1. Забор
Вильнюс, весна 1973 года.
В просторном кабинете второго этажа штаба соединения, за огромным письменным столом, восседал хмурый полковник бездумно разглядывая замечательный чернильный прибор из натуральной яшмы. Изящное изделие, выполненное в виде скульптурной группы, изображало собой в миниатюре «Укрощение коней» на Аничковом мосту в Ленинграде. Как и в оригинале, четыре скульптурные композиции наглядно повествовали о различных стадиях борьбы коня с укротителем – от яростного сопротивления, до постепенного подчинения. Нечто подобное наблюдалось у комдива Шутова и в действительности. Только вместо коня Виктор Иванович пытался укротить штаны с лампасами, каракулевую папаху красного верха с жёлтым перекрестием, погоны в ёлочку и вышитые звёзды на них.
Два года назад, в свои 36 лет, полковник был самым молодым комдивом в сухопутных войсках страны. И всё благодаря поддержке маминого брата, генерал-полковника, заместителя Главнокомандующего этими самими сухопутными войсками. Но дядю Мишу «ушли» в запас, поддержка тоже ушла в небытие. А покидая свой пост тот проинформировал, что сейчас сможет помочь только с поступлением в академию ГШ(Генерального штаба), мол остались там крепкие связи. То есть завоёвывать лампасы придётся самому, и кое-что в этом направлении Шутов уже сделал.
Как известно, для карьерного роста в армии, да и не только в ней, нужно показать начальству себя с выгодной стороны, да ещё и твоё воинское формирование должно быть на высоте, или хотя бы чуть лучше других. Но самое главное, не навязчиво, умело, преподнести свои достоинства командующему войсками Приб.ВО генерал-полковнику Майорову, а уж начальнику Управления кадров генерал-майору Кострову, стать если не другом, то очень удобным знакомым, а ещё лучше удобным и полезным.
По своим каналам Шутов выяснил, что окружной кадровик заядлый охотник. Поэтому дяде Мише, в угоду любимому племяннику, пришлось расстаться со своей гордостью – охотничьим ружьём Зауэр 16х70 «три кольца». Раритет был уже вручён счастливцу под благовидным предлогом – Дня рождения, на которое полковник приглашен не был. Но накануне, будучи в штабе округа, зашёл к генералу, засвидетельствовать своё почтение, да не с пустыми руками. Костров был очень польщён таким подарком, а когда рассмотрел дату изготовления ружья – 1949 год, вообще рассыпался в благодарностях. К тому же кадровик оказался очень понятливым и в последующей 15-ти минутной беседе поведал, что командующий весьма уважает заботу начальников любого ранга о содержании и сохранности войскового имущества и техники, особенно боевой. Также генерал рассказал, что у командующего в друзьях начальник тыла округа генерал-лейтенант Скользкий, который в свою очередь трепетно относится к хранению и учёту НЗ(неприкосновенного запаса) по продовольствию и обмундированию.
Приоритеты в служебных интересах высоких генералов легко объяснялись. Округ внутренний и от ближайшего вероятного противника его прикрывают две группы войск: Северная и Западная. Посему все соединения кадрированные, то есть численность личного состава где-то одна седьмая от штатной. А техники и вооружения порой на два штата, но всё это на 90% находятся на консервации. В парках частей «живых» только по два тягача: колёсный и гусеничный, остальная техника со снятыми аккумуляторами и залитым в цилиндры двигателей маслом. Учебно-боевые тревоги заканчиваются выгоном техники из ангаров, да и то на ту же одну седьмую от наличия. Скажем, в танковой роте ТП(танкового полка) из десяти боевых машин заводятся и выезжают из боксов только две, на остальных не хватает людей. А уж о дальнейшем и говорить не приходится: к району рассредоточения и комплектации приписным личным составом никто никогда не добирался за все пять лет существования дивизии. Так же за это время ни одна часть, даже в учебном порядке, не развёртывалась до штатов военного времени.
Полковник нахмурил брови и тяжело вздохнул: получается по его фамилии – не дивизия, а шутейные войска. Тем не менее и на этом потешном соединении генерала получать надо. Шутов потянулся к кнопке вызова адъютанта. А через пятнадцать минут в его кабинете уже находились зампотех полковник Мироненко и начальник бронетанковой службы полковник Однорог.
- Я не буду, товарищи, вам рассказывать об основных задачах нашей дивизии в мирное время, – начал комдив издалека, - только напомню, что через месяц к нам начнут прибывать новые танки Т-62, взамен наших Т-55. Готовы ли мы к их приёму?
