Когда-то давно, не помню уже где, прочитала одну интересную мысль, что в России было бы правильно говорить не сколько лет прожил, а сколько зим. Мол, лето не считается – его пережить легко, каждый справится, а вот зима – это другое дело. Простудился – и умер, поскользнулся – и расшибся, уснул пьяный на улице – и не проснулся.
Мне тридцать зим. Тридцать раз я видела, как земля укутывается снежным покрывалом. Меня этим снегом не засыпало, я не пропала в метель, не осталась в сугробах и не провалилась под лёд. Я – молодец!
Лето в России похоже на обморок. Шёл себе человек, никого не трогал, вдруг начал бледнеть. На лбу появились мелкие капли пота, в глазах потемнело, в ушах зазвенело, голова закружилась – упал. И вот он лежит без сознания, и что-то ему мерещится. Что-то настолько прекрасное, что нельзя рассмотреть. Недостижимое, несказанное, лёгкое, приятное… Хочется взять его в руки, обнять и унести с собой. Спрятать. И никому не показывать. Но обморок быстро проходит. Человек встаёт, отряхивается и, немного покачиваясь, идёт дальше. Не успел оклематься – опять октябрь.
Жителям южных районов этот обморок неведом. Для них лето размазано тонким слоем. Для остальных же лето свалено в безобразную кучу, и каждый хочет из этой кучи урвать, забрать, съесть всё самое вкусное, выпить залпом и долго ощущать послевкусие. Упасть в неё, окунуться с головой – и больше никогда не выбираться.
Для большинства жителей России лето наступает неожиданно. Будто всё выныривает из воды и начинает дышать, раскрывать жабры и надувать животы. И никак не может надышаться. Люди гуляют, купаются, загорают, ездят на дачи, сидят на траве, катаются на самокатах, да просто расслабляются и отдыхают. Пребывают в простом первобытном счастье – счастье тепла и солнца, под которым всё тает, зеленеет и распускается, под которым все кажутся влюблёнными. Но счастье, как известно, пытка. Потому что быстро заканчивается.
И однажды ночью захочется укрыться тёплым одеялом. В ожидании возвращения в прежнюю жизнь. С ещё одной зимой за спиной, с отложившимися где-то внутри сугробами, с оставшимися в этих сугробах людьми. Будто бы снег не падал и не таял, а всегда был размазан тонким слоем по земле.
В год школьного выпускного, в августе последнего детского лета, перед тем, как на следующий день разъехаться по разным городам, чтобы начать учёбу в университете, я сидела с двумя своими одноклассницами и прощалась со всем, что было до этого. Я очень хорошо помню этот момент. Мы чувствовали, что закончилась не только школа, но и наша огромная, казалось бы, бесконечная дружба. Это было грустно.
Помню нашу общую тоску о том, что всё прошло, потому что, как бы ты ни пыталась удержать последнее тепло, зима всё равно придёт. Как ни старайся, ничего не вернётся. Всё завянет, как трава к сентябрю, источится и окончательно рассыплется. Так вскоре и произошло. Наша дружба догорала так же, как догорали последние дни лета. Мы посмотрели друг на друга, развернулись и разошлись разными дорогами. Каждая в свою жизнь. И никогда больше лето не было для нас общим.
Лето похоже на пропасть. Я хочу лежать в траве недалеко от этой пропасти и смотреть, как светает. Как небо медленно отчищается от тьмы, и восходит солнце. На календаре начало июня, мне двенадцать лет, а впереди целая жизнь.
Но бьют по щекам. И обморок заканчивается.
«Август. Его задержать бы, но тихо уйдёт, никого не спросит. Словно прокрученное кино, лето закончится ровно в осень».
