Не найдя ничего необычного в детской, я прошелся внимательнее по другим помещениям. В ванной все оставалось на своих законных местах, в спальне беспорядок, но обычный и совсем не похожий на хаос спешных сборов или на сцену похищения. Женские тапочки стояли перед дверью в прихожей. Я оглядел ряды в обувнице – свободных ячеек не было. И только в кухне на столе ютились одинокая чашка остывшего чая и надкушенный бутерброд с колбасой. В раковине не было другой посуды. Все выглядело так, будто хозяйка должна была вот-вот вернуться.
- Странно, - хмыкал я себе под нос. – Такое впечатление, будто она ушла из дома босиком. Но не успела допить чай, хотя явно собиралась.
- Не босиком, - раздался из прихожей хриплый голос Шварца. – В шлепках. Она в них иногда выбегала на улицу до мусорки. Их здесь нет.
- Вряд ли она пошла выкидывать мусор, не допив чаю, - возразил я, но шлепки на заметку взял. – Думаю, здесь я больше ничего не узнаю. Пойдемте.
Уже в сыром подъезде грузный Аркадий, идущий позади меня по лестнице, заикнулся:
- И все же, Михаил. Почему вы изменили свое решение?
Что ему ответить? Что, кажется, я душевно болен?
- Интуиция, - только и буркнул в итоге.
- А оплата….
- Обсудим потом. Не волнуйтесь, лишнего я не попрошу.
На этом разговор иссяк. Перед автомобилями господин Шварц снова пустился в мольбы, просил найти дочь, но каждое его слово будто резало меня по сердцу. Эта фраза и так не выходила у меня из головы. «Найдите Тоню». Пришлось практически сбежать от безутешного старика – его горе велико, но я не тот, кто может сейчас помочь ему.
Оказавшись за рулем, я наконец выдохнул и проверил телефон. От Оли еще не было ответа. Процедуры? Что ж, пока не стану ее беспокоить – мне предстояла встреча с Григорием, но перед этим я набрал номер своего старого сослуживца.
- Мишаня, привет! Какими судьбами? Решил вернуться в строй, пока не поздно?
С Борей мы прошли огонь, воду и полковые трубы. Про таких говорят – два сапога. Вместе несли службу в армии и вот уже двадцать лет работали бок о бок в полиции. Вернее, теперь там остался только Боря.
- Здравствуй, Борис, и я рад тебя слышать! Нет, куда уж там! Я за время гражданской жизни располнел как боров, обратно даже по блату такого толстяка не возьмут.
- Скажешь тоже.
- Борь, а я тебе по делу звоню. Не отвлекаю? Нет? Послушай, я ввязался в расследование… Нет, не котенка. Девушка тут пропала, Антонина, десять дней назад. Знакомо? Я ее ищу по просьбе отца. Можешь по старой дружбе рассказать, что с ее делом?
- Да, я слышал про нее, - мой боевой товарищ заметно помрачнел. – Пропала, никаких следов. Пока в розыске, ориентировки развесили. Опросы ничего не дали. На работе отпуск не брала, там ее ждали. Основная версия пока побег из дома, ну ты знаешь. Скорее всего очередной висяк. Как некстати. Думаешь, найдешь ее?
- Пока не знаю, - я обдумывал все услышанное. – А что насчет ее бывшего мужа?
- Ничего не видел, ничего не слышал, последний раз пропавшую видел в добром здравии.
- Исчерпывающе. Ладно, Борь, если будет что известно, ты мне звякни, хорошо? Я тебе тоже наберу, поразнюхаю только.
- Договорились.
Завершив разговор с другом, я набрал номер, добытый из контактов Антонины. Григорий ответил не сразу, а вялый голос выдавал, что собеседник мой только что проснулся. Часы показывали половину двенадцатого дня.
- Григорий? Здравствуйте.
Я представился, поведал цель звонка и попросил о встрече – молодой человек нехотя согласился, и вот, спустя сорок с хвостиком минут, железный скакун принес меня к благоустроенному жилому комплексу – противоположности жилищу Тони. Новехонькие детские площадки, клумбы с цветами, парковка за шлагбаумом, камеры видеонаблюдения через каждые пять метров. Да уж, квартирки здесь не дешевые. Подъездная дверь приветливо распахнулась, стоило мне набрать номер квартиры, и я оказался в просторном светлом холле, облицованном белой плиткой. Все вокруг так и кричало о контрастах с местом, где я был часом ранее.
Ожидая лифта, я лениво разглядывал почтовые ящики и глаз зацепился за один – набитый доверху бумагами, он едва сдерживал их внутри, а начертанные на крышке цифры совпадали с номером квартиры, куда я теперь держал путь. Ну, работа обязывает. Я выудил несколько листков и присвистнул. Квитанции. И у Григория набежал долг поболее миллиона. Любопытно, что представляет из себя хозяин?
Лифт тихо звякнул, выдергивая из размышлений, а затем домчал меня на нужный этаж под аккомпанемент приятной музыки. В холле я снова огляделся и с удовольствием отметил стоящие на этаже камеры. Если понадобится, то этот молчаливый свидетель расскажет все, что видел. Далее ничем не примечательная на первый взгляд входная дверь. Но только на первый. Зоркий глаз сотрудника сразу заметил неглубокие вмятины внизу полотна. Дверь не кажется дорогой, но чтобы так погнуться? Неужели пинали? Об этом нужно аккуратно разузнать. Я встретил холодный взгляд оптических линз, направленных на дверь. Если кто и расскажет правду, то камеры. В конце концов, кто станет пинать двери в подобном доме?
Но один лишь вид Григория породил в моей душе смутные сомнения. Это был не тот человек, что красовался на фотографии в телефоне Тони. Вернее он же, но худой, как щепка, лицо осунулось не по возрасту, а под глазами залегли темные мешки. Желтоватый оттенок кожи подсказывал мне, что у ее хозяина или заболевание внутренних органов, например, печени, или же парень употребляет что-то потяжелее пива и это что-то стало мне хорошо знакомо за годы службы.
- Здравствуйте, - приветствовал он тихим голосом. – По какому поводу?
Григорий смотрел на меня через приоткрытую дверь и отчего-то не пускал на порог.
- Я хотел бы опросить вас в связи с пропажей вашей бывшей жены Антонины. А также поговорить с вашим сыном, может быть он что-то знает. Не волнуйтесь, я умею говорить с детьми и не буду оказывать на него давления.
- Петьки нет, - все также меланхолично отозвался мужчина. – Я отвез его обратно Тоне.
- То есть как? – тут уж наступила моя очередь натурально опешить. – Подождите. Но мальчика… Могу я зайти? Такие разговоры не ведут на пороге.
Показалось, что желтоватое лицо Григория на мгновение скривилось, но мужчина исчез за дверью, зашуршал цепочкой и наконец посторонился, пропуская меня внутрь. Большая и светлая квартира была на удивление пустой. Даже без присутствия женской руки, бросался в глаза минимализм обстановки. В прихожей табурет, а рядом пара ботинок. Далее по ту сторону длинного коридора в дверном проеме виднелся холодильник, стол и стул. Гарнитур отсутствовал.
- Пойдемте сядем, - буркнул Григорий и запер за мной дверь, предусмотрительно накинув на место цепочку.
В гостиной, куда проводил меня хозяин, находился диван. Судя по убранству, последний служил и постелью. Мужчина быстро спрятал подушки и неуверенно опустился на край софы, предложив мне сделать тоже самое.
- Благодарю. Расскажите пожалуйста, при каких обстоятельствах вы виделись с Тоней в последний раз? И замечали ли что-нибудь подозрительное накануне ее исчезновения?
- Нет, абсолютно нет, - Григорий опустил в пол бесцветные глаза и потирал друг о друга иссохшие руки. – Мы мало общаемся не по делу, только о сыне говорим. В последний раз Петька ночевал у меня, но Тоня вдруг позвонила и попросила привезти мальчишку обратно. Я так и поступил. В тот же вечер.
Меня подернул холодок.
- Вам известно что-нибудь о том, где Петя находится сейчас?
- Нет.
- Вы понимаете, что когда было обнаружено исчезновение вашей бывшей жены, то и Петра тоже уже не было? Вы заявляли о его пропаже?
- Нет, - снова возразил мужчина и пожал плечами, будто безразлично. – Может, они вместе уехали куда-нибудь в санаторий?
- Антонина не брала отпуск на работе. У вас есть другие предположения, где они могут находиться?
- Нет. – Это "нет" уже стояло мне как кость поперек горла! – Я почти ничего не знаю о ее личной жизни.
- Понятно. Но кое-что не сходится. Вы сказали, что в тот день Тоня позвонила вам, но в ее телефоне я видел входящий от вас. Можете объяснить?
