После неожиданной гибели Александра II его вторая морганатическая супруга была вынуждена под давлением взошедшего на престол Александра III уехать из России и обосновалась на юге Франции.
Екатерина Долгорукова начала вести в Ницце активную светскую жизнь, устраивая на своей вилле "Джордж" роскошные приемы, на которые стекался весь цвет Русской аристократии, путешествующей по Европе.
Да что там приемы... Любому гостю, даже просто зашедшему выразить "императрице" свое почтение, "по царски" подавали лучшее шампанское с устрицами и т.п.
При этом Екатерина Михайловна несколько раз в течение дня меняла модные туалеты и т.п.
Поэтому совсем не удивительно, что ко времени воцарения Николая II Екатерина Долгорукова растратила оставленные ей Александром II 3 миллиона рублей, а выплачиваемое княгине пособие в 100 000 рублей в год (утвержденное еще Александром III) уже не могло покрывать ее непомерные расходы.
В 1900 году княгиня Юрьевская обратилась со слезным прошением к Николаю II, в котором, как родственница и несчастная вдова, просила императора увеличить ей пособие в связи с бедственным финансовым положением.
После длительных раздумий (вероятно, он консультировался с соответствующими министрами) Николай II увеличил пособие княгине Юрьевской на 70 000 рублей в год.
Однако царь попутно посоветовал родственнице "жить по средствам".
Но понятно, что привыкшей к жизни в роскоши княгине Юрьевской эти дополнительные 70 000 в год были, "что мёртвому припарка".
И вскоре княгиня решилась на хитрую комбинацию, которая должна была принести ей огромную денежную сумму.
Скандальная вдова сообщила, что буквально за несколько дней до гибели Александр II пообещал дополнительно положить на ее банковский счет еще 3 000 000 рублей, о чем записал в своем ежедневнике в самом конце 1880 или в начале 1881 года.
Княгиня Юрьевская просила Николая II найти эти записи и выплатить ей обещанные мужем 3 000 000 рублей.
Николай II отнесся к этому заявлению Юрьевской со всей серьезностью. По его приказу специально созданная тайная комиссия пересмотрела все документы покойного Александра II.
Неразобранные бумаги дедушки Николая II искали даже в Гатчинском дворце, который был личной вотчиной императрицы Марии Федоровны, чем вызвали ее большое неудовольствие.
В итоге, после несколько месяцев тщательных изысканий так ничего и не нашли.
Однако, узнав об этом, княгиня Юрьевская не успокоилась и написала новое, на мой взгляд, просто запредельно наглое обращение к Николаю II, в котором были такие строки:
Я не имела никогда права сомневаться словах Императора, моего Супруга и Отца наших детей, и было бы ниже моего достоинства и оскорбительно для императора требовать от него немедленного письменного подтверждения сделанного Им мне и детям нашим дара.
Царское слово, в дни моей молодости, я считаю столь же непоколебимым и священным, как считаю его таким же и теперь.
Ну ужас же? Полное бесстыдство!
Но это еще не все. В конце письма княгиней была сделана не менее вызывающая приписка:
Я свое желание о получении дара, мне сделанного, основываю не на юридических доказательствах, а на том нравственном долге, который обязывает исполнить волю Императора, моего Супруга, выраженную Им не только мне лично, но и повторенную в присутствии находящегося еще в живых лица.
Морганатическая супруга Александра II давит здесь на честь и достоинство императора (как покойного, так и правящего).
Типа, какой же ты царь, если не веришь словам венценосного деда, пересказанным тебе его вдовой, честной и порядочной женщиной?
Нужно отметить поразительную стойкость Николая II, который на все подобные выпады княгини Юрьевской отвечал (через министра Двора Фредерикса) в подчеркнуто вежливой форме и со всеми возможными аргументами.
Впрочем, на этом дело о 3 миллионах и закончилось.
Тем не менее впоследствии вдове Александра II все-таки дали несколько ссуд (не очень больших), но строго удерживали их из выплачиваемого ей годового пособия.