- Так точно готовы, - оживился Однорог, - наши срочники в УТД(учебной танковой дивизии) обучались именно на Т-62.
- Не разделяю вашего оптимизма, - посуровел комдив, - и всё же напомню нашу основную обязанность: сохранность боевой техники. А у вас сейчас танки стоят открыто, под солнцем и дождём. Новые, поступающие, оснащены защитой от нейтронного оружия, гладкоствольной 115 мм пушкой и т.д. Поэтому необходимо немедленно начать строительство боксов для всех прибывающих новых танков.
- Товарищ полковник, - робко вставил Мироненко, - а проект, строй материалы, механизмы, комплектация. К тому же на кирпич и панели перекрытия нужны фонды, а у нас их нет.
- У вас есть основное – мой приказ. А с фондами пошевелите своих окружных коллег, пусть тоже знают, что у нас перевооружение, задача серьёзная.
Проводя взглядом уходящих замов, комдив задумался. Первый шаг, можно сказать выстрел, к вышитым звёздам сделан - это кадровик Костров, и надо признать шаг удачный. Со вторым тоже осечка исключена, даже если боксы к прибытию новой техники готовы не будут, всё равно в округе будут знать, что работы ведутся, а это не может не понравиться командующему. Сейчас ещё надо, чтобы в ближайшем будущем не было в дивизии значимых ЧП: группового дезертирства и несчастных случаев, особенно на учениях, тем более со смертельным исходом. Кстати, через неделю КШУ(командно-штабные учения) на Добровольском полигоне, где его Вильнюсская дивизия будет «воевать» против Клайпедской ДБО(дивизии береговой обороны). Воевать в основном штабами и бесконечной хаотичной ездой штабных машин по огромному полигону. Вот тут обязательно надо «победить», так как в Литве всего две сухопутных дивизии, лучшая из них награждается переходящим Красным знаменем Лит.ССР. А это ещё один шаг к лампасам.
* * *
Ближе к восьми вечера, лейтенант Александр Тонков, после самого тяжёлого из караулов - по Комендатуре и гарнизонной гауптвахте, с вожделением добирался до своей койки в офицерской общаге, почему-то гордо именуемой гостиницей. В комнате он только успел снять фуражку, как появился посыльный и проинформировал, что его вызывает комбат.
В кабинете командира ОИСБ(отдельного инженерно-сапёрного батальона) подполковника Черноусова ещё находился НШ(начальник штаба) майор Максимов. В помещении ощутимо пахло мускатным орехом и чем-то ещё очень знакомым. А когда лейтенант заприметил у ножки письменного стола пустую бутылку из-под водки, то понял источник второго запаха. Лица обоих начальников выражали рассеянную дежурную сосредоточенность с позывами строгости.
- Слушай сюда внимательно, лейтенант, - первым подал голос комбат, - завтра к нам в гарнизон прилетает генерал армии из Москвы. Поэтому от комдива поступило указание покрасить снаружи кирпичный забор от КПП до авторемонтного завода. Боевая задача ясна?
- Товарищ подполковник! У меня же люди после труднейшего караула, тридцать часов на ногах без сна и отдыха. Да и где инструменты и краску взять, чтобы покрасить забор более трёхсот метров погонных? Это же на всю ночь удовольствие!
- А ты не забыл, что на плечах носишь? – аж взвился уже начштаба. - Знаешь, что нужно офицеру для выполнения приказа?
- Знаю, нужно только одно: сам приказ.
- Молодец! – успокоился Максимов. - Ступай с богом, выполняй. Выполнишь, доложишь дежурному по части и отдыхай тогда. Да, ещё помни, что через полгода тебя на старлея подаём.
Выйдя на строевой плац, Тонков подставил лицо свежему весеннему ветру. Ветерок освежал, но ясности не добавлял, как выполнить задачу. Брала своё усталость, даже появились крамольные мысли: а не забить ли на всё это большой болт – завалиться спать, а утром получить записку об арестовании и еще трое суток вольготно отдохнуть на губе. Но что-то такое внутри сидело, что не давало совсем расслабиться. Наоборот, надо максимально сосредоточиться, тогда мысли пойдут в нужном направлении. Так, что мы имеем: мы не имеем ничего. А что нужно? Краскопульт, лучше два, ёмкость-пульверизатор, известь и вода. У кого всё это есть? В РВБ(ремонтно-восстановительном батальоне). Значит двигаем туда, к дежурному, предварительно вооружившись блоком болгарских сигарет «Варна».