- А, да. Да. Петьке как-то не хорошо стало, и я звонил узнать че делать. Тоня велела привезти, я привез.
Что ж, это вписывается в общую картину. Я окинул взглядом пустую комнату. Ни телевизора, ни другой техники. Не было даже привычной мебели типа шкафа или столика.
- Если не возражаете – почему вы развелись?
- Не сошлись характерами.
Ну да, на что я рассчитывал? На чистосердечное?
- Могу я взглянуть на комнату Петра? Может быть, там я найду подсказки где теперь искать его вместе с мамой?
Григорий вдруг заметно занервничал. Эта нервозность была мне хорошо знакома.
- Я бы не против, но там нечего смотреть. Понимаете, я отвез Петю обратно со всеми вещами и игрушками, так что ничего личного не осталось.
- Мне все равно хотелось бы взглянуть.
- Если вы считаете нужным, то пойдемте, - Собеседник все еще избегал смотреть мне в глаза.
Детская была такой же светлой и чистой. И пустой. В углу, разве что, возвышался стеллаж с прозрачными коробками под игрушки.
- А где кровать? – я недоумевал.
- Убрал в гараж. Планирую сдавать комнату или квартиру целиком. Видите ли, я нуждаюсь в деньгах.
Откровение Григория было таким простым и прямолинейным, что не вызывало сомнений. Это объясняло, почему жилье было столь поразительно пустынным.
- Вы болеете? – решился я уточнить.
- Да, - только и был тихий ответ.
Подробностей я выведывать не стал. Задал еще несколько вопросов о Тоне и о Петре и, не получив и толики полезной информации, стал прощаться. Стоя в коридоре, протянул Григорию руку.
- Спасибо, что согласились поговорить. Если вдруг вам станет что-то известно, то, пожалуйста, сообщите мне и в полицию.
Я ободряюще улыбался мужчине. Ответное рукопожатие Григория было вялым, а блеклая улыбка такой неловкой. Оно и понятно – человек еще не до конца осознает потерю своих близких.
Неожиданно обручальное кольцо на моем безымянном пальце шевельнулось. Я опустил взгляд. Пальцы Григория не касались кольца. Показалось? Но в следующее мгновение я вновь ясно ощутил – золотой ободок медленно заскользил вдоль кожи. От самой руки вверх по локтю и к горлу, будто цепляясь за одежду, поднимался ужас.
- С вами все в порядке? – по-видимому Григорий заметил, как схлынули краски с лица собеседника.
- Нет! Нет!
Я отдернул руку и кольцо послушно замерло. Что это, черт возьми, было?!
- Я… То есть… Разрешите воспользоваться туалетом? Я ехал к вам издалека….
- Какие разговоры. Это сюда.
Уже через мгновение я спешно заперся в ванной – пытался скрыть от чужих глаз сотрясающую все тело дрожь. Шатаясь, подошел к раковине и дернул вверх ручку крана. Зашумела вода. Пришлось вцепиться в раковину обеими руками, чтобы не упасть. Тяжело вдыхался пар. Успокоиться никак не получалось. Я точно видел это и даже сейчас явственно ощущал проскальзывающее на пальце кольцо.
Зеркало незаметно подернулось дымкой, и я бездумно уставился в мутное отражение. Старое пальто в этой белой-белой комнате смотрелось комичным темным облаком.
Вот капля шустро сбежала вниз по стеклу, оставляя ровный след. И он показался странно широким. Разве капли так скатываются? Я вглядывался в туманную поверхность зеркала, как рядом с первой полосой возникла точка. И медленно потянулась вниз наискосок к отражению моего лица.
Я отпрянул, едва не врезавшись спиной в дверь.
Линия тут же заскользила вверх, образуя галочку, а затем снова вниз до конца. На зеркале, с коряво разбросанными в стороны ногами, чьим-то пальцем вырисовывалась буква «М». Следующая черта вновь пошла наискосок, но я уже не находил в себе сил оставаться дольше и выскочил из комнаты. Махнув Григорию на прощание, быстро обулся, хлопнул дверью и полетел вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. И только в салоне собственного автомобиля я, предварительно закрыв наглухо двери, почувствовал себя спокойнее.
С силой сжал руль, так что костяшки пальцев побелели. Глубокий вдох. Выдох. Снова вдох. Волна тошноты подкатила к горлу. Что со мной происходит? Эти галлюцинации не могут быть реальностью, верно? Григорий бы что-то заметил. Наверняка он не обнаружит зловещей надписи на зеркале в собственной ванне. Но почему это случается со мной?
Немного погодя, я зачем-то набрал номер Ларисы Петровны - хотелось послушать Ванькин голос. Малыш щебетал в трубку им самим придуманные слова, а я чувствовал как на душе становится легче - пообещал сыну скорую встречу, а до тех пор оставалось еще несколько неотложных дел.
- Борис, здравствуй, - отчеканил я, едва оборвались гудки. – Есть кое-что. Антонина пропала вместе с сыном. Со слов бывшего мужа, он отвез ребенка женщине и больше ничего не слышал о семействе. Объяви пожалуйста его тоже в розыск. И, Борь… Копни под этого Григория. Что-то здесь не так. Не могу объяснить. Интуиция.
Я неосознанно потер обручальное кольцо. Борис принял услышанное без энтузиазма – дополнительная работа еще никому не приходилась по душе.
- Сообщу, как только будет информация. Но ты особо не рассчитывай, сам понимаешь.
Разумеется, у полиции не было исчерпывающего досье на каждого гражданина, но слабый лучик надежды все же не угасал. Тем не менее, ждать ответа Бориса было бы непростительной тратой времени, и я отправился разыскивать хозяина всевидящего ока, нависающего над входом в подъезд. Стопы мои направились к управляющей компании.
Там, в типичного вида конторке, заставленной стеллажами, меня встретила улыбчивая девушка. Должно быть новенькая, иначе я не мог объяснить этого радостного вида.
- Здравствуйте! Чем могу вам помочь?
- Добрый день. Мне нужны записи с камер видеонаблюдения во дворе одного из домов, а также с этажа. Как я могу их получить?
- Вы можете написать заявление… - барышня вновь мягко улыбнулась и потянулась за стопкой бумаг.
- Нет, мне нужно получить их срочно. Пропала женщина, и возможно ваши камеры видели нечто важное. Я мог бы вернуться сюда с ордером, - вещал я, отчетливо понимая, что ордер почти наверняка не выдадут, - но время может быть упущено.
Девушка вдруг сбилась, оробела, начала бормотать, но донесшийся откуда-то из застенков голос выручил ее из затруднительной ситуации:
- Пусть подойдет! Сейчас решим.
- Слышали? – сотрудница указала наманикюренным пальчиком вглубь конторы. – Там сидит наш спец. Если по камерам, то это к нему.
Я двинулся между рядов стеллажей, рискуя то и дело задеть плечами пыльные кипы бумаг, настолько узким был проход, и вскоре добрался до темной каморки с несколькими светящимися внутри мониторами и глазами-очками «спеца». Кстати, «спец» оказался парнишкой в растянутых одеждах. Очень молодежно.
- Вообще-то это не положено, - начал он, поправляя очки. – Но в некоторых ситуациях надо делать исключения. Какой дом вас интересует?
Я описал нужные мне камеры, указал день и час, и через несколько минут на экране уже появился хорошо знакомый мне подъезд, но в черно-белых красках. Сновали туда-сюда люди, жильцы с собачками на поводках, дворник с метлой. Пришлось поставить на ускоренную перемотку и прождать еще некоторое время, прежде чем я узнал в прохожем фигуру Григория. Он выскользнул из подъезда, подогнал ко входу черный автомобиль и ждал, поглядывая на телефон. Вот двери открылись и низенькая щуплая фигурка с массивным рюкзаком за спиной шмыгнула на пассажирское сиденье. Петр. Автомобиль тронулся и выехал со двора. Пока все именно так, как рассказал мне мужчина.
- Теперь, пожалуйста, этаж. Если можно, то за весь период.
- Это будет долго, - пожал плечами парнишка. – и записи хранятся только три недели.
- Не важно. Необходимо понять.
- Будь по вашему, - парень снова повел плечом, и принялся клацать доисторической мышью.
Вскоре нам открылся вид на входную дверь квартиры. Почти все время картинка оставалась статичной, порой это длилось днями, а иногда мимо камеры пробегал Григорий. В ускоренной перемотке его движения выглядели неправдоподобно шустрыми, особенно для тех, кто хоть немного знал медлительного мужчину. Я устал стоять на ногах, и приволок себе стул. Тянулись будни, словно флажки на бесцветной гирлянде фокусника.
