– Ну кто так датчики прикручивает?! Открутить ведь невозможно!!! Опять, что ли, Петровича звать?!
Белобрысая распыляется всё больше. За Петровичем, однако, идти не торопится. Понятно, сейчас будет проверка на вшивость.
– Вот кто прикрутил, тот пусть и откручивает!!!
Втягиваю голову в плечи, закусываю от досады губу (сами же учили: прикручивай плотнее, чтобы воздух не подсасывало!), задерживаю м̶а̶т̶ю̶к̶и̶ дыхание и иду откручивать.
Датчик откручивается без проблем (отдыхай, Петрович), белобрысая слегка оторопевает.
– Ты к нам из кузницы, что ли, пришла? Или из плавильного цеха?
– Из поликлиники.
– Ну тогда, значит, штангу по утрам тягаешь.
Белобрысая уже откровенно потешается.
Да нет, доброжелательная ты моя, штанги у меня нет. Зато есть славное деревенское детство: три огорода по 40 соток и две коровы. Так что, извини, я всё прикручиваю намертво. Врукопашную со мной тоже лучше не вступать.
Я уже неделю работаю в "искусственной почке". Точнее, у отделения другое, длиннющее название: филиал центра и чего-то там ещё. Фиг запомнишь, да никто и не запоминает. Почка и точка.
По ночам продолжаю махать шваброй в травме. Заведующий как-то застукал меня за этим высококвалифицированным занятием. "Везде успеваешь", – и ретировался с приятелем.
Коллектив не сказать чтобы очень радушный, но я и этому рада. Обрадуешься тут, если полгода санитаркой проработала. С красным дипломом фельдшера в кармане. Неисповедимы пути, как говорится.
- Сегодня идëшь к Захаровне в донорскую. Не вопрос. Иду. Неприветливая тётенька с буйным перманентом на голове гремит чашками Петри.
– А вас как зовут?
– Захаровна.
– А по имени?
– Так-то Раиса. Но, вообще-то, Захаровна.
Петрович. Захаровна. Имён я, похоже, ещё долго не узнаю. Да и если узнаю, вряд ли они мне сильно пригодятся.
С Петровичем, кстати, история один в один была. "Аппарат встал, сбегай за Петровичем". За кем сбегать, куда сбегать?..
В отделении была своя донорская – помещение для хранения компонентов крови. Эритропоэтинов в то время было мало, внутривенного железа тоже, и на всех их не хватало. А нефрогенная анемия у каждого второго диализного пациента. Вот и лилась кровь рекой.
Бегать пришлось целый день, гоняла Захаровна нещадно. Определение группы, резуса, совместимости. Размораживание плазмы. Откручивание дикого количества пробирок в допотопной центрифуге (трясëтся она, как припадочная, всё время боюсь, что улетит с хлипкой табуретки и разобьётся вдребезги). 23 пакета прокапанной крови и плазмы.
– Хороший сегодня день! Работы почти что не было!
Чтааааааа????!!!!! Хороший день??? А в плохие дни придётся по 50 пакетов капать?
Захаровна подмигивает и загадочно улыбается. Похоже, не пятьдесят, а все сто.
Коллектив в "почке" сработанный, новичков нет и никому не хотелось. Я здесь как пятое колесо в телеге. Старшая принимала, скрипя зубами: главная заставила. Прилетает мне регулярно и обильно. Утешает одно – в основном по делу. Самый первый "прилёт" за халат с короткими рукавами. Справедливо: гепатит В не редкость в отделениях гемодиализа, и как-нибудь я подробно расскажу почему.
Да и за многое другое прилетало, в частности, за неаккуратное заполнение журналов. Штуки три точно набело переписала.
Но всё же именно эту старшую, этот коллектив, это отделение я и через 20 лет вспоминаю с теплотой и нежностью. На эту работу я ходила как на праздник. Тяжеленные больные, всё время норовящие покинуть бренный мир. Большой объём новой информации, втыки и люли от старшей, подтрунивания от пациентов и коллег. Скудное оснащение (одна пара перчаток на дежурство – моешь, снимаешь, талькуешь и снова надеваешь, гепарин и лейкопластырь приносят сами обкалываемые и заклеиваемые, и шприцы тоже иногда приходится им приносить), вечно ломающаяся аппаратура, дежурный врач, одновременно дежурящий на два отделения, маленькая зарплата...
Несмотря ни на что, это МОЁ ЛЮБИМОЕ ОТДЕЛЕНИЕ. Моё РОДНОЕ отделение. И так будет всегда.
Пы. Сы. С Захаровной мы до сих пор на связи. И да, спустя 6 лет я стала её старшей. Но это уже совсем другая история. Как-нибудь расскажу.
А сейчас попробую объяснить, чем же "почка" была хороша для меня, вчерашнего выпускника медколледжа.
Чëткая структура работы. Всё и всегда в одно и то же время, по одному и тому же алгоритму, в одной и той же последовательности.
7.00 Техник включает все аппараты и запускает тест. Одновременно начинают работать сëстры – готовят флаконы с физом, шприцы с гепарином, разносят их по аппаратам.
7.10 Сëстры собирают контур.
7.20 На аппаратах завершается тест. Сëстры заправляют контур физом. Пациенты, взвесившись, укладываются на кресла. Или кровати. Уж кому как повезло.
7.30 Начинается подключение.
7.45 Подключение закончено. АД измерено, в журнал записано.
8.00 Стационар и бригадиры идут на планёрку с врачами, старшей и заведующим.
И так каждую смену. Шесть дней в неделю, 313 дней в году. Чёткий график: понедельник-среда-пятница, на следующей неделе – вторник-четверг-суббота. Жизнь свою можно распланировать лет на пять вперёд.
Бригада – одна и та же, слаженная, работающая, как единый механизм, где каждый винтик чётко знает своё дело. Бригадир – один и тот же, годами бессменный.
Идеальная формула работы.
Конечно, можно сказать, что в отделениях амбулаторного диализа осуществить эту формулу несложно: однотипная работа, одни и те же пациенты.
Вот только и в стационаре наша старшая выстроила такую же схему: чёткий график "ночь через две", чёткая последовательность выполняемых действий. Разумеется, в стационаре было куда как больше сюрпризов, неожиданностей и внештатных ситуаций. Но чёткая структура работы имела место.
Подвожу итог. Уважаемые старшие медсëстры. Хотите крепкий, слаженно работающий, а главное, постоянный коллектив? Создайте чёткие рабочие процессы и предсказуемый график. И тогда сëстры от вас будут сбегать только в декретный отпуск 🤗
