Что такое поэзия?
Есть такой устойчивый стереотип о поэзии, что она является словесным выражением идей, мыслей, похожим, в общем-то, на прозу, только кратким и рифмованным. Как сформулировали мне в одном комментарии, «поэзия – краткое выражение словами сложных мыслей и образов. Это позволяет трактовать (распаковывать) смысл крайне неоднозначно». То есть тут заметен ещё и упрёк поэзии в туманности, неясности. Оно и понятно: если пытаться втиснуть глубокие, разветвлённые идеи в восемь-двенадцать строчек, то какой внятности можно ожидать?
Можно вспомнить известные слова Льва Толстого из одного письма:
Я вообще считаю, что слово, служащее выражением мысли, истины, проявления духа, есть такое важное дело, что примешивать к нему соображения о размере, ритме и рифме и жертвовать для них ясностью и простотой есть кощунство и такой же неразумный поступок, каким был бы поступок пахаря, который, идя за плугом, выделывал бы танцовальные па, нарушая этим прямоту и правильность борозды.
Стихотворство есть, на мой взгляд, даже когда оно хорошее, очень глупое суеверие. Когда же оно еще плохое и бессодержательное, как у теперешних стихотворцев, — самое праздное, бесполезное и смешное занятие.
Поразительный пример того, как можно быть великим писателем и не понимать сущности поэзии! (А по большому счёту, выходит, и сущности искусства в целом, но это отдельная увлекательная тема – разбор взглядов Толстого, как они изложены в его эссе «Что такое искусство?»)
Замечательный образ приплясывающего пахаря – это же вот он и есть, взгляд на поэзию как на способ «выражения словами сложных мыслей», только способ причудливый, необязательный и несовершенный, уступающий прозе, а тем паче строгому научному изложению мыслей, максимально ясному, чёткому, однозначному.
При этом опровергнуть такие рационалистические, наукоцентричные стереотипы о поэзии и об искусстве довольно сложно именно потому, что искусство касается вещей, которые не входят в предмет ведения науки, и методы науки здесь непригодны. Словом, для понимания искусства нужно выйти за рамки наукоцентричности, туда, где невозможен научный эксперимент и в принципе невозможно доказательство в строгом смысле слова. Очень к месту здесь приходятся слова Ивана Киреевского, религиозного мыслителя XIX века, о том, что «бытие Божие не доказуется, а показуется». С искусством ведь то же самое. И можно в лучшем случае показать, что поэзия – не краткое изложение мудрых мыслей, а нечто решительное иное, но убедит ли это скептиков?
Когда мы смотрим на картину, мы понимаем, что изображение – это не то же, что краски, когда перед нами памятник архитектуры, мы понимаем, что камень – это всего лишь строительный материал. В основе танца – жест, движение, которые могут встречаться в реальной жизни, но в танце мы их воспринимаем совсем по-иному, мы стремимся проникнуть в особенный, художественный смысл произведения. В случае с поэзией нас сбивает с толку, что поэзия кажется всего лишь видоизменённой (зарифмованной и разбитой на строчки) обычной речью. Но это не так. Язык, речь – только материал для поэзии, как жест – для танца, как камень – для архитектуры.
Первым шагом в таком случае будет осознание того, что вообще надо по-иному смотреть на стихи, чем на любой другой текст. А что за «любой другой»? Мы знаем два способа организации звукового строения речи – стихи и проза.
Чем отличается стих от прозы?
Дошкольник скажет: “Тем, что стихи печатаются короткими неровными строчками”. Школьник скажет: “Тем, что в стихе есть ритм и рифма”. Студент скажет: “Тем, что стих – это специфическая организация речи поэтической, т. е. повышенно эмоциональной, представляющей мир через лирический характер...” и т. д. Все трое будут правы, но ближе всех к сути дела окажется все-таки дошкольник.
