Для середины лета придумали чудесный праздник. 23 июля в России отмечают День дачника!
А для населения нашей страны «дача» – это не просто слово, это очень важная часть жизни, прекрасная возможность почувствовать своё единение с природой. С самого раннего детства россияне каждое лето отправляются на дачу, а выйдя на пенсию, и вовсе проводят за городом всё теплое время года.
Что интересно, появление первых дач относится ещё к началу XVIII века, когда Петр I выделял землю под Петербургом своим чиновникам. Для того, чтобы они отдыхали неподалеку:)). И в те времена на дачах действительно отдыхали и веселились.
Так у Александра Сергеевича Пушкина читаем:
«Гости съезжались на дачу * * *. Зала наполнялась дамами и мужчинами, приехавшими в одно время из театра, где давали новую Ит.<альянскую> оперу. Мало по малу порядок установился. Дамы заняли свои места по диванам. Около их составился кружок мужчин. Висты учредились. Осталось на ногах несколько молодых людей; и смотр парижских литографий заменил общий разговор…»
В те годы дачи – это небольшие загородные имения, где можно было проводить время на свежем воздухе. И это было так поэтично и романтично, что поэты и художники не могли обойти стороной дачную тему. Предлагаю познакомиться с небольшой частью их дачного творчества.
И уже о том, как в мае «весь Петербург сбирается на дачу», мы узнаём из «Плача…» поэта 19 века Владимира Григорьевича Бенедиктова (1807-1873):
Владимир Бенедиктов
Плач остающегося в городе при виде переезжающих на дачу (отрывок)
Уж май. Весь Петербург сбирается на дачу.
Все едут: я один смотрю и горько плачу.
Все едут: я один, опальный сын земли,
Жить должен в городе, томясь в сухой пыли,
Средь раскаленных плит и толстых стен кирпичных,
Понурив голову над грудой дел обычных!
Уж пусть бы, думаю, богатство лишь одно
На дачу ехало! Ему уж суждено
Все блага пить! так нет; – туда ж несет и бедность
Сбою лохмотьями обвернутую бледность,
Свой волчий аппетит – природы щедрый дар,
Своих чреватых жен и свой любовный жар.
Весною бедность та в грязи со мною ж вязнет,
А тут и поднялась и мимоездом дразнит
Меня, бездачного. Мы едем: погляди! –
Все это говорит, – а ты себе сиди!
…
1859
Такое «переселение» на лето из города запечатлел в своей картине «Приезд на дачу» мастер жанровых сцен Владимир Егорович Маковский (1846-1920). Многие художники также предпочитали в теплое время года работать на природе. Если не было своего загородного дома, то гостили у кого-то из знакомых или снимали дачу в живописных местах. Владимир Маковский тоже много путешествовал в поисках новых сюжетов для своих произведений. Видимо, в одну из таких поездок он и «подсмотрел» радостную встречу вновь прибывших дачников.
Владимир Маковский. Приезд на дачу. 1899. Холст, масло. 53 х 65. Частное собрание
Семья Александра Александровича Блока (1880-1921) каждый год на летние месяцы переезжала из Петербурга со всем своим скарбом в подмосковное имение Шахматово. Это удивительно, но они везли не только сундуки с личными вещами, посуду, но даже и мебель. Маленького Сашу впервые привезли на дачу в шестимесячном возрасте в мае 1881 года, и затем он бывал здесь в течении 36 лет, то есть почти всю свою жизнь. Конечно, с этим дачным местом связано огромное количество его стихов и в одном из последних своих произведений он вспоминает «и белый дом, и в мезонине Венецианское окно»:
Александр Блок
Возмездие (отрывок)
Огромный тополь серебристый
Склонял над домом свой шатёр,
Стеной шиповника душистой
Встречал въезжающего двор.
Он был амбаром с острой крышей
От ветров северных укрыт,
И можно было ясно слышать,
Какая тишина царит.
Навстречу тройке запыленной
Старуха вышла на крыльцо,
От солнца заслонив лицо
(Раздался листьев шелест сонный),
Бастыльник покачнув крылом,
Коляска подкатилась к дому.
И сразу стало все знакомо,
Как будто длилось много лет, –
И белый дом, и в мезонине
Венецианское окно,
Свет стекол – красный, желтый, синий,
Как будто так и быть должно.
Ключом старинным дом открыли
(Ребенка внес туда старик),
И тишины не возмутили
Собачий лай и детский крик.
Они умолкли – слышно стало
Жужжанье мухи на окне,
И муха биться перестала,
И лишь по голубой стене
Бросает солнце листьев тени,
Да ветер клонит за окном
Столетние кусты сирени,
В которых тонет старый дом.
Да звук какой-то заглушенный –
Звук той же самой тишины,
Иль звон церковный, отдаленный,
Иль гул (неконченной) весны,
И потянулись вслед за звуком
(Который новый мир принес)
Отец и мать, и дочка с внуком,
И ласковый дворовый пес...
И дверь звенящая балкона
Открылась в липы и сирень,
И в синий купол небосклона,
И в лень окрестных деревень...
И по холмам, и по ложбинам,
Меж полосами светлой ржи
Бегут, сбегаются к овинам
Темно-зеленые межи...
Белеет церковь над рекою,
За ней опять – леса, поля...
И всей весенней красотою
Сияет русская земля...
24 января 1921
В начале ХХ века в имении Владимира Танеева «Демьяново» на протяжении пятнадцати лет снимал дачу Аполлинарий Михайлович Васнецов (1856-1933). Владелец старинной усадьбы специально под дачи переделал бывшие хозяйственные постройки. Эти дачные домики с террасами и мезонинами снимали представители творческой и научной интеллигенции. Один из таких домиков с террасой и примыкавшей к ней мастерской изобразил художник в своей работе «Демьяново. Дача, где я жил». На уютной террасе можно разглядеть самовар на столе и мальчика. Это сын художника Всеволод.
А как приятно на дачных верандах проводить вечера или даже ночи, побыть в прохладе после знойного дня, помечтать, послушать ночные звуки, узнать, как «розами пахнет, и светит луна». Об этом ещё в середине ХIХ века написал Алексей Николаевич Плещеев (1825- 1893):
Алексей Плещеев
Дачи
Люблю я вас, дачки! Идешь себе ночью,
А окна, балконы отворены все;
И звук фортепьяно оттуда несется,
И льются напевы в ночной тишине.
А вот у окна вдруг явилась головка;
Вот черные очи как звезды блестят,
На плечах лилейных шелковые кудри,
Атласные щечки румянцем горят!
И смотришь – а ночь так свежа и ясна,
И розами пахнет, и светит луна!
1844
Очень любил лето Исаак Ильич Левитан (1860-1900), и эту свою любовь ему всегда удавалось отлично передать в своих работах. Как писал его друг Антон Павлович Чехов: «Средства, используемые Левитаном, всегда просты – так мало нот и так много музыки». И эту тихую волшебную музыку мы слышим, глядя на картину «На даче в сумерки». В последние годы своей жизни, когда у художника обострилась болезнь сердца, он часто писал именно сумерки. Но в этих его произведениях нет грусти, а чувствуется глубокое понимание счастье. Вот оно здесь, в свете этой террасы.
А первыми Тарусскими дачниками считаются родители Марины Ивановны Цветаевой (1892-1941). Они с 1892-го по 1910 год снимали дачу «Песочное» на берегу Оки. И Марина оказалась на даче уже в 1893 году, когда ей ещё не было и года. Цветаевы каждый год привозили из своей московской квартиры в Тарусу помимо всех вещей ещё и рояль Беккер. Ведь мама Марины была превосходной пианисткой. О ней и вспоминает Цветаева в своих «дачных» стихах:
Марина Цветаева
Мама на даче
Мы на даче: за лугом Ока серебрится,
Серебрится, как новый клинок.
Наша мама сегодня царица,
На головке у мамы венок.
Наша мама не любит тяжелой прически, –
Только время и шпильки терять!
Тихий лучик упал сквозь березки
На одну шелковистую прядь.
В небе облачко плыло и плакало, тая.
Назвала его мама судьбой.
Наша мама теперь золотая,
А венок у нее голубой.
Два веночка на ней, два венка, в самом деле:
Из цветов, а другой из лучей.
Это мы васильковый надели,
А другой, золотистый – ничей.
Скоро вечер: за лесом луна загорится,
На плотах заблестят огоньки…
Наша мама сегодня царица,
На головке у мамы венки.
Ещё один великий русский художник безмерно любил лето и часто проводил его на своей даче под Петербургом. И этот живописец – Иван Иванович Шишкин (1832-1898). От его картины «Около дачи» исходит много света и радости. Что может быть лучше отдыха на скамеечке в прохладной тени могучих деревьев!
У этой картины любопытная история. Она была представлена на выставке в Казани в 1898 году и очень понравилась зрителям, которые попросили мастера её не забирать. И Шишкин, любя свой родной край, оставил работу в подарок землякам.
А Анне Андреевне Ахматовой (1889-1966) дачу в знаменитом писательском посёлке Комарово выделил Литфонд в 1955 году. На самом деле, это был очень маленький домик – «зеленая будка», как она его называла. Но в этой «будке» побывало много замечательных людей, и здесь рождались красивые стихи:
Анна Ахматова
Приморский сонет
Здесь все меня переживет,
Все, даже ветхие скворешни
И этот воздух, воздух вешний,
Морской свершивший перелет.
И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней.
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда…
Там средь стволов еще светлее,
И всё похоже на аллею
У царскосельского пруда.
1958
В имении Аракчеевых Гарусово в Тверской губернии снимали комнаты многие художники. Их привлекала красота окрестностей и виды на озеро Удомля. И многие из них запечатлели в своих работах и саму дачу – старинный усадебный дом. Одним из них стал Константин Николаевич Бахтин (1873-1930). Он проживал здесь в 1903-1920-х годах. И уже тогда он свою картину назвал «Старая дача».
Мы в этом году побывали в этом примечательном месте, связанном с именами знаменитых русских и советских художников, и к сожалению, уникальная помещичья усадьба находится в плачевном состоянии. Попросту разваливается. А это было место вдохновения и Левитана, и Коровина, и Жуковского и ещё можно перечислить десяток фамилий.
Стихотворение Игоря Северянина (Игорь Васильевич Лотарёв, 1887-1941) «Моя дача» написано ещё до революции 1917 года (впервые опубликовано в сборнике в 1914-м). Поэтому несложно догадаться, что он описывает усадьбу своего дяди Михаила Петровича Лотарёва, расположенную недалеко от Череповца. Здесь будущий поэт часто бывал во время обучения в Череповецком училище. Известен интересный факт: оказывается, Игорь научил местных жителей ловить рыбу удочкой, а до этого они использовали острогу. В этих местах он находил и «уединенье», и вдохновение:
Игорь Северянин
Моя дача
Моя зеленая избушка –
В старинном парке над рекой.
Какое здесь уединенье!
Какая глушь! Какой покой!
Немного в сторону – плотина
У мрачной мельницы; за ней
Сонлива бедная деревня
Без веры в бодрость лучших дней.
Где в парк ворота – словно призрак,
Стоит заброшенный дворец.
Он обветшал, напоминая
Без драгоценностей ларец.
Мой парк угрюм: в нем много тени;
Сильны столетние дубы;
Разросся он; в траве дорожки;
По сторонам растут грибы.