Я уже стал сокрушаться: не потратил ли здесь впустую столько времени, как вдруг необычное движение на экране пробудило нас, зрителей, ото сна. В кадре появились двое. Широкоплечие, высоченные, бритоголовые и в кожаных куртках. Род их деятельности не оставлял места для сомнений. Сначала они культурно выжимали крошечную кнопку звонка, затем любезно стучались, а после, пустив в ход, судя по всему, отборные ругательства, немилосердно пинали дверь. Вот откуда взялись те вмятины. Я хмурился, вглядываясь в лица, но джекпот удалось сорвать только когда бугаи отправились восвояси. Одну физиономию я разглядел почти четко.
- Ух ты! – не удержался я и вскрикнул. – Какой сюрприз. Знакомые все лица….
Воодушевленный такой удачей, я досидел до самого конца пленки и имел удовольствие увидеть собственную спину с намечающимся горбом, но не извлек более и крошки полезных сведений. Поднимаясь со стула, я протянул ладонь «спецу»:
- Спасибо вам огромное. Человеческое спасибо. Я получил хоть и крохотную, но зацепку. И сохраните, пожалуйста, эти записи. Они могут понадобиться полиции.
- Без проблем. Надеюсь, вам это поможет. Но предоставление записей уже точно по официальному запросу.
- Разумеется.
Не веря собственной удаче, я собрался рассказать о находке Борису, но знакомая фотография высветилась на экране прежде, чем я успел хоть что-то нажать.
- Танцуй, Мишаня, Григорий этот наследил. Кое-что у нас на него нашлось.
- Уже вооружился белыми нитками и готов шить дело. Рассказывай! – я топал по коридору к выходу и прижал трубку к уху покрепче.
- Фигурантом уголовного дела ни разу не был, но однажды мы сгребли его, когда прикрывали подпольное казино. Доказать его причастности к организации или участию в незаконной деятельности оказалось невозможно, поэтому опросили, данные собрали и отправили домой.
- Что за казино?
- Ты хорошо его знаешь. «Вашингтон».
- Удивительное рядом! А я буквально только что видел Семена, охранника из «Вашингтона», перед дверьми Григория. И стучался он в теремок совсем не дружески.
- Это все, конечно, интересно, но какое имеет отношение к пропаже девушки? Безусловно чутье тебя раньше не подводило, но сдается мне, Мишка, что старый лис теряет нюх. Совсем не по тому следу бежишь.
- Понимаю, понимаю… Не зря ругаешься. Но пока это единственная зацепка, и я не могу ее бросить. Поэтому наведаюсь сегодня в казино, поболтаю со старыми знакомцами, Семена проведаю. Жаль, что придется долго ждать открытия.
- Ты о чем? – Борис не скрывал удивления. – Прошло не меньше четырех часов с нашего последнего разговора.
В этот момент я как раз вышел на улицу и с удивлением разглядывал краски закатного пожара на небе, тщетно пытаясь разлепить сонные глаза.
- Надо же, время ускользает сквозь пальцы. Отсматривал записи с камер и слишком увлекся. Значит, поеду прямо сейчас.
- Да уж, кино-то интересное. Ну, удачи. Звони.
Трубка послушно замолчала, а я отыскал автомобиль на переполненной парковке и тронулся в сторону казино.
«Вашингтон» располагался на окраине промышленной зоны – здесь уже начинались жилые постройки, но всякий их обитатель оказался тут не по своей воле.
Я бросил машину на обочине, немного не доезжая до казино, затем по требованию оголодавшего желудка прикупил на углу улицы шаурмы и пошел на поиски ответов.
Мимо медленно плыли серые дома, магазинчики с решетками на окнах, редкие переполненные мусорные баки, угрюмые лица встречных прохожих – нетривиальные декорации для подпольного казино. В целом жизнь здесь была похожа на симбиоз двух организмов – бедняки не доносили на подозрительную активность, а хозяин казино время от времени подкармливал соседей, однако, как и стоило этого ожидать, богатые золотые мальчики в «Вашингтон» не заезжали.
Вскоре взгляд уперся в непримечательную бетонную одноэтажную коробку с узкими оконцами и неширокой входной дверью – там, в пропитанном сигаретным дымом подвале, крутилась вечерами рулетка, сдавались карты и пели панихиду финансы.
Рядом со входом, подперев собою стену, стоял Семен. Как всегда угрюмый, бритоголовый в неизменной черной кожаной куртке. Порой я задавался вопросом – росли ли вообще у Семена волосы на голове или же он так беспрекословно следовал униформе вышибалы?
- Вечер добрый, Семен.
Здоровяк скосил в мою сторону глаза и неодобрительно хмыкнул:
- Был добрее. Чего явился? Тут уже прошел слух, что ты вылетел с отдела, - мужчина ехидно улыбался.
Я же не смог удержаться и поправил:
- Не вылетел, а уволился. Да, сегодня твоей работе ничто не угрожает – мне от тебя нужны лишь пара слов, - из кармана пальто я извлек мобильный и ткнул им в широкое лицо вышибалы. – Узнаешь человека на фото? Сколько он вам должен?
Ресницы бугая еле уловимо дрогнули при появлении фотографии, но язык произнес совсем не то, о чем сказало тело:
- Первый раз этого сморчка вижу.
Против воли из моего горла вырвался усталый вздох.
- Давай не будем проходить эти этапы, Семен. Может я уже и не работаю в полиции, но связи остались и пары звонков окажется достаточно, чтобы казино закрылось на несколько недель, что очень не понравится твоему хозяину. Так вот, повторю вопрос. Сколько он должен?
Маслянистые глазки Семена нырнули к ботинку.
- Ничего не должен.
- Не заставляй меня… - угрожающе начал я, но Семен вдруг вспылил.
- Я сказал! – выкрикнул он, привлекая внимание некоторых испуганных прохожих. – Да, за ним водился должок. Но парень расплатился с шефом.
- Какая сумма и как он рассчитался?
- Понятия не имею, - фыркнул мужчина и демонстративно отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
Но я не спешил уходить. Не похоже было, что Семен врал – камеры подтверждают, что братки действительно перестали навещать Григория, при чем относительно недавно, а сам должник в разговоре упоминал, что нуждается в деньгах и собирается сдавать квартиру. Отсутствие мебели тоже наводило на мысль, что все имущество было распродано для успокоения гнева хозяина казино. Но что-то здесь было не так… Лис внутри меня навострил уши.
В задумчивости, я осматривал подобную скале фигуру Семена, причудливые трещины на стенах здания, глухой переулок за углом. Обычно в таких местах стояли мусорные баки, из-за чего летом и по поздней весне зловоние здесь отпугивало даже самых голодных животных, но в этот раз на узкой дорожке, ведущей к черному ходу казино, виднелась задняя часть кузова маленького грузовичка. Небольшой тоннаж, белые двери на щеколде, водителя на месте не оказалось – кабина пустовала и только вздернутый ручной тормоз глядел в потолок. Сколько раз приходилось навещать местный рассадник преступности, а грузовика не видел.
Найдя такое отличие, я осмотрел переулок и снова вернулся к Семену.
- Что за автомобиль? Твой что ли?
- Нет. Доставка, - коротко бросил Семен, извлек из куртки пачку сигарет, ширкнул спичкой и через мгновение выпустил в небо струю серого дыма.
- Только разгрузки не видно.
- Слушай, - вышибала стал заметно раздражаться и уже почти рычал. Наверняка именно таким его обычно и видели коллеги. – Ты узнал че хотел? Ну и винти отсюда!
Нас прервал скрип. Оба мы уставились в переулок. Дверь грузовика медленно отворилась, приоткрывая черное нутро.
В одно мгновение все будто перевернулось. Я вглядывался в темень кузова, а Семен ругался и бил кулаком, будто отбойным молотом, по двери казино. В ту же секунду на улицу выскочил парнишка, что-то пролепетал и бросился к грузовику. Поймав изменчивую дверь, он плотно притворил ее и вставил на место щеколду, а после бросил испуганный и извиняющийся взгляд вышибале.
- Отойду за сигаретами, - кивнул парнишка и шустро перебежал дорогу – на другой стороне улицы стоял ларек времен девяностых или нулевых годов с щедрой раскладкой разноцветных картонных пачек на витрине. Видимо там он чувствовал себя в безопасности.
Вышибала же проворчал что-то пареньку вслед.
- Ну что ж. Рад был повидаться, Семен. Еще увидимся.
- Надеюсь, нет, - прорычал мужчина, сжимая зубами тлеющую сигарету.
Естественно, мы прощались не подавая друг другу руки и, кажется оба понимали, что встреча эта была дурным предзнаменованием. Проходя мимо переулка, я вновь бросил туда косой взгляд. Как и думал – дверцы плотно закрыты. Но что за суета вокруг этой машины? Может быть, вышибала не хотел, чтобы бывший следователь увидел мешки с белым порошком? Будь я на его месте, то не стал бы рисковать. Но память все равно бережно сохранила цифры и буквы номера, подчиняясь старым привычкам.
А затем случилось это. Я прошел уже с десяток метров, как услышал металлический скрежет. Слишком громкий и резкий, он был несвойственен улицам, поэтому многие люди вдруг остановились и завертели головами. Не был исключением и я. Предчувствие… Нет. Что-то почти живое внутри меня шептало – грузовик. Я резко обернулся.
Белый металлический кузов дрогнул. Колеса неслышно сделали первый оборот. И в следующее мгновение машина уже неслась мимо остолбеневшего Семена прочь из переулка – вниз по пригорку на дорогу, шумно подпрыгивая через ухабы.
Дорога оказалась пуста - набравший скорость грузовик беспрепятственно пересек обе полосы черного полотна и со всего маху врезался в табачный киоск. Безучастно наблюдавшие за происходящим люди вдруг ожили – кто-то надрывно закричал. Со всех сторон к месту аварии бросились фигуры, в основном мужские. И пронзительный тревожный женский крик.
Между останками киоска и покореженными боками кузова я разглядел безвольно свисающую вниз мужскую руку….
Заорал благим матом Семен, бросился вперед. Разгребал огромными ручищами металлический мусор. Но я сразу понял – бесполезно. По тротуару побежали алые ручейки, как зловещее предзнаменование.
Я зажмурился, попытался скинуть наваждение и поспешил к своей машине, уже не оборачиваясь. Оказавшись за рулем, закрыл лицо руками. В ушах глухо стучала кровь. За двадцать лет службы я повидал убийств немало, но увиденная воочию смерть все равно шокировала, ужасала. Так хрупка человеческая жизнь….
Похлопав себя по щекам, я заставил себя собраться с мыслями. На общий зов откликнулись лишь две из них – попросить Борю узнать больше о грузовике и поднятый кверху ручной тормоз машины. Она не могла покатиться вниз… Отбросив прочь лишнее, я набрал СМС Борису: «узнай пожалуйста про грузовик» и указал злосчастный номер, который теперь, должно быть, врезался мне в память навсегда, и воспоминания эти будут пахнуть железом.
Борис ответил почти сразу и, судя по всему, с работы:
- Это уже завтра. Ни на что не надейся.
Точно. Недолгий закатный час давно сменился ночной мглой, а я так был занят делом, что заметил это только теперь. Вместе с пониманием навалилась усталость. Хотелось уснуть прямо в машине, но еще были дела. Я проверил уведомления – ответа от Ольги все еще не пришло, да и звонить ей уже поздновато, а вот от тещи несколько пропущенных. Собрав волю в кулак, я позвонил Ларисе Петровне. Конечно, повинился. Ванька давно спал, поэтому было решено оставить его в гостях до следующего вечера, что, честно говоря, было к лучшему. Перспектива возвращения в дом меня пугала. Днем краски тех событий меркли, а вот ночью картина вновь оживала.
«Совсем рядом стоят за занавеской чьи-то ноги» - пронеслась паническая мысль. Я тряхнул головой. Бессонная ночь, бесшумно плывущая в ночи детская кроватка, зловещие символы на зеркале и эта последняя смерть… Для одного дня было слишком. Мне явно было необходимо лечение и хороший сон.
Отмахнувшись от последних шепотков разума, я завел двигатель и покатил в сторону дома, ибо на кухне меня покорно дожидалось успокоительное – горячий ужин и рюмочка спиртного. Однако, вопреки тому, что я всю дорогу храбрился, первым делом я прошелся по дому и включил в каждой комнате свет, запустил на телефоне тихое бормотание неизвестного мне диктора и только тогда принялся разогревать ужин. Яркий свет, мирные звуки и вкусный запах неизменно успокаивали, да и усталость притупляла реакцию. Сто грамм прошлись как мед по душе. Глаза окончательно слипались.
Дойдя до постели, я неловко и только частично разделся, положил на прикроватную тумбочку холодный пистолет и при полном освещении наконец заснул. Даже не заснул – забылся. Долгим мрачным сном.
Первая часть.
Третья часть.
Четвертая часть.