Подкуп дежурного по РВБ старлея Вовки Будрина, соседа по общаге, прошёл гладенько, как и предполагалось. Даже взяточник удивился и смутился такому количеству сигарет за пустяшную услугу. Поэтому пошёл навстречу и посоветовал, где разжиться «любимым» личным составом для выполнения задачи.
- Слышь, Санёк, а ты обратись в Школу поваров, которая соседствует с вашим сапёрным батальоном. Там две сотни бойцов кавказско-среднеазиатской, короче «тёмной» национальности. Некоторые из них склонны к нарушению дисциплины, а наряды на работы проштрафившиеся отрабатывают в аккурат после отбоя. Для облегчения разговора с дежурным прапором Школы, забирай половину блока своих сигарет. Да, кстати, для транспортировки моего покрасочного инвентаря выделяю тебе бонус – двухколёсную тележку. К утру, до развода, всё должен вернуть.
От такого обнадёживающего поворота событий Саша воодушевился, но решил ещё подстраховаться. Зашёл в свой батальон и обратился к дежурному, старлею Иванову.
- Шлышь, Гена, выручай. Поставили мне невыполнимую задачу, но выполнить её надо.
- Да вкурсе я, Шурик, насчёт твоей задачи, Максимов звонил и приказал содействовать. Чем пособить то?
- Позвони дежурному прапору Школы поваров. Только сам представься не дежурным, а для солидности, ЗНШ(заместителем начальника штаба) нашего батальона, обрисуй ситуацию, особо подчеркни, что приказ покраски забора сверху – из штаба дивизии. Пусть выделит на всю ночь пять штрафников потолковей. Да намекни, что от меня сувенир для него отдельно.
- Так я же не ЗНШ, а только ПНШ(помощник начальника штаба). Да и почему тебе своих бойцов не задействовать? К тому же Школа поваров не в составе дивизии, а окружная.
- Гена, не мытарь душу. Ты же знаешь, мои только что после караула, еле живые. Может тогда с других рот нашего батальона наскрести бойцов?
- Только не сегодня, так как намечается тревога. Кто будет технику из боксов выгонять? Ладно, звоню соседям. Какой говоришь там у тебя сувенир для их дежурного?
Час с небольшим спустя, растворённая и профильтрованная известь ровным слоем ложилась на старый кирпичный забор. Пять тёмных солдатиков в рабочих хебчиках деловито хлопотали вокруг покрасочного оборудования. Они были до слёз проинструктированы, что работа закончится только с последним покрашенным метром забора, поэтому старались вовсю. Метрах в десяти от них, опёршись на ствол липы спиной, стоял Тонков и лениво покуривал. Курил не из желания, а по нужде, так как очень хотелось сползти по дереву на траву и забыться сладким сном до завтрашнего обеда. Периодически пытались слипаться глаза и подгибались расслабленные колени. Приходилось хлопать себя по ушам и энергично крутить головой. Заснуть никак нельзя, тем более на виду у временных подчинённых, да и тревоги надо дождаться, а там мабуть будет полегче.
О датах «тайно» намечаемых учебных тревог, заранее знал весь личный состав соединения включая официанток офицерской столовой и даже кухонной кошки Мурки. А уж время тревоги всегда консервативно и традиционно – два часа ночи. По сигналу-отмашке оперативного дежурного, личный состав всех частей вскакивал как ошпаренный и бросался к окнам казармы опускать чёрные ролеты светомаскировки. Потом одевание и экипировка включая вещмешок, скатку и противогаз. Далее получение личного оружия и, поротно резвой трусцой в парки. Там получение аккумуляторов, установка на технику, заводка оной и выгон из боксов на десять метров. В каждом парке от штаба дивизии офицер-посредник с секундомером. На этом «война» заканчивалась. Утром, после развода, командиры частей с начальниками штабов и замполитами присутствовали в клубе на «разборе полётов» проводимым самим комдивом. А проще говоря получали свою порцию звиздюлей.
Часовая стрелка неумолимо приближалась к двум часам ночи, а вот и два. За забором вот-вот должна начаться суматоха: топот кирзовых сапог, клацанье оружия, подбадривающие команды ... но ничего не происходило ... тишина. От этого Тонкову стало тревожно, сонливость улетучилась, появилась неопределённость сродни невесомости. Наконец в голове просветлело и появилась логичная мысль: прилетающий генерал армии спугнул дивизионную тревогу.
К шести часам утра забор был покрашен, правда тёмные солдатики уже ползали как осенние мухи. Тем не менее лейтенант последний раз осмотрев дело рук их, заставил устранить огрехи. Затем выстроил в шеренгу и поблагодарил от лица командования за службу. После чего назначил двоих вымыть покрасочное оборудование до блеска, включая тележку, и сдать дежурному по РВБ.
С лёгким сердцем и хорошим настроением заходил Тонков в дежурку своего батальона. С Геной выкурили по сигарете и Саша направился в свою общагу. В комнате хватило сил только снять ремень и сапоги, голову как магнитом притянуло к подушке, часы показывали 7.00, сознание провалилось в кромешный мрак.
- Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант! – кто-то настойчиво теребил Сашу за плечо. – Вас комбат вызывает!
Тонков удивлённо захлопав глазами признал посыльного и машинально глянул на часы. Стрелки упрямо показывали 8.15. Через десять минут лейтенант заходил в кабинет комбата.
- Ты чего себе позволяешь, лейтенант! – сверкал очами подполковник. – Не являешься на развод! А у тебя же личный состав без присмотра и не озадачен! Кто будет организовывать переход техники на летнюю консервацию?
- Так мне же начальник штаба разрешил после забора отдыхать!
- За забор, конечно спасибо, молодец, и благодарность ... э-э-э ... устная в придачу. Но нач.штаба тебя от прямых обязанностей не освобождал. Поэтому выговор тебе ... э-э-э ... тоже устный. Да, кстати, генерал армии как оказалось не к нам летел, а в Ригу, над нами только пролетал. Так, скажем прямо, осечка получилась. Чего молчишь, лейтенант?
- Думаю, чья осечка ... по логике комдива, а крайний оказался я.
- Ты чё несёшь, литёха, комдивы не ошибаются! Шёл бы ты от греха подальше.
- Есть благодарность! Есть выговор! Товарищ подполковник.
Лихо развернувшись Тонков уныло поплёлся в парк озадачивать «любимый» личный состав.
2. Учения
Два дня спустя, после развода, в кабинете комбата находились четыре офицера и один прапорщик. По указанию хозяина кабинета докладывал НШ майор Максимов.
- Товарищи офицеры! Нашему батальону, через четыре дня, тоже придётся частично участвовать в КШУ на Добровольском полигоне. На ученья командируются: старший лейтенант Иванов – офицером связи при нач.ПО(начальнике политотдела), с ним трое бойцов для охраны и развёртывания передвижной Ленинской комнаты. Лейтенант Тонков – начальник группы оборудования КНП(командно-наблюдательного пункта) командира дивизии, с ним машина ГАЗ-66 с личным составом в количестве 16-ти человек и ЗИЛ-131 со строй материалами, комплектацией, инструментами и палатками. Далее, прапорщик Черничкин, как инструктор-водолаз для обеспечения подводного вождения танков. С ним ПРС-В(передвижная рекомпрессионная станция водолазная), плавающий транспортёр К-61 и четыре бойца: два механика-водителя и два водолаза. Общее руководство личным составом батальона на ученьях обеспечивает командир ОИСБ подполковник Черноусов. Вопросы есть? Вопросов нет. Приступайте к подготовке КШУ.
Покинув кабинет и выйдя на крыльцо, Тонков и Иванов закурили.
- Слышь, Гена, ты как штабист объясни мне, - полюбопытствовал лейтенант, - что будет делать наш комбат на ученьях? Мы же все, и ты и я, и Черничкин будем в разных местах, да и команды будем получать не от него. Я из штаба дивизии, ты от нач.ПО, прапор скорее всего от НИСа(начальника инженерной службы) дивизии. Зачем тогда наш подполковник там.
- Помогу, Шурик, направить твою мысль в нужное русло. Что общего между начальником МСБ(медсанбата) и нашим комбатом, особенно на ученьях?
- Ну, наверное, должности одинаковые – подполковничьи?
- Узко мыслишь, лейтенант, да и не глубоко. Общее – наличие у того и другого чистейшего спирта! У нач.МСБ, понятно откуда, а у нашего командира от Черничкина - для обслуживания водолазного снаряжения. Причём прапору, в лучшем случае достаётся 1/5 часть от норматива. Поэтому наш и медик объединяют свои усилия в потреблении огненной воды, чтобы не пить в одиночестве. Посему для них КШУ – праздник души: нет жён поблизости, да и начальство где-то далеко на просторах полигона. Короче, всю неделю квасят они знатно.
Оба офицера попыхивая сигаретами задумались о сомнительной справедливости в этой жизни, особенно в войсках.
- Слых, Шурик, не о том у тебя голова болит, лучше о себе подумай. Видать первый раз на оборудовании КНП комдива на учениях? А я тебя обрадую, в кавычках. Весь день ты колесишь по полигону, к вечеру получаешь координаты и направление КНП. Всю ночь ты копаешь, оборудуешь и маскируешь объект. Утром получаешь приказ всё свернуть, разобрать, так как обстановка изменилась и комдив не осчастливит своим визитом. Опять весь день на колёсах, а к ночи новые координаты и направление. Итак все семь дней один в один. К концу недели ты со своими хлопцами будешь похож на привидения, а случай с караулом и забором тебе тогда покажутся райскими кущами.
Через четыре дня предсказания Гены полностью подтвердились: дневные марши на колёсах, ночные работы до рассвета, утренние команды «отставить» и «разобрать». У бойцов появилась апатия и безразличие, а единственное желание – спать. Спать сидя, стоя, с лопатой в руках и даже с открытыми глазами. На пятую ночь у Тонкова появилась даже крамольная мысль: не поставить ли вместо КНП палатку, натаскать на землю хвойных веток и завалиться всем спать, всё равно утром будет команда «отставить». Но тут ожила рация и голосом дежурного по полевому штабу сообщила, что вероятность прибытия комдива 90%.
Лейтенант выстроил в две шеренги 16 привидений и произнёс проникновенную речь о воинском долге, о присяге, о героизме их отцов и дедов, а в конце добавил, что нынешний труд будет не напрасен. Привидения строй не нарушали, но стояли с поникшими головами, у некоторых глаза были закрыты. Страстный призыв с равным успехом мог быть обращён и к кирпичной стене, которую недавно красил Тонков. Надо было что-то делать, причём срочно. Иначе они сейчас опадут как осенние листья и тогда никаким ветром их от земли не оторвать. Лейтенант присмотрелся к строю - осмысленное выражение глаз было только у одного.
- Сержант Войтенко, ко мне! Остальным привал на один час, разойдись!
Сомнамбулы нестройной толпой потянулись к ГАЗ-66, как курицы на ночной насест. В кузове, под защитой тента, укладывались прямо на пол, где подушками служили локти и кулаки. А в это время Тонков озадачивал сержанта. Через час, к подъёму личного состава был готов пятилитровый термос горячего крепчайшего чифиря. Почти каждого приходилось будить индивидуально и силком вливать по 300 граммов живительной влаги.
Психостимулирующий напиток надежды лейтенанта оправдал полностью. К рассвету КНП был окончательно оборудован и замаскирован. Лейтенант отошёл метров на сто в сторону предполагаемого противника и осмотрел сооружение. На фоне лесисто-равнинной природы маскировочная сеть выделялась своим искусственным оттенком, как бельмо на глазу. Тонков приказал густо обсыпать сеть прошлогодними листьями, а все подходы не заслоняющие обзор «обсадить» срубленными молодыми ёлочками из ближайшего леска. Получилось замечательно, ни с какой стороны не было видно, что это военный объект. Осмотрев дело смекалки своей, довольный лейтенант приказал двоим бойцам остаться на КНП, для охраны. Остальным погрузиться в машины, отъехать в тот же лес, замаскироваться и отдыхать до появления высокого начальства. Сам литёха полусидя-полулёжа пристроившись в кабине ЗИЛа, слабым голосом доложил дежурному по штабу о готовности объекта, вывел рацию в режим ожидания и ... тут же сон скосил его как наркоз.
Сладостному пребыванию в гостях у Морфея постоянно что-то мешало. То издали доносилось переливающееся рычание хищных динозавров, то огромная муха летала над головой и бесконечно зудела ... наконец муха превратилась в огромную осу и норовила его укусить. Тонков пытался энергично отмахиваться полевой фуражкой, пока рука не ударилась о что-то твёрдое, что заставило его открыть глаза. Солнце давно перевалило зенит, неистовствовал зуммер рации, ударенная рука машинально включила «приём».
- Ты, что, лейтенант, совсем офигел, или забил хрен на службу! – надрывалась трубка голосом дежурного по штабу. – Командир дивизии со свитой и посредником из округа на трёх бронированных КШМ(командно-штабных машинах) полчаса колесили вокруг места расположения твоего КНП, но ничего не обнаружили. Ты что, координаты перепутал?
- Никак нет, товарищ майор! КНП оборудован и находится точно согласно указанных координат и привязки на местности.
- Не крути мне помидоры, лейтенант, десять старших офицеров на трёх машинах не слепые котята. Но, самое главное, как наша дивизия выглядит перед посредником и руководителем учений: командир соединения не нашёл свой КНП! И если за счёт этого ляпа мы проиграем КШУ «синим» клайпедчанам – не сносить тебе головы, готовься!
У Тонкова сон выветрился совершенно, и стало ясно, что рычание хищных динозавров - это звук моторов машин КШМ, а оса с мухой – это зуммер рации.
* * *
В жиденьком смешанном лесу, под охраной отделения комендантской роты, развернула все свои крыла ШМПО(штабная машина переменного объёма), именуемая чаще «штабной бабочкой», а иногда даже презрительно «раскладушкой». Посередине помещения, с выражением лица Горгоны Медузы, сидел полковник Шутов и тупо таращился на карту. Ну как можно было не найти КНП? Это же позор на всю дивизию, и прежде всего на голову комдива! Такая страшная осечка, если не роковая, на пути к лампасам. Позора добавляло ещё и то, что посланные позже в этот район разведчики всё-таки обнаружили на месте оборудованный КНП и замученный до нельзя полувзвод сапёров во главе с лейтенантом. Как его мать фамилия ... Тонков, кажется. А умудрённое полевым опытом командование дивизии объект не нашло ... какой прокол, какая осечка! Осталось только проиграть клайпедчанам войнушку, а это по всему и грядёт.
В это время послышались шаги и топот сапог по приставной лестнице автоплатформы. Дверь отворилась и показалась упитанная фигура в полевой форме. Так и есть, нач.штаба полковник Федотов с какой-то вестью, навряд ли хорошей.
- Чем порадуешь, Семёныч? – с кислой миной спросил комдив.
- Постараюсь, товарищ полковник! – лицо штабиста расплылось в довольной улыбке, - разрешите всё по порядку.
- Валяй, только желаемое не выставляй за действительное, итак тошно.
- Так точно. Согласно легенде учений, ракетные дивизионы – наш и противника, каждый силами одного огневого взвода должны после марша провести учебные стрельбы, с позиций указанных их штабами. Наш дивизион отстрелялся на слабую троечку, а огневой взвод противника произвёл неправильную привязку на местности и вёл огонь с позиции, удалённой на два километра от указанной. То есть стрельбы их дивизиону не зачтены! А так как любая сухопутная дивизия не может получить оценку выше, чем её ракетный дивизион, то Клайпедская ДБО получает неуд! То есть победа за нами.
- Правильно, полковник ! – сразу взбодрился Шутов, - основная огневая мощь сухопутной дивизии – её ракетный дивизион оснащённый ядерными боеголовками. Залп одного взвода дивизиона, это четыре Хиросимы. И тут уже наш ляп с КНП, это детский лепет на фоне их провала. Так что пальма первенства, то есть переходящее Красное знамя Лит.ССР у нас! Посему, готовь списки на поощрение офицеров участников КШУ ... только это, лейтенанта Тонкова не включай, не нравится он мне как-то.
3. Склады
Вильнюс, осень 1973 года.
Начальник штаба ОИСБ майор Максимов вознамерился уже было уходить со службы домой, как взгляд зацепился за одну бумагу на столе: «График дежурств», на следующий месяц. Пробежав глазами список, майор поморщился и вызвал из соседнего кабинета своего помощника, старшего лейтенанта Иванова.
- Ты что это, Гена, офицерскую дедовщину разводишь? Почему у тебя Шурик ... м-м-м ... то есть лейтенант Тонков из караулов не вылезает, да и караулы ты ему всё серьёзные подкладываешь: 1-й дивизионный по охране боеприпасов; гарнизонный по губе и камендатуре и т.д. А себя в патруль или дежурным по части. Ась?
- Так, товарищ майор, Шурик ... то есть Тонков, единственный холостяк у нас в батальоне остался. Лейтенант Тымчишин и тот в позапрошлом месяце женился. Кроме того Шурику, то есть Тонкову надо зарабатывать на третью звёздочку, мы же на прошлой неделе на него представление в округ выслали.
- Брось, Гена, не пыли, - сдвинул брови майор, - график переделать. Тонкова разрешаю поставить в караул только один раз за месяц, да и то полегче подбери, скажем в 3-й, где дивизионный НЗ по продовольствию и обмундированию. Понял? Выполняй.
* * *
Опять полковник Шутов, сидя в своём кабинете, внимательно разглядывал чернильный прибор из яшмы. Укрощение коня, то есть лампасов идёт своим ходом. Начальник Управления кадров округа весьма к нему расположен; боксы для новых танков вовсю строятся, и командующий знает об этом; переходящее Красное знамя Лит.ССР стоит у него в кабинете. Осталось, как солдаты говорят «гребануть очко» у начальника тыла округа. А для этого кое-что уже предпринято. Комдив сам напросился на проверку своего продовольственно-вещевого хозяйства, намекнув, что оно у него образцовое, как по учёту, так по содержанию и охране. По утверждению начальника тыла дивизии полковника Попова, так оно и было. Обмундирование, снаряжение и продовольствие НЗ, располагаются в помещениях того же назначения, построенных в 20-х годах ещё при Пилсудском. Склады имеют погрузочно-разгрузочную рампу. Учётно-расходная документация в полном порядке. Само складирование соответствует действующим нормативам. Дважды в год проводятся тщательные инвентаризации, которые ни разу не выявили недостачи.
Шутов удовлетворённо потянулся, взял трубку телефона-концентратора и вызвал к себе начальника тыла. Тот явился незамедлительно.
- Надеюсь, Георгевич, у тебя всё проверено и готово. – Ободряюще посмотрел на зама комдив. – Ведь завтра будут твои коллеги со всех дивизий округа. Возглавляет комиссию помощник начальника тыла округа полковник Строгин, а он, как известно, въедливый мужик. «Экскурсоводом» будешь ты. Хотя я тоже поприсутствую, очень хочу посмотреть реакцию Строгина на нашу образцовость. Так как, готов?
- Так точно, товарищ полковник! Прапорщики-кладовщики проинструктированы до слёз и будут завтра выглядеть, вместе со своим хозяйством, как новые копейки с Госзнака. В банкетном зале офицерской столовой на обед готовятся изыски кулинарии вместе с горячительными напитками на любой вкус. Для продолжения банкета готов банный комплекс с ... как бы это сказать, с ... для любителей клубнички с девочками из числа официанток и связисток. Или это лишнее?
- Лишнее, не лишнее, посмотрим по обстановке. Пусть будут готовы, но только без принуждения, а как их мотивировать, сообразишь сам. Да вот ещё что, не забудь проинформировать оперативного дежурного, чтобы караул по объекту тоже блистал выправкой и чёткостью. Ориентировочно мы прибудем на склады часам к десяти.
* * *
Новому графику нарядов Тонков был приятно удивлён. Всего пять дежурств и только один караул, да и то 3-й, самый не обременительный. К тому же объект находится недалеко от центра города, и не на территории расположения дивизии. Ну и отдохнуть там можно не только когда положено начкару с 9.00 до 13.00, но и ночью урвать несколько часов. Но самым удивительным там была кормёжка. За едой бодрствующая смена с термосами ходила в расположенную в 400-х метрах 29-ю железнодорожную бригаду. До чего же вкусно и питательно, а главное обильно кормили военных железнодорожников! Супы-борщи в которых ложка стоит; в горячем втором нежнейшего мяса больше, чем гарнира; в компоте распаренных сухофруктов больше чем воды, а сахара больше чем сухофруктов.
Караул принимали у пехоты. Предыдущий начкар, ранее уже знакомый Стасик Уборевич - нормальный парень, бывший кадет, внук того самого легендарного командарма Иеронима Уборевича. Прошлись к хранилищам, проверили сохранность печатей на входах, соответствие их нумерации в постовой ведомости. В помещении начкара перекурили, перемыли косточки начальству. Стасик предупредил:
- Слыш, Саня, завтра из округа в дивизию прибывает какое-то начальство, поэтому особо не расслабляйся, будь начеку.
- Да брось, Стасик, кому нужны склады на отшибе, да ещё НЗ. Тут даже прапора-кладовщики редко появляются, текучки же практически нет. Ты мне лучше скажи, чего это у железнодорожников пАйки царские, их что, на убой кормят?
- Не замечал как-то, ничуть не лучше чем у нас.
Такой ответ очень удивил Тонкова, но углублять вопрос не стал. На том и расстались. Служба до ночи проходила тихо-мирно, после полуночи сходил проверил посты, потом удалось немного подремать, правда этим только раздразнил организм. Зато в девять утра завалился на кушетку по-взрослому, предупредив помощника не беспокоить ни за что. Исключение - Третья мировая война и всеобщая мобилизация. Снилась школа, милые лица учителей и одноклассников, школьный звонок. Звонок звучал всё громче, на секунду прервался, но тут же зазвенел ещё требовательней. Лейтенант с трудом разлепил веки и бездумно уставился на стену, на которой надрывался звонок и ему вторил горящий плафон первого поста. Взглянул на часы – десять с копейками. В двери робко и вопросительно показалась фигура помначкара.
- Ну, если по пустяку тревожит, голову засранцу оторву. – Приближаясь к грибку поста негодовал Тонков.
Стальные въездные ворота от ударов ходили ходуном, дверь в них вот-вот была готова сорваться с петель. Нападение на пост? Лейтенант машинально потянулся к кобуре. Но странно ведёт себя часовой, не воинственно, а как-то виновато. Тонков подскочил к двери и отодвинул в сторону смотровую заслонку. Всё видимое пространство занимали полковники всей родов войск, а прямо перед ним багровело в бессильной злобе лицо комдива Шутова.
Ворвавшись на территорию, комдив рявкнул полковнику Попову:
- Веди гостей на склады, я щас! Разберусь только с караулом.
Шутов стремительно проследовал в караульное помещение, добрался до телефона и заорал благим матом в трубку:
- Третий караул немедленно сменить! Начкара на пять суток на губу! Командиру сапёрного батальона выговор!
В это время комиссия уже любовалась чистотой и порядком складских помещений. Стройные ряды стеллажей уходящие в даль, проходы не загромождены, на каждом ящике бирка с указанием содержания и срока годности, тут же журналы учёта, на стенах не просроченные пенные огнетушители, над рабочим местом кладовщика утверждённые инструкции. Не склад, а райская идиллия. И всё это под слащавую речь Попова о важности и трудности хранения материальных ценностей доверенных нам государством.
Присутствующие понимающе кивали головами, и только полковник Строгин внимательно и недовольно рассматривал, даже ковырял пальцем опломбирование ближайшего к нему ящика, после чего прервав красноречие выступающего приказал вскрыть подозрительный ящик. Прапорщики-кладовщики бросились выполнять указание. Откинутая крышка явила ровные ряды банок с говяжьей тушенкой, всё было в порядке, прапорщики вздохнули с облегчением. Но Строгина это не устроило, он заставил порядно убирать банки и ... вместо последних четвёртого и пятого рядов оказались дырчатые кирпичи.
Это была уже не осечка, а катастрофа на ровном месте. Тут же была создана большая контрольная комиссия во главе со Строгиным, которая проработала две недели и установила недостачу всех видов консервов, кускового сахара, шоколада, растительного масла, сухофруктов, обезвоженных овощей и т.д. Даже на вещевом складе не хватало несколько десятков зимних шлемофонов подбитых белой цигейкой.
Позже Строгин поделился своими возникшими подозрениями. Во-первых, проволока в пломбе ящика ходила свободно, то есть могла извлекаться. Во-вторых, оттиск этой свинцовой пломбы был совершенно тёмный, как будто пломбировали давно, хотя последняя инвентаризация по документам была лишь две недели назад. То есть проверяющие просто посчитали ящики не вскрывая.
На гауптвахту Тонков всё-таки не попал, заступился нач.ПО, так как лейтенант был ещё и секретарём комсомольского бюро батальона. Политотдел потребовал выяснить, почему информация о прибытии окружной комиссии на охраняемый объект не была доведена до начкара. Оказалось, что оперативный дежурный забыл сообщить дежурному по караулам.
По рекомендациям контрольной комиссии командиру дивизии полковнику Шутову объявлено неполное служебное соответствие, а начальник тыла дивизии полковник Попов понижен в должности, став зам.по тылу одного из пехотных полков. Месяц спустя Шутов расстался со своим чернильным прибором, став слушателем академии ГШ. А последний раз покидая на чёрной волге расположение соединения, увидел на КПП ненавистного ему Тонкова, уже с тремя звёздочками старшего лейтенанта.
Тот же, через два месяца попав опять в 3-й караул удивился скудности кормёжки железнодорожников. А ещё, через четыре месяца, провожая дембелей, удостоился откровения своего замкомвзвода сержанта Цуза. Тот поведал, что в хранилища проникали через щитки массивных филинговых дверей, которые при своём грозном виде держались только на штапиках. Поэтому засовы, замки и печати оставались целыми. Но это был секрет для всех остальных, и только их сапёрный батальон устраивал в карауле праздник живота.
Как всё-таки неисповедимы пути Господни, и «невинные» шалости солдат становятся препятствием, осечкой, для получения генеральских погон.
Вильнюс, 17 июля 2022 года.