Мой парк красив: белеют урны;
Видны с искусственных террас
Река, избушки, царский домик…
Так хорошо в вечерний час.
А Валентин Александрович Серов (1865-1911) подростком часто жил в семье Саввы Мамонтова в Абрамцеве. Хозяйка усадьбы Елизавета Григорьевна Мамонтова относилась к нему, как к собственным детям. А атмосфера «Абрамцевского кружка» благотворно влияла на развитие художественных способностей молодого живописца. Усадебный дом на фоне цветущего летнего пейзажа он запечатлел в работе «Дача в Абрамцеве».
Советский поэт Всеволод Эдуардович Багрицкий (1922-1942), сын поэта Эдуарда Багрицкого, прожил очень короткую и трагическую жизнь, но всё же успел оставить нам свои стихи, и даже такие жизнерадостные воспоминания про дачу и качели:
Всеволод Багрицкий
Ты помнишь дачу и качели
Ты помнишь дачу и качели
Меж двух высоких тополей,
Как мы взлетали, и немели,
И, удержавшись еле-еле.
Смеялись. А потом сидели
В уютной комнате твоей.
Был час, когда река с луною
Заводит стройный разговор.
Когда раздумывать не стоит
И виснут вишни за забор.
Здесь, ни о чем не беспокоясь.
Торжествовала старина.
Сквозь лес мигнет огнями поезд,
Гудок… И снова тишина.
– На дачку едешь наудачку, –
Друзья смеялись надо мной:
Я был влюблен в одну чудачку
И бредил дачей и луной.
Там пахло бабушкой и мамой,
Жила приличная семья.
И я твердил друзьям упрямо.
Что в этом вижу счастье я.
Не понимая, что влюбился
Не в девушку, а в тишину,
В цветок, который распустился,
Встречая летнюю луну.
Здесь, ни о чем не беспокоясь,
Любили кушать и читать.
А я опаздывал на поезд
И оставался ночевать.
Я был влюблен в печальный рокот
Деревьев, скованных луной,
В шум поезда неподалеку
И в девушку, само собой.
Сергей Арсеньевич Виноградов (1869‑1938) влюбился в свою будущую жену Ирину Казимировну Войцеховскую не на даче, а в Строгановском училище, где он преподавал. Но именно с ней он бывал на различных дачах: в Крыму в гостях у Коровина, в усадьбе Я.И. Бутовича «Прилепы», а позже и на дачах Латвии. И во многих картинах мы можем увидеть образ любимой супруги. Сложно сказать, какая именно дача изображена в работе «На даче летом», но однозначно она поднимает настроение и прекрасно передает радостную атмосферу летнего дачного утра.
Одним из первых обитателей дачного поселка в Переделкино был Борис Леонидович Пастернак (1890-1960). И жил он здесь с 1935 года до самой смерти. Поэтому, конечно, имеются и его ценные наблюдения на дачную тему. Например, о том, как «на даче спят»:
Борис Пастернак
Вторая баллада
На даче спят. B саду, до пят
Подветренном, кипят лохмотья.
Как флот в трехъярусном полете,
Деревьев паруса кипят.
Лопатами, как в листопад,
Гребут березы и осины.
На даче спят, укрывши спину,
Как только в раннем детстве спят.
Ревет фагот, гудит набат.
На даче спят под шум без плоти,
Под ровный шум на ровной ноте,
Под ветра яростный надсад.
Льет дождь, он хлынул с час назад.
Кипит деревьев парусина.
Льет дождь. На даче спят два сына,
Как только в раннем детстве спят.
Я просыпаюсь. Я объят
Открывшимся. Я на учете.
Я на земле, где вы живете,
И ваши тополя кипят.
Льет дождь. Да будет так же свят,
Как их невинная лавина…
Но я уж сплю наполовину,
Как только в раннем детстве спят.
Льет дождь. Я вижу сон: я взят
Обратно в ад, где всё в комплоте,
И женщин в детстве мучат тети,
А в браке дети теребят.
Льет дождь. Мне снится: из ребят
Я взят в науку к исполину,
И сплю под шум, месящий глину,
Как только в раннем детстве спят.
Светает. Мглистый банный чад.
Балкон плывет, как на плашкоте.
Как на плотах, кустов щепоти
И в каплях потный тес оград.
(Я видел вас раз пять подряд.)
Спи, быль. Спи жизни ночью длинной.
Усни, баллада, спи, былина,
Как только в раннем детстве спят.
У художников тоже был свой дачный поселок – «Пески» (или дачно-строительный кооператив «Советский художник»). В этом заповедном месте основоположник соцреализма Александр Александрович Дейнека (1899-1969) создал своё полотно «Вечер на даче». Спокойная вечерняя тишина, яркое цветение кустарников и молодые яблоньки с плодами – что ещё нужно дачнику для счастья?
Ну и неплохо было бы получить приглашение на такую дачу. Как замечательно написал Дмитрий Борисович Кедрин (1907-1945), уже всё готово для встречи: и «чудесный денек приготовлен на завтра», и «будет на сцене лесного театра вся наша программа показана разом»:
Дмитрий Кедрин
Приглашение на дачу
… Итак, приезжайте к нам завтра, не позже!
У нас васильки собирай хоть охапкой.
Сегодня прошел замечательный дождик –
Серебряный гвоздик с алмазною шляпкой.
Он брызнул из маленькой-маленькой тучки
И шел специально для дачного леса,
Раскатистый гром – его верный попутчик –
Над ним хохотал, как подпивший повеса.
На Пушкино в девять идет электричка.
Послушайте, вы отказаться не вправе:
Кукушка снесла в нашей роще яичко,
Чтоб вас с наступающим счастьем поздравить!
Не будьте ленивы, не будьте упрямы.
Пораньше проснитесь, не мешкая встаньте.
В кокетливых шляпах, как модные дамы,
В лесу мухоморы стоят на пуанте.
Вам будет на сцене лесного театра
Вся наша программа показана разом:
Чудесный денек приготовлен на завтра,
И гром обеспечен, и дождик заказан!
6 июля 1945
А напротив Усадьбы Мамонтовых в Абрамцево расположился ещё один дачный поселок художников – Ново-Абрамцево. В нем построил свою собственную дачу-мастерскую Игорь Эммануилович Грабарь (1871-1960). Художник писал: «Вы увидали бы, какой у меня с третьего этажа моей дачи русский простор открывается – просто дух захватывает. Все лето занимался живописью…».
Ну, а мы посмотрим в распахнутые двери на его картине «На даче». Красота!
И как же бывает грустно покидать уютные дачи с наступлением холодов. Но мы их покидаем, чтобы непременно вернуться. Как трогательно написал Михаил Давидович Яснов (1946-2020): «Поцелую дачу в дощечку, чтоб вернуться сюда весной»:
Михаил Яснов
Чтоб вернуться
Посижу в шалаше за домом,
Прикоснусь на солнце
К плющу,
В перелеске,
Насквозь знакомом,
Подберёзовик поищу,
Выйду в поле,
Схожу на речку,
Постою под большой сосной...
Поцелую дачу
В дощечку,
Чтоб вернуться сюда весной!
Такое же настроение и в работе Станислава Юлиановича Жуковского (1873-1944) «Терраса осенью». Наступила осень, и дачники покинули террасу: никто больше не подметает опавшие листья, оставлены на столе осенние букеты. Сквозь деревья можно разглядеть синеву озера. Художник очень любил теплое время года проводить на озерах в Тверской губернии, снимая дачи в разных старинных имениях. «Певец русской усадьбы», как называли Жуковского современники, сохранил для нас их облик и атмосферу.
Ну, а чтобы не завершать рассказ на печальной ноте, вспомним «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче». Кстати, Владимир Владимирович Маяковский (1893-1930) учился живописи в частной школе у Станислава Жуковского. А описанное им «приключение» случилось на даче в Пушкино, как им указано: «Акулова гора, дача Румянцева, 27 верст по Ярославской жел. дор». А если и не случилось, то уж точно было написано там:
Владимир Маяковский
Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче
В сто сорок солнц закат пылал,
в июль катилось лето,
была жара,
жара плыла –
на даче было это.
Пригорок Пушкино горбил
Акуловой горою,
а низ горы –
деревней был,
кривился крыш корою.
А за деревнею –
дыра,
и в ту дыру, наверно,
спускалось солнце каждый раз,
медленно и верно.
А завтра
снова
мир залить
вставало солнце ало.
И день за днем
ужасно злить
меня
вот это
стало.
И так однажды разозлясь,
что в страхе все поблекло,
в упор я крикнул солнцу:
«Слазь!
довольно шляться в пекло!»
Я крикнул солнцу:
«Дармоед!
занежен в облака ты,
а тут – не знай ни зим, ни лет,
сиди, рисуй плакаты!»
Я крикнул солнцу:
«Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела заходить,
ко мне
на чай зашло бы!»
Что я наделал!
Я погиб!
Ко мне,
по доброй воле,
само,
раскинув луч-шаги,
шагает солнце в поле.
Хочу испуг не показать –
и ретируюсь задом.
Уже в саду его глаза.
Уже проходит садом.
В окошки,
в двери,
в щель войдя,
валилась солнца масса,
ввалилось;
дух переведя,
заговорило басом:
«Гоню обратно я огни
впервые с сотворенья.
Ты звал меня?
Чаи гони,
гони, поэт, варенье!»
Слеза из глаз у самого –
жара с ума сводила,
но я ему –
на самовар:
«Ну что ж,
садись, светило!»
Черт дернул дерзости мои
орать ему,–
сконфужен,
я сел на уголок скамьи,
боюсь – не вышло б хуже!
Но странная из солнца ясь
струилась,–
и степенность
забыв,
сижу, разговорясь
с светилом
постепенно.
Про то,
про это говорю,
что-де заела Роста,
а солнце:
«Ладно,
не горюй,
смотри на вещи просто!
А мне, ты думаешь,
светить
легко.
– Поди, попробуй! –
А вот идешь –
взялось идти,
идешь – и светишь в оба!»
Болтали так до темноты –
до бывшей ночи то есть.
Какая тьма уж тут?
На «ты»
мы с ним, совсем освоясь.
И скоро,
дружбы не тая,
бью по плечу его я.
А солнце тоже:
«Ты да я,
нас, товарищ, двое!
Пойдем, поэт,
взорим,
вспоем
у мира в сером хламе.
Я буду солнце лить свое,
а ты — свое,
стихами».
Стена теней,
ночей тюрьма
под солнц двустволкой пала.
Стихов и света кутерьма
сияй во что попало!
Устанет то,
и хочет ночь
прилечь,
тупая сонница.
Вдруг – я
во всю светаю мочь –
и снова день трезвонится.
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить –
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой
и солнца!
1920
Вот и я вам желаю прекрасных летних дней на даче, и чтобы ваше внутреннее солнце светило всегда и везде!
С любовью, ваша Света В.
Приглашаю вас в свой Телеграм-канал, подписавшись, вы всегда будете знать о выходе новых публикаций.
Мой рассказ про усадьбу Шахматово: «Поездка в Шахматово – возможность прикоснуться к поэзии Блока и прекрасно провести выходной день»
Про музей Марины Цветаевой в Тарусе: «К дню рождения Марины Цветаевой. Музей семьи Цветаевых в Тарусе и стихи «возмутительно большого поэта»
Публикации о художниках Левитане, Шишкине, Серове, Жуковском, Грабаре, Васнецове можно найти в подборке «На вернисаже как-то раз»
