Взяли Маню в магазин работать. Долго она пороги обивала; городок невелик, работу нелегко найти. Ни профессии, ни образования. Родители не больно о Мане пеклись. Да и сама она не больно хотела проводить время за книжками.
Но припекло - нужны деньги. Пошла искать работу.
И хозяйка маленького молочного магазина сжалилась и Маню взяла. Ещё работали охранник и уборщица. И вторая продавщица, тётя Вера.
А хозяйку звали Татьяна Николаевна. Пожилая полная женщина, сердобольная такая. Стала она Маню жалеть. Дарить ей хорошие вещи и облегчать работу. И угощать пирогами - в магазине все вместе чай с пирогами пили.
Стала Татьяна Николаевна Маню, значит, жалеть.
А Маня стала у неё воровать.
Потому что доверие иных людей раскрывает. Не портит. Они и так испорчены. А создает питательную среду для всего нехорошего. Для слабости и низости, которые расцветают в питательной среде доверия…
Маня сначала понемножку воровала. А потом вошла во вкус. И посмеивалась она в душе над простодушием хозяйки. Вот глупая старуха! Грех у такой не взять. От многого немножко - не воровство, а дележка.
А подумают пускай на тетю Веру или на охранника Алика. Или на уборщицу Маринку. С них не убудет.
Маня пришла на работу, а Татьяна Николаевна смотрит на неё и плачет. Слезы текут по полным щекам, утирает их ладошкой. И смотрит на Маню с такой печалью, как будто умерла Маня в расцвете молодых лет. Или заболела неизлечимо.
И говорит Татьяна Николаевна: «Зачем же ты, Маня, все испортила? Ведь так все хорошо было. Так хорошо мы вместе уживались и работали. Такие хорошие отношения были. Мне не денег жаль и не сырков глазированных, не сметаны. Мне так жалко, что все было так хорошо. А стало плохо. И как теперь жить вместе? Как работать? Вот этого мне жаль - нашей хорошей жизни!»…
И плачет. А Маня врёт, конечно. Мол, я ничего не брала! И доказательств нет! Глаза широко раскрыла и врёт, не краснеет. Хотя на видеокамере все видно. Видеокамеру поставили, вот оно что!
Маня истерику закатила и ушла подобру-поздорову.
Пришла в свой скудный страшный домик. А там темно и холодно. И никому она не нужна. Есть, конечно, хорошие вещи: помада и ботинки, на сворованное купленные. Есть сырки в старом холодильнике. Много! А больше ничего нет. И идти некуда.
Маня съела ворованный сырок и заплакала. Она поняла. Самое главное, что было хорошего - это что ее любили. Хорошие отношения. Вот что было главное хорошее. Было место, где ей улыбались сердечно. Чай с ней пили. Расспрашивали. Помогали. А теперь нет такого места. И нет людей, которым она нужна. Вот это она сама у себя украла. Самое главное, что было. Самое хорошее.
Вот это крадет сам у себя такой «домашний вор». Хорошие отношения. Дороже которых нет ничего. Свое счастье крадет такой вор. Свое убежище и пристанище. У себя же и крадет самое ценное, что только есть в жизни.
И можно пойти, отдать то, что осталось, попросить прощения. И простят! Не будут наказывать. Может, даже чаем угостят. Поговорят по-хорошему.
Но обратно не возьмут. Потому что украдено и разрушено доверие. Нет больше дома, в котором можно вместе жить. И надо искать новый дом. Ехать туда, где тебя не знают. Начинать сызнова свою жизнь. Ещё есть шанс.
Его всегда дают. Главное - удержаться и не своровать у самого себя свое счастье…
Анна Кирьянова