(М. Гаспаров)
В пьесе Мольера “Мещанин во дворянстве” незадачливый учитель объясняет господину Журдену, чем стихи отличаются от прозы: “Все, что не проза – то стихи, и все, что не стихи, то проза”. Как ни смешно такое определение, формально оно оказывается наиболее точным.
(А. Машевский)
Слово “стих” по-гречески значит “ряд”, его латинский синоним “versus” (отсюда “версификация” – стихосложение) значит “поворот”, возвращение к началу ряда, а “проза” по-латыни означает речь, “которая ведется прямо вперед”, без всяких поворотов. Таким образом, стих – это прежде всего речь, четко расчлененная на относительно короткие отрезки, соотносимые и соизмеримые между собой. Каждый из таких отрезков тоже называется “стихом” и на письме обычно выделяется в отдельную строку (если что, ошибочно называть “стихом” всё стихотворение).
При чтении разделение на строчки выделяется с помощью пауз после каждого стиха и своеобразной монотонией. Об этом часто забывают даже стихотворцы, читающие собственные стихи, не говоря уже об актёрах, которые идут за грамматическим построением фразы, ориентируются на смысловые фрагменты или драматический эффект; в результате стихотворение рассыпается.
Что даёт такое разделение на отрезки?
Формально нетрудно превратить в стихи любой текст, разбив его на строчки. Можно попробовать прочитать такой произвольный текст, как мы читаем стихи, с паузами в конце строк, с некой мелодикой и т. д.:
Матч группового этапа ЧМ по футболу –
Между Германией и Коста-Рикой –
Впервые в истории мужских чемпионатов
Мира судила исключительно женская
Команда: в качестве арбитров на поле
Вышли три женщины…
Что получилось? Первый эффект – комичность, второй – затруднённость восприятия. Стихотворное построение как будто препятствует пониманию. Оба эффекта связаны со свойствами поэтического текста. Фундаментальное свойство поэзии: она устроена так, чтобы помешать воспринимать сообщительную речь и понудить сосредоточиться не на прямом значении слов, а на чём-то другом.
Исходным пунктом изучения стиха является сознание парадоксальности поэзии как таковой. Если бы существование поэзии не было бесспорно установленным фактом, можно было бы с достаточной степенью убедительности показать, что ее не может быть.
(Ю. Лотман)
Любой язык подчиняется определённым ограничениям, правилам. Поэтический текст подчиняется всем (всем ли?) правилам данного языка, но кроме того, на него накладываются дополнительные ограничения (соблюдение ритма, метра, рифм, композиции и т. д.). Всё это делает поэтический текст более «несвободным», чем обычная разговорная речь. Казалось бы, это должно привести к чудовищной избыточности и снижению информативности поэтического текста. Но по опыту мы знаем, что этого не происходит, что небольшое стихотворение может вмещать гораздо больше смыслов, чем иной длинный нехудожественный текст.
Дело в том, что в стихах за счёт метра, рифмы между словами возникают кроме горизонтальных (в пределах строк) ещё и вертикальные связи, в которые вступает каждое слово, и тем повышает смысловую ёмкость стиха. Мало того, что слова сами по себе гораздо более значимы, чем в прозаическом тексте, так ещё и связи между ними гораздо более многочисленные, ветвистые. Тынянов говорил, что в поэзии мы имеем дело с напряжённым словом. Мандельштам писал про лучики смыслов, «торчащих из слова в разные стороны», сплетающиеся в нерасчленимый контекст.
Все посты о поэзии собраны здесь.
Если вам понравился текст, вы можете помочь в развитии канала, поставив лайк и подписавшись. Это, правда, ценно и мотивирует автора. Особая благодарность тем, кто найдёт возможность поддержать канал донатом, это поможет вести его регулярнее.
Можно подписаться также на телеграм-канал автора.
Комментарии приветствуются, как и доброжелательный тон общения.
Что ещё интересного в этом блоге:
