Для тренировки пунктуации и правописания на занятиях русским выбрала несколько предложений из “Войны и мира”, вот одно из них:
“Как бы мы ни изменяли нашу точку зрения, как бы ни уясняли себе ту связь, в которой находится человек с внешним миром, или как бы ни доступна она нам казалась, как бы ни удлиняли или укорачивали период времени, как бы понятны или непостижимы ни были для нас причины, — мы никогда не можем себе представить ни полной свободы, ни полной необходимости.”
#Толстой #егэ #егэ2024 #культура #образование #философия #БугаёваНН #LiterMort
Философия в чистом виде, не правда ли? Свобода и необходимость — это инструментальные понятия философии как науки, с помощью которых она объясняет взаимоотношения человека с собой, с обществом, с жизнью, со вселенной, с Богом. Как у Достоевского человека находится между крестом и топором, так у Толстого — между свободой и необходимостью. Но подобно тому как метафизика не имеет чисто прикладного значения, в отличие от той же физики, так и свобода и необходимость в чистом виде существуют лишь в мире идеальных понятий, в мире идей, а в мире практическом человек действительно всегда находится где-то между ними, никогда вплотную не приближаясь ни к одному из полюсов.
Эти мысли, очевидные для мыслителей, к которым философы и философствующие то и дело причаливают, прибиваются, как к бивуаку, не столько сложны для 17-18-летних юнцов, сколько чужды им. Юнец нечасто мыслит себя как субъекта мыслительной деятельности, вот такая антиномия. Юнец — чаще объект, приложение к Ютьюбу, к новостному потоку, к аниматорам, к способам поразвлечься. Необходимость, капитализм и система властно хватают юнца за ручки и за ножки и бешено вращают им по жизни, из-за чего создаётся иллюзия, что он постоянно находится в движении и даже как будто имеет активную жизненную позицию. Напротив, бешено вращаемое между агрегаторами, табачными ларьками, кафешками, диваном, школой и парками развлечений юное тело, покорно принимая в себя скорость, за этим движением интеллектуально нисколько не успевает. Странная получается картина. Тело индивида носит-носит по жизни, оно залетает в бутики и вылетает обутым-одетым, его вносит во “Вкусно — и точка” и выносит начинённым бургерами, заносит в молодёжные компании и трёт там об других пользователей, как перчаточные куклы друг об друга. Как лермонтовский листок. Сколько это может продолжаться? Потом начнётся работа, офис, бизнес, семья... Бывших юнцов этак потрёт-потрёт друг об друга, об ипотеки, покупки, машины, бытовую технику, об деньги и кредиты... А потом вдруг отпустит и — бросит оземь. Это будет пенсия, время затишья. Хотя вряд ли. Вряд ли отпустит и после пенсии: вероятно, продолжит всё так же теребить рекламами, развлечениями, покупками; будет механически тыкать бывшего юнца в бок: купи, купи, купи... поешь, попей, поиграй...
Странная, марионеточная жизнь. Но эта гротескная жизнь, нарисованная мною, также находит объяснение следующей фразой Толстого:
«Куда бы ни направлялся корабль, струя, не руководя, не усиливая его движения, бурлит впереди его и будет издали представляться нам не только произвольно движущейся, но и руководящей движением корабля.»
Игриво бурлящий по Интернету и произвольно движущийся по жизни человек самому себе кажется руководителем собственной судьбы, но разве это так? Судьба в наименьшей степени зависит от игривого юнца, определяемая культурой семьи, в которой его угораздило родиться, талантом и умом учителей, которые подвернулись ему в школе, степенью преступности и развращённости компании, которой выпало разделять с ним досуг во дворе и Интернете. А где же сама “личность” среди всех этих факторов?
А почему обязательно в центре всего этого великолепия и броуновского движения должна быть личность? Разве личность не есть высшая форма развития индивидуума? Разве для качественного перерождения нашего юного индивидуума в статус личности не должен он побыть какое-то время субъектом мыслительной деятельности? Помыслить о личном и общественном, о морали и аморальности, о добре и зле, об истинном и мнимом, о целях и средствах их достижения, о красоте и уродстве, о допустимом и недопустимом, о чести и бесчестье и о себе как о том, кто придаёт всем этим понятиям лицо?
Увы, но между лопастями бешено вращающихся потребления и информации не втиснуть процесс размышления о свободе, необходимости и о себе. Просто некогда. Когда? Между 59-секундными роликами с Ютьюба не проходит и секунды. Доставка пиццы едет 15 минут — это ровно 15 роликов и начало шестнадцатого. Нет, не втиснуть.
Мне хочется написать, что следующая остановка затишья будет в гробу: красивом, заказанном через модное приложение; эргономичном гробу с вайфаем и дополнительной секцией для коворкинга... но это звучит так саркастично и даже цинично, что коробит меня. Нет, конечно нет. Это не может быть следующей передышкой. Конечно, должно быть что-то ещё.
Приятно думать, что на ЕГЭ по русскому языку, когда нашего юнца внесёт в аудиторию, а на стол к нему волна выплеснет вариант с текстом, он, начав читать и искать проблему и авторскую позицию, сам собой увлечётся и начнёт мыслить вслед за автором, а потом и дальше, дальше... Отнимет глаза от бумаг и обратит к окну, к деревьям, к горизонту, к облакам... Как всегда, между свободой и необходимостью: необходимостью анализировать, формулировать, фиксировать в бланке и свободой мыслить шире этой необходимости. Возможно, шире своей матерящейся семьи, своих забубённых друзей, своего табачного ларька, своего интернетного приложения. Зачем — это уже другой вопрос. Как и тот, доступно ли вообще мыслить (и творить) шире самого себя. Многие, не зная зачем, не предпринимают эти лишние усилия. Живут по закону экономии энергии. Как говорится, приходят на этот свет, чтоб скорей его покинуть. Или — наоборот, растянуться, размазаться тонким слоем по жизни. Но — не все. Некоторые живут, не экономя, живут неэргономично, стремясь к свободе, которая, возможно, так никогда и не будет достигнута. Живут так, как описано в стихотворении Эдны Сент-Винсент Миллей (в общем, жгут):
My candle burns at both ends;
It will not last the night;
But ah, my foes, and oh, my friends —
It gives a lovely light!
Я с двух сторон свечу зажгла.
Не встретить ей рассвет.
Но — ах! враги! и ох! друзья —
Какой чудесный свет!
Благодарю за прочтение!
Ещё интересные статьи на литературные темы: