Царевич Федор все продолжал за руки с Ириной по терему ходить. Мало кто догадывался, что постоянная улыбка на лице у Федора Ивановича ни что более, как обычная маска. Ему удобно было, чтобы все вокруг за блаженного считали.
Его истинного облика никто видеть не смел, а оно на самом деле было ужасным. Однажды довелось его в гневе увидеть. До сих пор внутри все стынет, когда сцена сия на память приходит. После смерти супруга хотела с ним встретиться и поговорить о будущем сына. Митенька уже подрастать стал. Все видели — мальчик растет умненьким и живеньким. Топот от его ножек далеко до терему разносился.
Увиливал от общения, придумывал поводы разные, ссылался, что дел много государственных накопилось, решать серьезные дела следует в первую очередь. Так никто и не спорил! Только ее дело тоже государственным назвать можно было. Наконец, было велено предстать перед его очами. Долго и тщательно наряд обдумывала. Очень хотелось красотой блеснуть, но нельзя! Поэтому вся в черном предстала перед молодым царем. Надеялась, скорбный вид вызовет у него сочувствие.
Поклонилась в пояс низко и привычно слезу пустила. В ответ же Федор Иоаннович тихо и совершенно беспристрастным голосом напомнил, что еще на похоронах повелел немедленно отправляться в Углич и выродка своего прихватить. Потому понять не может — почто в Москве осталась?
Она попыталась объясниться, что в мороз побоялась ребенка вести! Да только новоиспеченный государь ничего слушать не стал, сжал подлокотники трона так, что косточки на пальцах побелели. В этот момент случайно взглядами встретились и Мария вздрогнула. Глаза у молодого царя цвет поменяли, белыми от злобы стали, и ничего, кроме ненависти, не выражали. Даже у его покойного родителя подобного выражения не наблюдала. Казалось, дай ему волю, просто растопчет ее и брата своего кровного ногами и ни один мускул на лице не дрогнет. Это смотрелось настолько жутко, что хотелось убежать и, как в детстве спрятаться за печью.
Сдержалась, не хотела страх показывать. Именно в тот момент поняла — перед нею сидит человек, которого пуще всех бояться следует. Поклонилась в пояс и ушла, осознав, что сейчас следует в тени оставаться.
По дороге в Углич много о чем передумала. Не сомневалась — не сам Федор Иванович к решению подобному подошел. Ведь он поначалу с большой нежностью относился к младшему брату, любил играть с ним, разговаривать учил, ласкал... Впрочем, может, показным эти чувства были. Он любил играть.
Но как бы там не было, понимала, кто-то оговорил ее перед молодым царем. Только вот кто! Если всех, кого подозревает, назовет, пальцев на руках и ногах не хватит.
Публикация по теме: Марфа-Мария, часть 45
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке
