В литературоведении эстетический аспект определения красоты относится чаще всего к проблематике и отражается в проблеме определения истинной и мнимой красоты и её влияния на человека.
#LiterMort #БугаёваНН #русскиепоэты #классикилитературы #русскиеписатели #ВойнаиМир #ЛевТолстой
Первый и очевидный пример: эпизод «Войны и мира» с ранением князя Андрея на Праценской горе при Аустерлицком сражении 20 ноября (2 декабря) 1805.
Толстой вводит символ неба — мирного и божественного, бесконечного, высокого, справедливого, доброго, вечного, далёкого: «Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются… Он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба — высокого неба, не ясного, но всё-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нём серыми облаками.»
Небо — пример признаваемой всем человечеством абсолютной красоты. В нём сливается воедино любовь к своей атмосфере, своей вселенной, своей земле, высшим силам. Небо — символ высокого и чистого, противопоставляемый низкому и грязному. Полёт к небу и свобода противопоставляются падению и гнёту.
Следующая статья, запланированная к публикации: Небо и другие «эстетические универсалии»: что ещё человечество «постановило» красотой абсолютной?
«Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, — подумал князь Андрей, — не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба…»
Толстой использует традиционный символ неба, противопоставляя его «бесконечность» мелочности войны. Символ неба позволяет прозаику построить ряд антитез (противопоставлений): прекрасное — уродливое, высокое — низкое, бесконечное — ограниченное, вечное — сиюминутное, спокойное — суетное, важное — пустое, мирное — враждебное, божественное — земное, справедливое — несправедливое, большое — маленькое, правдивое — лживое, истинное — мнимое, великое — ничтожное.
Так Толстой подготавливает почву для критики образа Наполеона: Лев Николаевич не был согласен с восхищением в адрес Бонапарта, которого тот, по его мнению, был попросту недостоин. Подняться «из грязи в князи», считал Толстой, ещё не достаточно, чтобы стать кумиром: мелочное, злобное и жадное существо, долезшее до пьедестала, опасно и недостойно уважения. И тарантула может доползти до высокой точки, но если протянуть к ней в восхищении руку, то она её ужалит, ибо не ведает ни благодарности, ни уважения к жизни.
«— Вот прекрасная смерть, — сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далёкое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон — его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нём облаками.»
А раньше мелочно тщеславен был и сам Андрей, но теперь переродился: «ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял».
Мелочность, мелкость — ведущая черта в Наполеоне, движимом жаждой славы и величия. Контраст величия и мелочности: истинное величие никогда не совьёт себе гнезда там, где уже угнездилась мелочность.
Небо — высокое, справедливое и доброе. Таково определение истинной красоты по Толстому. Красота высока, справедлива и добра, а отсутствие этих внутренних характеристик свидетельствует о мнимости красоты. Наполеон низок, то есть мелочно-эгоистичен, равнодушен к жизни и смерти — и потому никак не может достичь истинного величия.
В чём Наполеон видит красоту? В умирающем Андрее Николаевиче.
Наполеон считает, что князь уже мёртв. Зрелище распростёртого молодого, красивого и мёртвого мужчины эстетически привлекательно для бесчувственного Бонапарта. Это «прекрасная смерть». Безнравственное определение красоты, по мнению Толстого. Смерть молодого и полного сил мужчины не «прекрасна» — она уродлива и печальна, трагична и несправедлива. Нет красоты в этом горе и несправедливости.
Но для Наполеона красота — понятие внешнее. Для него красиво тело, лицо, фигура, сочетание линий. Красота в глазах Бонапарта не зависима от жизни или смерти, радости или страдания. Смерть и боль для него вообще ни на что не влияют. Например, красиво лицо живого Болконского. Но и лицо мёртвого тоже ничем не хуже. Толстой намекает, что Наполеон обесценивает жизнь.
С таким же успехом конкурс красоты Наполеон мог бы проводить среди мёртвых конкурсанток: а какая разница? Мёртвые, живые… Сравниваются же их лица и тела, жизнь же мало чем прекраснее смерти…
Подборка следующих тем для публикаций:
А как Куприн определил «триаду истины» и что в неё входит помимо красоты?
Лермонтов: почему одних усов недостаточно?
Ещё подборка статей для следующих публикаций по «Войне и миру» Толстого:
Какую роль сыграла Элен в соблазнении Наташи Анатолем?
Почему Наташа предпочла умному Андрею идиота Анатоля?
Что за птица Анатоль Курагин? Утка?
