известно. Гораздо менее известно то, что Япония была уже не в силах продолжать войну.
В японскую армию было мобилизовано около трёх миллионов человек при 50-миллионном населении, а потому брали и 60-летних «самураев», и 14-летних «ниндзя». Чуть ли не всех лошадей в стране прибрали на нужды армии, были исчерпаны и все материальные резервы, города и селения опустели. Но тут-то, в последний момент, и пришла помощь союзников-англосаксов и прозападная «пятая колонна» при царском дворе.
Так что «крах, понесённый самодержавием», отнюдь не был бесславным поражением Русской армии. Русские солдаты и офицеры достойно выполняли свой воинский долг, и не их вина, что на 329-й день после начала войны крепость была сдана.
